Тьма в его сердце - Аллен Селина - Страница 2

Жалела ли я о своем поступке? – Определено нет! А ему следовало поблагодарить меня, ведь кофе уже остыл. Я бы не хотела обжечь самую главную часть его тела. Тогда он уже никого не пригласил бы к себе на коленки.

– Какого хрена?! – взревел мужчина, прожигая меня яростным взглядом.

Я пожала плечами, не произнеся ни слова. Казалось, его вопль соберет вокруг толпу зрителей, но оглянувшись, я поняла, что на нас почти никто не смотрит.

– Неуклюжая корова! Ты это специально сделала и заплатишь за это! – заверещал он и убежал в уборную.

Брюнет проводил друга безэмоциональным взглядом, словно ничего не произошло, а после, словно заскучав, уткнулся в телефон.

Не собираясь терять больше ни секунды, я направилась к другому столику.

Отставив пустой стаканчик из-под кофе в сторону, я открыла ноутбук. Но перед началом работы решила перезвонить брату.

Конрад ответил после первого же гудка.

– Джо-джо, почему ты так рано убежала? Я думал, мы вместе отправимся на работу.

Джо-джо, снова это дурацкое прозвище. Моя семья и друзья упрямо продолжали называть меня Джоанной, хотя это было лишь мое второе имя. Первое – Селеста.

Я вздохнула, готовясь высказать брату свое недовольство утренним событием, и открыла рот, но тут же закрыла его, заметив, что темноволосый мужчина в белой рубашке с интересом меня рассматривает. Он прошелся взглядом по черным лакированным туфлям на высоком каблуке и стал подниматься выше, разглядывая мои загорелые ноги, обтягивающую попу и бедра черную юбку-карандаш и кремовую блузку.

Заметив, что я поймала его на подглядывании, он ничуть не смутился. Вдоволь насладившись картинкой, незнакомец отвернулся и покачал головой, что-то отвечая своему подоспевшему дружку.

Я обратила внимание на его часы, сидящие чуть выше запястья, те по стоимости были сравнимы со стоимостью машины среднего класса.

Что ж, он богат, даже слишком. Все сходится: брендовая одежда, осанка и аура высокомерного засранца.

Я по праву рождения вращалась в кругу подобных особей всю свою жизнь. И в отличие от них, я не создавала впечатление девочки с нижнего Манхэттена. Моя юбка была стильной и прекрасно сидела на бедрах, но придумал ее начинающий дизайнер, неизвестный в высших кругах. Я любила простую одежду, и давала шанс молодым модельерам, ведь все крупные имена в мире моды, сначала писались маленькими буквами.

Поэтому Манхэттенская элита, не видела во мне «свою», я выглядела как типичный выходец из среднего класса.

– Ты уснула там что ли? – раздался смех брата и ворчливое рычание пса. Кстати о нем.

– Конрад, кого ты притащил ночью в мою квартиру?

Мой брат управлял бизнесом Хэтфилд в США, и жил в Лос-Анджелесе, тогда как под моим контролем был лишь Нью-Йоркский филиал.

Конрад прилетел вчера вечером. Официальная версия: мы готовим совместный проект, который сегодня мне необходимо представить перед нашим главным акционером. Реальная версия: Конрад был мне нужен только в качестве щита. Но об этом потом.

Что в итоге? Мы поссорились сразу же после его приезда, проект не готов, Конрад пришел посреди ночи домой в компании блондинки, и ранним утром светловолосое тело покинуло мою квартиру.

– Прости Джо-джо, но ты знаешь, как на меня влияют разговоры о нашем отце, – простонал брат.

– Надеюсь у тебя сейчас сильнейшее похмелье в твоей жизни.

Иногда мне хотелось сомкнуть руки на его шее и придушить.

– Это очень мило, что ты желаешь мне похмелья, но я в порядке, – усмехнулся он.

Конраду двадцать шесть, и он старше меня на четыре года. Обычно, он серьезный и ответственный человек, но была одна вещь, которая выводила его из равновесия – наш отец. Любая моя попытка защитить родителя, оборачивалась всегда против меня.

– Конрад, ты не можешь вечно злиться на него, и не можешь оправдывать этим свое поведение.

– Я не злюсь, просто не желаю о нем слышать, а ты не начинай этот разговор, если не хочешь новой ссоры, – огрызнулся он.

Эта война, где близкие мне люди снова и снова кидаются друг в друга оскорблениями и претензиями как гранатами, надоела. Отец не хочет слышать Конрада, а Конрад, не то, что слышать, даже видеть не хочет отца. А посредине стояла я, и задавалась вопросом, кто первый из них двоих падет от беспросветного упрямства и глупости.

– Ладно, не хочешь об отце, поговорим о твоей собаке, – решила сменить тему я.

– А что с ним? Брюс прекрасно себя чувствует.

– Брюс может быть и да, а вот я – нет.

Оглянувшись, я поняла, что привлекаю слишком много внимания и продолжила тише:

– Ты закрыл дверь в гостевую комнату, и твой пес всю ночь царапал мою дверь!

Гневная триада была прервана заливистым смехом брата.

– Тебе смешно, а мне нет! Твой Брюс везде оставляет за собой слюни, он не хотел спать на полу, и залез на мою кровать! А я даже скинуть его не могу, потому что его пасть размером с мою голову! Он ненавидит меня, я тебе клянусь. Он точно ухмылялся, пуская слюни на мою чистую постель! Я была так взбешена, что ушла раньше, потому что твой Брюс ходил за мной по пятам, раздумывая, чего бы еще гадкого сделать!

– Ты преувеличиваешь, – все еще посмеиваясь, прохрипел он. – Брюс любит тебя! И, в конце концов, он английский бульдог, а не ротвейлер. Он и мухи не обидит, ты же знаешь!

– Нет, не знаю, и кстати, тебе нужно заняться его весом, он занял почти всю левую половину моей кровати и храпел так, что невозможно было спать!

– Ты все время одна, вот он и подумал, что тебе под боком пригодится настоящий мужик.

– Какой же ты… идиот! – устало выдохнула я.

– Ладно, прости, я шучу, сегодня я заберу его к себе, он не побеспокоит тебя больше.

– Угу, – обиженно отозвалась я. Может, будет лучше, если Конрад поживет не в моей квартире, а в отеле?

Я окинула кофейню взглядом, останавливаясь на мужчине, который сидел за моим любимым столиком. Свет из окна, переливаясь золотистыми бликами, падал на лицо темноволосого незнакомца. В таком свете он не выглядел угрюмо и хмуро, не выглядел угрожающе, каким предстал передо мной ранее. Конечно, у него были все те же грубые черты лица, но в комбинации они создавали настоящее произведение искусства.

Трудно было отрицать его внешнюю привлекательность и мужской магнетизм. Когда такие мужчины поднимались на сцену, они завладевали ею полностью.

Из трубки донесся звон посуды.

– Надеюсь, ты наливаешь в стакан воду, а не виски.

Я не замечала у Конрада симптомов алкоголизма, но если каждый раз, как разговор будет заходить об отце, он будет выпивать по бутылке, то рискует оказаться в реабилитационном центре.

– Я наливаю кофе, если тебе интересно, – сказал брат. – Не злись на меня, я уже собираюсь и через час буду в отеле, мы сможем обсудить еще раз твое предложение. До встречи, – добавил он и отключился.

Я отложила телефон и принялась просматривать документы, которые хотела представить сегодня акционерам. Я просидела так около тридцати минут, пока меня не прервал мужской голос.

– Я думаю, мы неправильно начали, красавица.

Блондин занял свободное место напротив меня.

Почему человек, которого я облила кофе, разговаривает со мной так, словно ничего не случилось?

– Я вел себя невежливо. Нам с вами стоит познакомиться заново, чтобы забыть то недоразумение, произошедшее ранее, это была просто неудачная шутка. Я Кайл.

Если я начну скандалить, то выставлю себя полной дурочкой, если уже не сделала этого, ведь наверняка инцидент с кофе не остался незамеченным посетителями.

Мне было стыдно только лишь за то, что я создала дополнительную работу сотрудникам кафе, но никак не за то, что поставила на место нахального блондина.

– Мне не очень хочется с тобой разговаривать и уж тем более знакомиться заново, – сказала я, наблюдая, как маска уверенности покидает его лицо, сменяясь удивлением. – Дам совет: завязывай приглашать к себе на коленки девушек. Это совсем не круто, ты выглядишь как идиот.