Жандарм 3 (СИ) - Семин Никита - Страница 34

Только после этого девочка лет семи разрыдалась в голос, уткнувшись матери в грудь. Ее младший брат насупился, но из глаз текли слезы. А сама женщина бросила тоскливый взгляд на кроватку в углу комнаты. Проследив за ним и подойдя ближе, я с внутренним ужасом заметил небольшой сверток. Новорожденный ребенок был укрыт с головой, лучше всего остального показывая, что чтобы не выдать себя излишне громкими звуками, бандиты не стали церемониться и просто свернули шею ничего непонимающему младенцу.

— Живой, — подошел ко мне Ибрагим, когда я вышел в коридор. — Ему по голове досталось, да по ребрам проехались малость. Действовали в спешке, лишь бы никто не шумел и не позвал нас на помощь. Там под столом их чемодан стоит. Глянем?

— Да, — сглотнув комок в горле от недавно увиденной жуткой картины, кивнул я.

Единственное, чем я пытался себя успокоить — это то, что остальные члены семьи живы. Действуй мы более напористо, то и их могли убить или, прикрываясь их спинами, попробовать сбежать.

На столе уже стоял вытащенный Ибрагимом чемодан. Большой, из коричневой кожи с встроенным замком. Замочек интересный — требует комбинацию из четырех цифр, чтобы открыться. Но я с ним заморачиваться не стал и просто срезал водным хлыстом. Сделать тонкую струйку небольшого радиуса у меня теперь не вызывало огромных усилий, хотя потратил на это чуть меньше минуты.

Внутри оказались какие-то бумаги и пачки кредитных билетов. Причем как российских, так и валют других стран. Понятно почему, даже покинув в спешке свою квартиру, революционеры его не забыли.

— Так, отдадим его в управление, пусть там разбираются, что с этим богатством дальше делать, — захлопнул я чемодан и передал его Ибрагиму.

Бойцы тем временем связали задержанных мужчин и передали мне два пистолета, найденных у них. Убедившись, что больше оружия при бандитах нет, мы спустились вниз и отправились в управление.

— Господин ротмистр, адреса проверены, два — пустышка, никого там не было, а на третьем задержали двоих, — докладывал я Калюжному. — При них обнаружено оружие и чемодан с бумагами и деньгами.

— Молодцы, а сюда-то их зачем приволокли? — недовольно скосился тот на мужчин.

— Так, а куда их? — растерялся я.

— В полицию всех сдавайте! Пусть там сидят пока, — решительно рубанул рукой по воздуху офицер. — Вот вам еще адреса, — стал он быстро черкать на листочке, подглядывая в свою книгу. — До утра надо все проверить, так что мотаться тебе, корнет, еще долго придется.

Слова ротмистра оказались пророческими. Мне с остальными бойцами пришлось посетить еще семнадцать адресов, пока наконец я не услышал от Калюжного долгожданные слова «все, до вечера свободны». Повезло, что таких же жестких задержаний, как это, больше не было. Люди или сразу сдавались, или же так и оставались в своей квартире, и мы брали ту приступом. Но по соседям больше никто не бегал. Правда попался нам один «прыгунок» — сиганул с третьего этажа, когда мы начали его квартиру взламывать. Но не повезло ему — перелом ноги, а дальше уже не побегаешь.

Вернулся я домой уже часов в семь утра. И первым делом решил извиниться перед Дормидонтом Поликарповичем.

— Вы уж простите, что я вам ночью нагрубил. Спешил очень. Может слышали, что у губернатора произошло?

— А как же, — чуть подобрел консьерж после извинений. — О том вся Москва говорит! Шуму столько, что только глухой не услышит. А вы, стал быть, не просто так потом сбежали? — хитро прищурился он. — Служите где? То-то вам звонили?

— Так и есть, — кивнул я. — Всю ночь на ногах из-за нее. Так что пойду я спать, пока есть возможность.

— Эт правильно. Отдыхайте, ваше благородие.

Когда поднимался по лестнице, мне навстречу попался идущий в институт Емельян Артемович.

— Григорий Мстиславович, вы слышали? — тут же кинулся он ко мне. — В доме у губернатора были взрывы! Мне с утра знакомый звонил, он посольстве писарем служит — так он рассказал, что есть жертвы и даже убитые! Посол Дании ранен, это же дипломатический скандал! — вскинул руки профессор. — Что ж наша полиция делает, раз допускает подобное? Дармоеды!

Не став и дальше слушать этот спич полный искреннего негодования и возмущения, я молча прошел мимо и наконец скрылся в своей квартире. Там добрел до кровати и, не раздеваясь, рухнул в нее. Мне показалось, что заснул я, еще даже не достигнув подушки.

Растолкал меня Сашка около пяти вечера.

— Григорий Мстиславович, там Дормидонт Поликарпович подходил. Говорит, вам снова из управления звонили. Вызывают.

Сев на кровати я с силой потер лицо. Голова была тяжелой. Вроде и поспал немало, а отдохнувшим себя не чувствовал.

— Спасибо, Саш, сейчас пойду. У нас есть чего пожевать?

— Глафира Матвеевна пирог испекла. Рыбный.

Пока ел, кратко рассказал любопытным мальчишкам, а что вообще произошло. Те и сами уже слышали поползшие по городу слухи. Не утерпели и все-таки выходили из дома, хотя я и просил их этого не делать. Хоть выходили уже днем, а не среди ночи. Но им было интересно узнать «из первых рук».

Сегодня была суббота, поэтому Ольга к ним не приходила, а чем заняться дома кроме учебников они не знали. Да и те учебники уже не вызывали у них былого ажиотажа. Успели пролистать от корки до корки, вот и маялись. Подумав, разрешил им погулять, но чтобы к восьми уже домой вернулись, а сам отправился в управление.

Там уже вместо Калюжного дежурил другой офицер. Штабс-ротмистр Евдокимов, как представился он, передал мне предписание отправиться в восьмой полицейский околоток и принять участие в допросах задержанных.

— Ваша задача, корнет, — объяснял мне он, — с помощью полученных на курсах навыков в ментальной магии помочь следователям. Первичный опрос будут проводить они, но в вашем присутствии. А дальше уже определитесь, кто нам интересен, а кого пока и отпустить можно.

Получив бумагу с заданием и моими правами, я тяжело вздохнул и вышел из здания управления. Интересно, а этой ночью я тоже ночевать дома не буду, или все же успею со всем справиться хотя бы до полуночи?

Восьмой полицейский околоток хоть и был мне не знаком, но мало чем отличался от своих «собратьев». Прибыв на место, я показал выданную бумагу дежурному надзирателю, после чего тот вызвал рядового городового, чтобы тот проводил меня до комнаты предварительного дознания.

— Участковый пристав Аксенов, Лев Николаевич, — представился мне полноватый с вислыми усами мужик.

— Корнет жандармерии Бологовский, Григорий Мстиславович.

— Вы, стало быть, магией разума владеете? — тут же с места в карьер пошел пристав. И продолжил сразу после моего кивка. — Это очень хорошо! Давно вас ожидаем-с. А то чего там все схваченные вами людишки напоют — надо на пять делить и то мало будет! Вы готовы?

— Да. Хотелось бы разобраться с этим делом побыстрее.

Тут он обошел меня и выглянул за дверь.

— Савченко! Веди по одному.

Вернувшись за свой стол, он указал мне на стул справа от себя. Напротив стола стоял табурет почти по центру кабинета, надо полагать для задержанного. Через пять минут к нам зашел сначала дюжий ефрейтор, явно отслуживший до этого не один год в армии, а затем ввели сухонькую старушку-божий одуванчик. Сзади ее за локоть придерживал еще один городовой в чине рядового.

Усадив бабушку на табурет, оба стража встали по бокам от нее, отодвинувшись на полшага, чтобы и быстро перехватить в случае внезапного нападения, и при этом не загораживать нам с приставом обзор.

— Ну-с, — начал Лев Николаевич, — представьтесь, сударыня. Кто будете? Как связаны с революционным движением? Чем помогали им?

Пока полицейский задавал вопросы, я уже создал канал передачи эмоций между мной и бабушкой и четко отслеживал ее чувства при каждом задаваемом вопросе. Так на вопрос связи с движением в эмоциях старушки промелькнул страх с растерянностью. На вопросе о помощи, еще больший страх с нотками возмущения. Похоже, бабка просто боялась, что ее сейчас не за что приплетут к запрещенному движению и повесят всех собак. Когда она начала отвечать, мои предположения подтвердились. У Ларисы Илларионовны, как она представилась, была твердая уверенность в своих словах о непричастности к революционерам. Да, она признала, что когда-то сдавала комнату одному из них, но не ведала о деятельности того квартиранта. А как его выявили, так вообще стала очень пристально наблюдать за каждым съемщиком и даже помогла однажды полиции, сдав распространителя агиток.