Жандарм 3 (СИ) - Семин Никита - Страница 24

— Таки я вас приветствую, господа, — радушно распахнул он руки, словно собираясь заключить нас в объятия.

Но делать этого не стал, а с ожиданием уставился на меня, кося взглядом в сторону Сергея.

— Лев Моисеевич, — первым начал парень. — Господин желает приобрести магический артефакт...

— Таки господин наверное ошибся адресом, — перебил Сергея еврей. — Я не маг, да и моя фамилия не Мирошников, а таки всего лишь Гольдман.

— Вы не поняли Лев Моисеевич, — терпеливо продолжил Сергей. — Григорий Мстиславович, очень серьезный человек и я за него ручаюсь, — выделил последнее слово голосом парень.

Лавочник окинул меня внимательным взглядом, особенно зацепившись за мою одежду и почему-то обувь. После чего слегка улыбнулся и уже более дружелюбно продолжил.

— Таки чего же тогда мы здесь стоим? Серьезные дела на улице не решаются. От этого и заболеть можно, а моя Сарочка мине с простуженным носом и на порог не пустит. Отправит к докторам, но ви знаете сколько берут эти почтенные люди?! Иногда мине кажется, что это они иудеи, а не я. Идемте за мной, — махнул он рукой на дверь в подсобку.

За дверью оказался небольшой тамбур с еще тремя дверьми. Лев Моисеевич открыл правую и пригласил нас внутрь. За дверью был закуток со столом и двумя стульями. На столе стояла лампа, которую Лев Моисеевич тут же включил. Другого света здесь не было.

Я сел на дальний от входа стул. Лавочник занял второе оставшееся место, а Сергею не оставалось ничего иного, как встать у двери, подперев ее плечом. Заодно и от нежелательных людей, что попробуют заглянуть к нам, прикроет. И только после этого лавочник перешел делу.

— Ну-с, ваше благородие. И чего конкретно ви хотите от старого еврея?

Сцена как из какого-то дешевого детектива. Такая мысль почему-то промелькнула в моей голове, когда я попробовал со стороны посмотреть на нас. Молодой дворянин с подбитым глазом и шишкой на лбу сидит с одной стороны. Типичный еврей с хитрым прищуром и ожиданием выгодного предложения — с другой. И рабочий с хмурым выражением лица, как у какого-то вышибалы из трактира, подпирает дверь в полутемный закуток.

Непроизвольно из меня вырвался смешок.

— Вам таки что-то показалось очень веселым? — напрягся Лев Моисеевич. — Не поделитесь? Я очень уважаю юмор и готов с радостью показать все свои немногие оставшиеся зубы, но право слово, есть ли причина?

— Пожалуй, — постарался я успокоиться. — Уж больно гротескно выглядит наша компания со стороны.

— Мда? — не поверил еврей. — Вы разбиваете мое больное сердце, а оно дорого мне как память. В нем слишком много воспоминаний, которые не хотелось бы потерять.

— Давайте, перейдем к делу? — поспешил я сменить тему.

— Полностью «за», хотя и теряюсь в догадках, чем вам помогут мои старые пейсы.

— Причем здесь ваши пейсы? — не понял я.

— Ну как же? — всплеснул руками еврей. — Я таки услышал лишь, что вам нужен какой-то артефакт. А мои пейсы в Москве — один из немногих настоящих артефактов нашей религии. Увы, но по старому закону, носить их можно лишь в наших национальных одеждах. А многие собратья, да прольются невзгоды на их головы, предпочтут большой куш, чем следовать старым заповедям.

— Нет, ваши пейсы мне без надобности.

— Какое облегчение, — выдохнул Лев Моисеевич почти искренне. — Но тогда о чем разговор?

— Мне нужен артефакт защиты. Чтобы первый, самый опасный неожиданный удар, не стал для меня последним.

— И ви таки подумали, что у старого иудея такая реликвия могла заваляться? — со скепсисом в голосе спросил Лев Моисеевич.

— Так подумал Сергей, а я ему верю.

Посмотрев на парня, лавочник пожевал губами и вежливо попросил дать ему время «посмотреть на чердаке — авось хозяйственная Сарочка убрала что-то подальше от глаз, чтобы не потерялось».

Расставшись на этой ноте, я попрощался со слегка расстроенным из-за отсрочки Сергеем и отправился к Ольге.

Конкретное время, когда я хочу с ней встретиться, я Сашке не называл, но надеялся, что девушка уже была дома. Так в принципе и оказалось. Вот только организованная девушкой встреча оказалась для меня полной неожиданностью.

После стука в дверь в комнату Ольги, раздался ее уточняющий вопрос, кто пришел, а услышав меня, она тут же распахнула дверь и втянула меня внутрь. Захлопнув за моей спиной дверь, девушка тут же впилась жарким поцелуем в мои губы, не дав мне даже рта раскрыть и что-то сказать. Лишь через долгие две минуты она оторвалась от меня и, с улыбкой и возбуждением смотря мне в глаза, повела на кровать.

В комнате царил полумрак. Шторы были задернуты, на столе горели свечи, освещая бутылку с распечатанным вином и парой бокалов. Один из них был уже частично наполнен. Видно Ольга надеялась на романтический вечер, но по какой-то причине не дождалась моего прихода и начала «угощаться» раньше. То-то во время поцелуя я почувствовал вкус алкоголя на губах. На самой девушке кроме тонкой ночнушки ничего не было. Да и она слетела почти мгновенно, когда мы оказались возле кровати, а Ольга начала покрывать меня поцелуями, попутно раздевая. Былое желание «расставить все точки» и перестать проводить с Ольгой ночи испарилось под напором ее страсти.

Удовлетворить изголодавшуюся по моему вниманию Ольгу удалось лишь часа через два. Лежа на спине, я чувствовал, как пальчик девушки блуждает по моей груди.

— Гриша, — прошептала она, поерзав головой на моей руке и еще сильнее запрокинув свою ногу на мое тело. — Я кажется тебя люблю.

Я еле подавил тяжелый вздох. Все же это случилось. Зря я сейчас сорвался и поддался напору Ольги. Мог бы и потерпеть, а как теперь вести себя с ней?

— Гриш? — так и не дождавшись моей реакции, подняла она голову и взглянула в мои глаза. — Не говори ничего, — ее прелестная головка снова опустилась на мою руку, а голос стал грустным. — Просто побудь со мной...

— Мальчишки дома одни...

— Ничего с ними не станется, — перебила меня Ольга. — Как-то же они жили без тебя. И даже без родителей. Не под открытым небом. Одну ночь и без тебя побудут. А вот со мной ты может быть уже и нет, — совсем шепотом закончила она так, что я еле услышал.

Отрицать ее предположение я не стал.

Утром Ольга старалась вести себя как обычно. С улыбкой предложила остаться на завтрак, а когда я отказался, с такой же улыбкой проводила до двери и даже поцеловала на прощание. Правда лишь в щеку. Прежде чем пойти в институт, я решил заскочить домой и убедиться, что у Сашки с Сенькой все в порядке. Дормидонт Поликарпович на входе в дом встретил меня неласково.

— То приходите среди ночи, то даже не ночуете дома. И ладно бы, понимаю, дело молодое. Но вы хоть предупреждайте! — вскинул он обиженно руки. — Я же вас жду! А ну как — придете, а достучаться не сможете? Нет-с, Григорий Мстиславович, нельзя так с людьми, — покачал он головой.

— Извините, — стало мне немного стыдно перед консьержем, что честно и старательно выполнял свою работу. — Не могу обещать, что такого не повториться. Все же я планировал вернуться, но не получилось. Сами понимаете, в жизни разное бывает.

Консьерж немного побурчал себе под нос о том, какая беспокойная пошла молодежь, а я уже двинулся к лестнице, когда меня нагнал его голос.

— Да, Григорий Мстиславович, вас же искали!

— Кто? — тут же обернулся я.

— Некто Богданов Виталий Эрнестович. Представился стряпчим и сказал, что хочет передать вам какие-то бумаги, но лично. Мне их не оставил. Он еще во вторник приходил, да вы так поздно возвращались, а утром так быстро убегали, что я просто не успевал вам ничего сказать!

— Спасибо, что сейчас сказали. Он не передал, как с ним можно связаться?

— Да, оставил свой адрес и номер телефона.

Получив у консьержа оставленные стряпчим Боголюбова контактные данные, я тут же воспользовался телефоном, что стоял на столе у Дормидонта Поликарповича. И впервые столкнулся с необходимостью не лично набирать номер, а диктовать его девушке-оператору. До этого как-то так получалось, что я пользовался лишь телефонными аппаратами «внутреннего» пользования. А вот при выходе в городскую сеть без помощи телефонисток обойтись уже было нельзя.