Тайна сталинских репрессий - Север Александр - Страница 2

Репрессиями 1937 года закончилась карьера для большинства высокопоставленных евреев (как и русских, украинцев, поляков и т. п.), служивших на Лубянке. После этой «чистки» иудеи уже никогда не занимали так много руководящих постов в органах советской госбезопасности. Сложно сказать, с чем это было связано. Может, с пониманием того, что «дамоклов меч» продолжает все так же висеть над креслом начальника и лучше делать карьеру в другой сфере. А может, исчезли высокопоставленные покровители, занимавшиеся карьерным ростом соплеменников. И единственный вариант карьерного роста – личные связи или деловые качества. Например, в марте 1939 года начальником Главного транспортного управления стал Соломон Рафаилович Мильштейн (сотрудник Лаврентия Берии по Тифлису), а начальником Центрального финансового отдела – беспартийный Лазарь Израилевич Берензон. Свою карьеру он начал в апреле 1918 года в НКВД РСФСР бухгалтером-делопроизводителем, а закончил в 1946 году начальником Центрального финансового отдела НКВД СССР. Начальство высоко ценило его труды. В 1933 году наградило орденом Красной Звезды, в 1944 году – орденом Красного Знамени, а в 1945 году – орденом Ленина. Умер он своей смертью в 1956 году. Другой еврей – Александр Алексеевич Вургафт руководил работой Главного управления военного снабжения НКВД СССР. В конце февраля 1941 года 1-й (учетно-архивный) спецотдел НКВД СССР возглавил Аркадий Яковлевич Герцовский. Вот и все. Все остальные евреи занимали более скромные должности: начальников главков или заместителей начальников самостоятельных отделов. Например, Вениамин Наумович Гульст – заместитель начальника 1-го отдела (охрана правительства), а аналогичную должность в секретно-политическом отделе занимал И. И. Илюшин.

На 1 января 1940 года в центральном аппарате НКВД СССР служило 189 евреев (5 %, третье место после русских и украинцев).

Если брать период Великой Отечественной войны, то ситуация кардинально не изменилась. Евреи в составе спецотрядов Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР и подчиненных ему региональных структур сражались в тылу врага, возглавляли территориальные органы (областные управления), руководили работой «легальных» резидентур внешней разведки в нейтральных странах. Большое количество евреев служило в органах военной контрразведки – около 600 из них погибло в боях. Всего же с 22 июня 1941 года по 1 марта 1943 года военная контрразведка потеряла 3725 человек убитыми и 3092 пропавшими без вести.

С руководящих постов евреев начали смещать в 1946 году. Основная причина – интриги в руководстве органов госбезопасности. Тогда пострадали представители всех национальностей.

Волна репрессий (увольнение, тюремное заключение или расстрел), направленная исключительно против евреев – сотрудников МГБ, началась летом 1951 года. Фактически было объявлено политическое недоверие (со стороны Иосифа Сталина и его ближайшего окружения) сотрудникам госбезопасности – «лицам еврейской национальности». В результате к 1953 году из центрального аппарата были уволены почти все евреи только из-за своей национальности. В регионах ситуация складывалась менее драматично. Отдельные евреи-начальники смогли сохранить свои посты, а после смерти Иосифа Сталина получить повышение.

Если говорить о Первом главном управление (внешняя разведка) КГБ, то единственный еврей там – полковник С. М. Квастель – закончил свою карьеру в информационно-аналитическом управлении. После его ухода в разведке не осталось ни одного еврея. Просто при приеме на работу их анкеты «браковали» кадровики. Объяснение этому – потенциальное наличие родственников за границей и то, что Израиль стал стратегическим партнером главного противника – США.

Во втором главке (контрразведка) служило несколько евреев, но их количество было незначительным.

А теперь мы кратко расскажем о самом высокопоставленном еврее на Лубянке – наркоме внутренних дел Генрихе Ягоде.

Генрих (Енох) Григорьевич (Гершенович) Ягода родился 19 ноября 1891 года в городе Рыбинске, в семье золотых дел мастера Гершеля Фишелевича Ягоды (он же Григорий Филиппович) и его супруги Марьи Гавриловны (урожденная Ласса-Хася), дочери симбирского часового мастера. Позже семья перебралась в Нижний Новгород и поселилась в центре города на улице Ковалиха (по иронии судьбы, сейчас она улица Горького) в доме под № 19. Ювелирный промысел отец восьми детей прекрасно совмещал с революционной деятельностью. В 1904 году полиция внезапно нагрянула с обыском и обнаружила подпольную типографию. Домовладелец сумел выкрутиться, свалив все на квартирантов из числа большевиков. Это не спасло от потерь. В 1905 году на баррикадах Сормова сложил голову старший брат Генриха Ягоды – Михаил. А в 1916 году на фронте расстреляли его младшего брата Льва – тот отказался идти в бой.

Самому Генриху тоже была уготована недолгая жизнь. Страдал он туберкулезом и малокровием, а еще в 1907 году пятнадцатилетним подростком примкнул к нижегородским анархистам-коммунистам. Через год его поймали, но вскоре отпустили. По всей видимости, полиции о подростке сообщил лидер нижегородских анархистов-коммунистов – Иван Алексеевич Чемборисов, который совмещал политическую деятельность с тайным сотрудничеством с Департаментом полиции. Опасных для Российской империи затей Генрих Ягода не бросил: неплохо освоил скупку и перепродажу динамита, ездил в Москву за «пудом гремучего студня» и вынашивал планы ограбления банка в Нижнем Новгороде. Одновременно он поддерживал связь с эсерами. Его партийные клички той эпохи: «Темка», «Сыч» и «Одинокий».

В 1912 году Генриха Ягоду задержали в Москве: будучи евреем, он не имел права жить в Москве и поселился там по подложному паспорту, оформленному на имя некого Галушкина у своей сестры Розы – члена партии анархистов. Жандармы отметили, что молодой человек имел намерение перейти в православие и устроиться на работу в старой столице. Как и его отец, он сумел выйти «сухим из воды». Суд приговорил его к двум годам ссылки в Симбирск, где у деда был свой дом.

Амнистия по случаю трехсотлетия дома Романовых позволили Генриху Ягоде в 1913 году не только вернуться из ссылки, но и поселиться в Петербурге. Для этого ему пришлось принять православие и формально отказаться от иудаизма. Хотя теперь у него появилась новая вера – коммунизм.

Сложно сказать, сам ли он примкнул к большевикам или надоумили отец с братьями, но с осени 1913 года он трудился статистиком и сотрудничал с легальным партийным журналом «Вопросы страхования». В этом ему помог троюродный брат Яков Свердлов.

В 1915 году Генриха Ягоду мобилизовали на войну. В отличие от своего брата Льва Генрих не стал демонстрировать «пацифистских» убеждений. Он дослужился до ефрейтора 20-го стрелкового полка 5-го армейского корпуса, а осенью 1916 года был ранен и демобилизован.

Вернувшись в Петроград, с головой ушел в революцию, работал в военной организации большевиков и Петроградском совете, поучаствовал и в захвате власти в октябре 1917 года в Москве. С ноября 1917 года по апрель 1918 года – ответственный редактор газеты «Крестьянская беднота». А затем в жизни скромного статистика и журналиста произошел кардинальный перелом. Новой бюрократии требовались грамотные делопроизводители, а родство и тесное знакомство с председателем ВЦИК Яковом Свердловым позволяли рассчитывать на хорошую карьеру. Двадцатишестилетнего Генриха Ягоду в апреле 1918 года устроили управляющим делами Высшей военной инспекции – он ведал демобилизацией старой армии, выезжал на многочисленные в 1918 году фронты. В сентябре 1919 года он лишился этого поста, но без работы сидел недолго. Молодого трудоголика приметил Феликс Дзержинский – в ноябре 1919 года Генриха Ягоду назначили управделами Особого отдела ВЧК. Управлять делами ему определенно нравилось – меньше чем через год он стал отправлять ту же должность в масштабах всея Чека. Тогда же он стал членом коллегии ВЧК. В январе 1921 года его назначили заместителем начальника Особого отдела ВЧК-ГПУ. В марте 1922 года он занял аналогичную должность, но уже в Секретно-оперативном управление ВЧК-ГПУ-ОГПУ СССР (в июле 1927 года он станет начальником этого управления и пробудет на этом посту до 1929 года). Одновременно, с июня 1922 года по октябрь 1929 года он возглавлял Особый отдел ГПУ РСФСР-ОГПУ СССР. С сентября 1923 года – 2-й заместитель Председателя ГПУ-ОГПУ СССР. Затем он стал 1-м заместителем председателя ОГПУ, а в июле 1931 года просто заместителем председателя ОГПУ. Пост наркома внутренних дел (ОГПУ было преобразовано в НКВД в июле 1934 года) он формально занял в июле 1934 года, хотя фактически произошло это значительно раньше. Его предшественник, Вячеслав Рудольфович Менжинский (председатель ОГПУ с июля 1926 года) в последние годы своей жизни (умер в мае 1934 года) тяжело болел и большинство функций по управлению ведомством передал своему заместителю – Генриху Ягоде.