Князь Рысев 2 (СИ) - Лисицин Евгений - Страница 12

Явно требовалось разъяснение.

— Сама по себе эта бумажка ничего не доказывает. А главное, ни на что не указывает. Притащи я это письмо к Белым Свисткам, там они предложат им подтереться. И будут правы.

— Чего же ты тогда хочешь?

— Неплохо было бы найти конверт. Может быть, там будет какая-нибудь печать? Незаметная деталь?

Я складывал письмо, собираясь спрятать его в карман, когда Майка меня остановила.

— Дай-ка сюда, — затребовала она, едва ли не вырывая листок из рук. Я послушно поделился с ней находкой. Мне казалось, что девчонка попросту хочет отыграться перед дьяволицей, а может быть, и покрасоваться. Ждал, что она, отрицательно покачав головой и зажмурившись от смущения, вернет мне его.

Но вместо этого она широко раскрыла глаза от удивления.

— Я знаю, чей это почерк!

— Знаешь? — Сомнения все еще вертелись стаей демонов в голове. Она же бросила листок на стол, склонилась над ним, заставив меня последовать ее примеру.

— Смотри, видишь? У букв «в» и «д» особый наклон. Как будто они обхватывают шарик. И здесь, над буквами «т» надстрочные тире.

Я кивнул ей в ответ, сам не заметив, каким тяжелым стало дыхание. Тайна, едва не спрятавшаяся от меня на листке бумаги, могла бы остаться незамеченной, не притащи сюда Биску и Майку. Демоница как будто знала, что без помощи Тармаевой ничего не выйдет.

Здравый скептицизм хлопал мне в ладоши, но подкидывать свежих дров в костер размышлений не стал. Пожал плечами и сказал, что ни к чему. В конце концов, чего я добьюсь пустым недоверием? Паранойи?

— Так пишет только одна девчонка, что учится со мной. Наташа…— Майка назвала ее имя и неопределенно ойкнула.

— Что за Наташа? — Я цеплялся за ниточку ее находки, как за последнюю веревку. Девчонка сглотнула, прежде чем назвать имя целиком.

— Наташка Евсеева. Это же твоя сестра, Федя.

Я прищурился и вспомнил, что Кондратьевич рассказывал мне о моих кровниках. Выходит, он все это время был прав: обращаться к ним было бы большой глупостью. Повезло мне со слугой, не зря ж его класс в этом деле обозначен мастером.

— Поверить не могу, — залепетала Майя, опустив руки. — Я хорошо ее знаю, мы не самые близкие подруги, но все-таки. Я у нее очень многое про тебя выспрашивала.

— Ты точно не ошиблась? — Скептицизм, наконец, дал волю сомнениям. — Такой же почерк мог оказаться у кого угодно.

— Как и этот конверт, верно? — Биска, казалось, норовила стащить всю славу Шерлока Холмса. Ее маленький, пронырливый носик успел раздобыть в куче мусора скомканный конверт с дорогой гербовой печатью. Майка побледнела пуще прежнего: она признала указанный символ.

— Евсеева… Наташа… Она же такая. И кому желать смерти? Тебе? Брату? — Где-то в наивных размышлениях Майи все еще жила вера в людей, братство и родство. Я же лишь отрицательно покачал головой, снова расстроив Биску.

— В этом конверте могло лежать что угодно. Какое угодно письмо, необязательно это, верно?

— Может, тогда перестанешь бубнить и поищешь хоть что-нибудь сам? — Дьяволица, казалось, готова была взорваться от моей привередливости. А я всего-то и хотел, что немного унять раздосадованную Майю.

Не признать правоту дочери дьявола было сложно. Пока мы точили лясы, она усердно работала.

— Это единственная конспиративная квартира? — на всякий случай спросил я.

— Нет, — недовольно буркнула бесовка. — Есть еще парочка, но я успела проверить их без тебя. В одну уже наведались, пока ты принимал почести и хвастался новым кителем, поступая в свой разлюбимый офицерский корпус.

Вот оно, значит, как. Похвальное рвение со стороны Биски, знать бы еще только, с чего вдруг такая любовь и забота о моей персоне пробудилась в ее грешном нутре. Или, если уж говорить напрямую — что заставило такую ленивицу, как она, действовать?

— А во второй?

— Вторая полна роскоши и пуста. Где бы ты предпочел встречаться с теми, кто хочет кого-то убить, похитить?

— Там, где об этом меньше всего заподозрят. В этой самой, где полно роскоши.

— В точку. — Биска немного потеплела. — А потому, если придут подчищать хвосты, куда явятся первым делом? Именно туда. Эту же квартиру оставят напоследок: в конце концов, кому захочется тащиться сюда? Следовательно, если и искать хоть какие-то следы, то только тут, правильно?

Я решил, что отвечать на ее вопрос очевидностью — как минимум оскорбить. А вот с сестренкой придется поговорить с глазу на глаз. Мне почему-то думалось, что у Евсеевых тоже мальчишка, что он навострит лыжи точно туда же, куда и я, а там уже можно будет понять, что он за человек и что собой представляет.

Я хмыкнул. Покажу этой самой Наташке и письмо, и конверт, а там посмотрим, как она запоет. В конце концов, ясночтение подскажет, врет она или нет.

Под моей ногой хрустнуло. Всполошились девчонки, я понял, что дело дрянь, но это нас не спасло. Я будто только что собственноножно выпустил джина из бутылки — комната, в которой мы находились, резко заполнялась красным, почти дьявольским туманом. Только сейчас я вспомнил, что покойный был мастером предметов и наверняка раскидал в своей комнате парочку сюрпризов для непосвященных. Или для тех, кто явиться ворошить его добро.

Словно умалишенный, я бросился к двери, саданул об нее плечом — та встала будто намертво. Звуки пьянки где-то сверху тут же прекратились — то ли даже последние быдло поняло, что дело дрянь, то ли нас запирало в герметичной, звуконепроницаемой тюрьме. Мне казалось, что я буквально спиной чую, как лыбится над нами проклятый остроухий, земля ему шипами!

— Что случилось? — Майка прижала руки к груди. На ее миленьком лице отразились первые признаки зарождающейся паники. Или безумия — в окружавшем нас теперь полумраке уже было не разобрать.

— Что-что, ловушка, конечно же! — недовольно буркнула Биска, как будто ей к подобным фокусам было не привыкать. Она единственная, кто осталась стоять на месте, даже не дернувшись. — Стойте смирно, слышите?

Она наставительно, будто старый учитель, подняла палец. Мы вместе с Майкой обратились в слух. От набежавшего волнения я взмок, будто в бане. По лицу крупными каплями бежал пот, одежда мерзко липла к телу. Мне казалось, что прямо сейчас я слышу то, чего нет.

Тишина, повисшая в комнате, гоготала, жадно потирая руки. Она подсовывала нам шорох скребущейся где-то в углу мыши, легкие, едва различимые шажки бегущего по своим делам невозмутимого таракана. Осыпалась незаделанная дыра под трубу.

Красный туман, окружавший нас, лип к стенам, заливал собой окно, клеем проливался на дверь, запечатывая каждую из щелей. Внутри меня юным бесенком вертелось желание переспросить у Биски, какого же ляда тут, в конце концов, происходит?

Что мы слушаем-то?

И тут я услышал дыхание.

— Не двигайтесь. Не оборачивайтесь.

Я не знаю, как слышал голос дьяволицы: она говорила, не размыкая губ. Чуял только липкий, мерзкий ужас, ползущий мурашками меж лопаток. Мне казалось, что само безумие явилось из недр и сейчас копошится в моей голове своими холодными пальцами.

Майка тяжело дышала — молчание и неподвижность давались ей с огромным трудом. Лютое, воистину женское любопытство подначивало ее ослушаться, обернуться, хоть краешком глаза, но узнать — кто здесь?

— Кто здесь? — как можно более буднично, не дрогнувшим голосом, натянув одну из самых безобиднейших улыбок на моську, проговорила Биска. У меня от пота слезились глаза. Отвечать демонице никто не спешил, но я чуял, как стоящий за нашими спинами изучает нас, словно собственную добычу.

Майка зажмурилась, собирая в себе последние силы. Мне казалось, что еще чуть-чуть — и она рухнет без чувств. Посчитает ли та тварь, что так удобно расположилась позади, это за движение? Я не знал, но проверять как-то не очень хотелось.

— Кто здесь?

На этот раз чертовка была злей и настойчивей. В ее голосе прорезалось нетерпение: больше показное, чем настоящее. Мне же хотелось верить, что Биска знает, что делает. Наша хвостатая спутница как будто отсчитывала удары собственного сердца, не спеша спросить в последний раз.