Недоучка - Забусов Александр - Страница 14

И вот тогда он, главный Творец-Создатель Аструс, равного которому не найти, смешивает компоненты в нужной пропорции и как сеятель, как садовник выплескивает содержимое в нужную точку бесконечного космоса. Процесс запущен. А далее в колыбели жизни родившийся младенец-планета в течение длительных геологических периодов, многих сотен миллионов лет, вскармливается, пестуется в созданных и поддерживающихся особо благоприятных для него условиях. Условия эти регулирует универсальный термостат.

А что произойдет, если он перестанет действовать? А вот что.

Если содержание кислорода в атмосфере снизится до четырнадцати процентов и менее, огонь на планете не сможет загореться. Если оно, наоборот, повысится до двадцати пяти процентов и более, даже сырая древесина и мох будут воспламеняться. Одной молнии окажется достаточно, чтобы началась всемирная катастрофа, столь ужасная, что не приснится и во сне. В результате бесконечных пожаров возрастет содержание углекислого газа в атмосфере, что, в свою очередь, стимулирует производство кислорода морскими растениями, вырабатывающими значительную его часть. Пожары будут шириться, и жизнь на суше станет невозможной.

Представленные в его надзирающие структуры расчеты помощников и наблюдателей в секторах показали, что количество кислорода должно увеличиваться на один процент каждые двенадцать тысяч лет. Но этого не происходит. Да-да! Так и есть, действительно должно происходить. Только ведь он не бездействует. Он всегда на страже. Вселенский компьютер периодически включает механизм, препятствующий отклонению содержания животворного газа от стабильного уровня в двадцать один процент. Зачем? Чтобы сохранить жизнь!

Такому хрупкому цветку, каким является любая из планет, нужен сад, за которым хорошо ухаживают. А скорее даже не сад, а теплица. Чтоб теплица приносила урожай, в ней с повседневным упорством обязан работать хозяин или наемный рабочий. У Аструса роль этого наемного рабочего исполняет административный аппарат, который расширяется неимоверно, но не может порой уследить за всем, что на него возложено.

Бог вздохнул, через гигантское панорамное стекло всмотрелся в бесконечность, на время позабыв о бередивших разум мыслях.

Почувствовал, что не один. Обернулся. Глазами встретился с застывшей у стола Гелией. Вернулась, а он почувствовал это только сейчас. Спросил:

– Что-то хотела?

Она кивнула. Вернулась, потому что разговор касался непосредственно их обоих и никого больше, а тянуть с решением проблемы ни времени, ни охоты не было.

– Девочка выросла, – со вздохом сказала мать.

– Да, – согласился отец.

Лилла, естественно, родилась с даром. Будь такое на отсталых планетах, считалось бы, что этот дар – проклятье или, наоборот, источник света. Там можно получить дар по наследству, а можно приобрести другим способом. Дар проявляется практически сразу после рождения. Как правило, изначально он нейтрален. Решить, как использовать его – во благо или во вред, – должна сама обладательница. Лилле такой выбор делать нет нужды, она дочь Создателей, можно сказать, богов.

Принцесса – она и есть принцесса! С раннего детства проживает в красивом месте, в красивом доме, окруженная красивыми людьми, только смертными. И выходить из этого красивого мира ей категорически запрещено.

Все, что она в своей жизни видела, – это то, что ей разрешали видеть; все, что она знала, – то, что разрешали знать. Внешний мир – табу. Он под контролем. Более того, ей постоянно внушали, что место, в котором она живет, единственное, что существует на свете, а за его пределами либо вообще ничего нет, либо есть сплошная тьма и скрежет зубовный.

Такая жизнь устраивает лишь до определенного возраста, а вот дальше сродни тому, будто на голову надвинут колпак, закрывающий от девчушки весь остальной мир. И вот когда девочка подросла, стала превращаться в прекрасную девушку, то счастливой себя ощущала, если сквозь дыры в этом самом колпаке могла видеть хотя бы проблеск света.

Почему так происходило? Все просто! Будь ты хоть самым верховным божеством, всегда найдется антипод, который захочет по силе и власти сравниться с тобой. А враг был. Причем враг одной с отцом линии родства. Властелин темной стороны миров. Тьма и свет не могут существовать по отдельности, они всегда ходят парой. Зная это, девушку берегли и лелеяли.

Между тем враг не зевал. Горел желанием что-то предпринять. Начал собирать силы и искать способы стать первым. Кто знает, при каком варианте развития событий во Вселенной у него может появиться такой шанс. Однако речь даже не о Манкуре сейчас.

С Лиллой приключился парадокс. Не доглядели. Так уж случилось, что она увидела тьму и поняла: это не то, что нужно как можно скорее вырезать из мира и отбросить. Умная! Вся в отца! Или в мать? Сама додумалась, никто не подсказал. Тьма может стать ей врагом-помощником. Начав видеть, пришлось забыть о том, чтобы быть счастливой в обычном понимании.

Каждый имеет право бороться с демоном, заграждающим путь в бескрайней пустоте космоса, ведь Лилла унаследовала ответственность родителей. Ответственность для нее – это часть бытия младшего Создателя. Ведь так часто случается – нет времени для выяснения моральных устоев и отношений. Нужно решать быстро. Кто ты? Где ты? С кем ты? Если ты опоздал, твое решение уже никому не нужно. Такова жестокая реальность планетарных систем и жизни на них…

– Что думаешь делать, Аструс?

Надолго задумался, прежде чем ответить. Был риск сделать ошибку. Да, был. Так как все во Вселенной и прежде повторялось.

– Она еще очень юна, но будет только хуже, если ограждать ее от семейных дел.

– Пубертатный период? – поморщилась Гелия.

– И это тоже. Пусть Кава приглядит за ней. Вдвоем пусть и разберутся, что делать с Сэрсэей. Да и вообще, тебе не кажется, что пора от этих отстойников избавиться? Зарсала, Земля, Ката. Они как кость в горле встали. Благодаря братцу стали рассадниками приспешников Хаоса.

– Жалко!

На минуту он сбросил защитный покров божественного безразличия, внешне выказал обуревавшие его чувства… Ведь это он создавал их, вдыхал жизнь в субстанцию камня и влаги, дарил души смертной органике… Закрылся в себе. Голосом, полным безразличия, произнес:

– Ничего. Как показывает практика, наплодим новых. Относительно Кавы: пусть не сама выводы делает, а Лиллу перед выбором ставит. Разве что советы и поправки предложит. Сама их обеих о моем решении оповести.

Как-то само вырвалось, без анализа и осмыслений:

– Муж мой, тебе совсем не жалко ребенка?

Замолчала, как бы ожидая от собеседника и мужа возражения или согласия изменить точку зрения и, может быть, решение.

Аструс ничего не сказал, но и не возмутился. Он знал, что четвертая по значимости среди Создателей ошибается, руководствуясь в первую очередь материнскими чувствами с их рефлексиями и инстинктами, однако не считал, что будет какой-нибудь прок, если он скажет ей об этом.

У Гелии кроме большого энергетического потенциала было кое-что еще, что в случае форс-мажора с Лиллой могло бы заинтересовать Манкура, темного родственничка, желающего все, до чего он может дотянуться, превратить во вселенский Хаос. Это кое-что – ее уязвимость в отношении их единственной дочери, которая появилась на свет в результате частного эксперимента.

Относительно Сэрсэи старший Зодчий для себя давно уже все решил. Решение это было принято не на пустом месте. Сотни его личных наблюдателей всю информацию по отстойнику разложили на составляющие и выдали рекомендации.

Выходило так, что, даже если исключить на Сэрсэе возможность глобальных катастроф, если люди будут только питаться, размножаться и заботиться о комфорте (в чем ничего плохого или страшного нет), в конце концов все на планете, отвергающей божественные принципы, будет съедено, материальные ресурсы израсходованы, воздух выпит, а та энергия, которая все эти века оживляла человечество, снова растворится в космосе, и не останется ни одного ангела-наблюдателя, чтобы на прощание махнуть сэрсэанам крылом.