Божественный яд (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 14

— Такие сказки у нас тоже есть, — облегчённо улыбнулся илаат, — но не волнуйтесь, ничего подобного не будет, это же не сказка. Вам придётся послушать лекции по истории, этикету и прочим нужным для жизни вещам, начать учить язык, но это не соревнование, это то, что необходимо вам же самим для дальнейшей жизни в Илаатане. И это не помешает вам отдыхать и развлекаться, всё же в первую очередь вы почётные гостьи. Сейчас вы освежитесь после дороги и осмотритесь на новом месте, а вечером состоится небольшой ужин, на котором будут присутствовать ваши возможные женихи. А до этого…

— До этого я бы хотела пригласить всех вас в свою гостиную, что бы познакомиться получше, — вмешалась принцесса Мариика. — Всё же вы — моя свита.

Спорить с ней никто не стал, хотя лично у Иды не было никакого желания знакомиться с этой девушкой поближе. За те несколько минут, что они проговорили перед вылетом, Мариика произвела приятное впечатление, но Идана полагала, что от короны и власти стоит держаться подальше. Супруга третьего принца, конечно, не то же самое, что Владычица, но всё равно…

Однако Ида понимала, что её мнение в этом вопросе никого не интересует. Какие бы цели ни преследовали правители на самом деле, отправляя эти брачные делегации, формально девушки считались свитой принцессы Мариики и должны были её слушаться. Более того, им оказывали огромную честь таким «назначением»: вряд ли в Транте хоть одна из них могла оказаться среди фрейлин принцессы, там на эту роль было предостаточно дочерей куда более родовитых и влиятельных семей.

Внутри Сада Лилий царило то же ощущение воздуха и лёгкости. Широкие галереи с высокими сводами отделаны светлым мрамором, пол устилал изящный наборный паркет из разных сортов дерева. Мозаики и неизменные фонтаны тоже имелись, но пестроты, присущей интерьерам Илаатана, почти не было. Даже насыщенные традиционные узоры, выполненные в пастельных тонах, теряли яркость и становились строгими, сдержанными. Наверное, в те годы, когда строился этот дворец, господствовала другая мода. Или та женщина, для которой всё это построили, не любила пестроты?

Всех девушек, кроме принцессы, к их радости, разместили на одном этаже и в одном крыле. А Грету с Иданой — вовсе по соседству, за что они были благодарны распорядительнице. То ли повезло, то ли принимающая сторона слишком хорошо подготовилась — какая разница! Подруги условились отправиться на посиделки с принцессой вместе, а пока разошлись по комнатам.

Внутри покоев оказалось не столь пасторально и пастельно, как в галереях, во всяком случае Иде достались комнаты вполне традиционного оформления. Три больших окна в гостиной и два — в спальне, все от пола до потолка, все в обрамлении сложного растительного орнамента насыщенного зелёного цвета с вкраплением жёлтого и красного. Основным тоном стен в обеих комнатах был светло-зелёный, но орнамент «жил» не только у окон, он отделял высокий потолок и светлый наборный паркет, очерчивал большое зеркало. Ему же вторила тонкая резьба на дверцах большого платяного шкафа. Он составлял единый ансамбль с комодом, и изящный письменный столик в углу гостиной явно был выполнен и украшен той же умелой рукой. Столешница низкого восьмиугольного столика в гостиной была выложена мраморной мозаикой в оттенках зелёного, но и её обрамляло покрытое тем же резным узором дерево. Рисунок толстого мягкого ковра, на котором стоял столик, мелкий узор обивки низких кушеток, отливавший старым золотом, и больших плотных подушек для сидения не повторял резьбу в точности, но прекрасно гармонировал со всем остальным. Большая и низкая кровать с резными столбиками стояла на небольшом возвышении, и от остальной комнаты её отделяли шёлковые полупрозрачные занавеси, спадающие с потолка. Такими же можно было закрыть окна.

Ида оставила Пола при входе в углу, обнаружила в спальне на полу благополучно добравшиеся чемоданы и успела окинуть поверхностным взглядом предоставленные ей комнаты, а потом застыла посреди гостиной, запрокинув голову, и простояла так с минуту. Наверное, стояла бы и дальше, но горничная Диила, совсем молоденькая невысокая и миловидная черноглазая девушка с круглым живым лицом и тёплой улыбкой, неуверенно спросила на трантском с заметным мягким акцентом:

— Госпожа, всё в порядке?

— Стремянка. Надо будет найти стремянку… — отозвалась Идана задумчиво, но тут же опомнилась и одёрнула саму себя: — Но это терпит. А ванная?..

— Вход туда — из спальни, набрать вам ванну? И если нужна лестница, я могу распорядиться, — добавила она неуверенно.

Ида фыркнула от смеха.

— Не надо лестницу. Не обращай внимания, просто мне очень любопытно наконец — то посмотреть на вашу магию в действии, хотя бы на примере светильника, — пояснила она. Диила заметно успокоилась и улыбнулась такому объяснению. — Ты, случайно, не знаешь, как и на чём он работает?

— Нет, простите, госпожа. Могу попробовать выяснить, — предложила она.

— Нет, спасибо. Пойдём, лучше ты поможешь мне раздеться. Иногда тартские женщины не способны на это самостоятельно. И, Диила, давай говорить на илаатском, хорошо? Мне нужно практиковаться, — тяжело вздохнула Идана. — Смело поправляй, если я что-то говорю не так, я знаю, что у меня ужасное произношение.

— Хорошо, госпожа, — кивнула Диила и, стараясь не слишком заметно коситься на Пола, прошла в спальню.

***

Это не скрывалось, но почему — то мало кто знал, что загородную резиденцию Владыки с попустительства одного из его предков давно облюбовал столичный Магиструм. Учёные и маги занимали целое крыло и никогда не мешали гостям и хозяевам, а некоторым из последних это даже было на руку. Чёрный Меч много веков покровительствовал наукам, и Сулус ан-Яруш был далеко не первым из младших детей, которые предпочли путь учёности государственным делам. И знаменитых магов, великих исследователей и естествоиспытателей этот род помнил не меньше, а может, и больше, чем великих воинов.

Конечно, когда принц пожелал перебраться в Сад Лилий вместе со своими соратниками по исследованиям, место нашлось без труда. Возглавлял эту группу он, в первую очередь, благодаря собственному происхождению, Магиструм старался услужить Владыке, но не только из-за него. Принц действительно был талантлив, увлечён полезным делом и умел слушать старших и опытных товарищей.

Основа пространственной магии была заложена всего несколько десятков лет назад, когда один из учёных сумел пойти дальше теории о том, что весь мир — это единое живое существо, и начать доказывать это на практике. Сейчас это по праву была самая сложная отрасль магической науки, она требовала, помимо силы, обилия серьёзных вычислений и развивалась пока медленно. Да, имелись наработки, небольшие порталы на расстояние в несколько футов уже были обыденностью, но дальнейшее развитие идеи требовало много сил и напряжённой работы многих людей.

Сулус, размышляя об этом, искренне радовался наметившемуся союзу с Трантом. Математическая школа соседей была хороша, и она могла дать новый толчок его собственным исследованиям. Да, не прямо сейчас, но он очень надеялся на расширение сотрудничества, и эта надежда была одним из весомых аргументов за то, что бы согласиться на политический брак.

Но, конечно, перед продолжением исследований стоило разобраться, что пошло не так в последнем эксперименте. И сейчас Сулус радовался тому, о чём некоторое время назад беспокоился: что побочный эффект ритуала находился под рукой, и все научные соратники принца — тоже. И он мог позволить себе проводить невесту в покои, пожелать ей приятного отдыха и сразу же вернуться к любимому делу. Для этого надо было всего лишь пройти в другое крыло дворца.

Писем от коллег в Трант не приходило, и это был хороший знак: Маран Отравленный Чёрный Меч вёл себя тихо и не доставлял проблем. Однако Сулус жаждал подробностей.

Найти Фаниса, заботам которого был поручен побочный эффект эксперимента, не составило труда. Не просто так Сулус занимался пространственной магией, и ощутить присутствие кого-то одного, хорошо знакомого, на ограниченной территории он вполне мог без вспомогательных средств. Молодой учёный обнаружился в одной из комнат поблизости от библиотеки, уже давно обустроенных как рабочие. И, на удачу Сулуса, юноша был там один.