Жатва (СИ) - Альхаг Арвин - Страница 4

Первое свое «убийство» я совершил в десять лет. Папа приказал к обеду зарезать петуха. Естественно, я не хотел этого делать.

— Нормальный мужик должен уметь добыть мясо для семьи.

Отец строго посмотрел на меня. Мне пришлось подчиниться. После этого, несколько дней я не мог прийти в себя. Перед глазами все стояла картина прыгающего без головы пернатого. Струя пульсирующей крови заливала двор, покрытый чистейшим снегом.

Мама рассказывала, что до этого дня я был жизнерадостным ребенком, а позже закрылся в себе. Именно тогда, мне кажется, отец заложил основы моего характера. Пусть это было и жестоко. И все же, я ему благодарен. Это была настоящая мужская наука.

Брат не признавался, что ему все это нравится: смотреть на муки животных, на кровь, отчаяние в их глазах. Но вспоминаю, с каким хладнокровием он топил котят нашей кошки… Это было необходимо, потому что Мурка регулярно беременела и исправно котилась каждые три месяца. Котят просто некому было раздавать. Я не придавал этому какого-то особенного значение и радовался, что есть, кому делегировать «грязное» дело.

Я любил брата простой искренней любовью. Ведь он был моим другом, соратником. Хоть внешне он и казался суровым, но внутри он оставался все тем же маленьким мальчиком, которому не хватало родительского тепла и ласки (так бывает, когда вся любовь и внимание достаются старшему сыну). Брат совершал и добрые дела: защищал слабых одноклассников, которых травили в школе и на улице (за что частенько был бит), подбирал бездомных животных, выхаживал их, стараясь скрывать свои добрые поступки от посторонних глаз. Но от меня это не могло ускользнуть. Я очень высоко ценил его за это.

Очередной дурацкий сон, который не может быть правдой.

Поцеловал Веру в щечку, осторожно высвободил руку, чтобы бы её не разбудить и сел на кровать. На часах было 5:32. Спать я уже не собирался и спустился вниз. Несмотря на столь ранний час, на кухне вовсю суетилась тётя Катя. Она всегда просыпалась первой и готовила нам вкусный завтрак.

— Алексан Романыч, вы сегодня что-то рано. Не спится? Или дела намечаются важные?

Я улыбнулся и сказал ей полуправду.

— Да, Екатерина Петровна, планирую съездить в обувной цех, чтобы пустить новую линию обуви в производство.

— Неужели вы ко мне прислушались и теперь будете делать теплые валеночки с калошами?

Я рассмеялся от души.

— Валеночки, ага, — смахнул проступившую слезинку. — Хорошо, будут вам теплые валеночки!

На самом деле, мне нужно найти ответы. Я хочу снова сходить на Кельтскую выставку для поиска информации или каких-то зацепок, не оставляя надежды, что это был плод моей фантазии и никаких божественных сущностей на самом деле не было.

И, действительно, нужно будет запустить производство армейских ботинок в нашем цеху. Чуть подумал, усмехнулся… И валенок с калошами.

В небо я поднимался с чувством тревоги. Что-то меня беспокоило. На этот раз я даже пристегнулся и не стал мешать пилоту своими расспросами.

Под нами открывался изумительный пейзаж: деревья в светло-зеленой молодой листве, поля, снующие по ним трактора и другая спецтехника. Отсюда они кажутся мелкими букашками.

Мы пролетали над очередным заброшенным селом в сторону города, когда в салоне загорелась оранжевая лампочка и сработал сигнал оповещения. Пилот сделал резкий манёвр: развернул машину в воздухе на полной скорости и отключил двигатели. Мы камнем полетели вниз. В иллюминаторе я разглядел трассирующий след ракеты. Но, как это возможно? Мне теперь над глухой тайгой летать небезопасно?

— Командир, это был «стингер», я уже сталкивался с ними в Сирии! Держитесь, нас немного потрясет! Я постараюсь посадить «воробушка»!

Мне все было предельно ясно. Ракета реагирует на тепло от двигателя, а мой пилот обманул её, отключив двигатель. Но успеет ли он запустить его перед падением? К черту эти мысли! «Давай, Алексей, я верю в тебя!».

Алексей отставной летчик ВКС, служил в горячих точках, награждён медалями за операции в Сирии и Ираке, спас десятки жизней. Участвовал в эвакуации пехотинцев, окруженных боевиками. Я поднял на него материал уже позже, когда он показал свое мастерство в небе (навыки летчика у него были далеко не гражданские). «И как я смог заполучить такую ценность?» — задавал себе вопрос. Не думаю, что его интересовали деньги. Скорее всего, здесь что-то личное…. А мне лишь оставалось верить в него сейчас.

***

Алексей находился в легком шоке от происходящего. Трезво оценив обстановку, он принял максимально верное решение: отключить двигатель. Ракета «ослепла», не «увидев» перед собой цель, сбилась с курса. В своих действиях он был уверен на сто процентов. Боковым зрением увидел спокойно сидящего в кресле командира. «Немыслимо!»

Он не боялся смерти. Ему хотелось сберечь жизнь своего командира, чтобы доставить его в целости к этой замечательной женщине. Мог бы он подумать, что работа в этом захолустном месте окажется настолько опасной? А ведь можно было и догадаться. Перед собеседованием он нашел информацию об этих братьях. Врагов у них было много, ведь методы ведения их дел были из ряда вон выходящими: заказные убийства, рейдерские захваты, пытки и многое другое… И это лишь то, что можно было найти в свободном доступе с пометкой: «не установленный», или «не доказанный факт».

Если это всего лишь слухи, то что же происходит на самом деле? Страшно даже представить. Но зарплата была выставлена выше среднего по сегменту, плюс выдавались премии. Чем черт не шутит, может быть, ему и понравится на них работать, если, конечно, он пройдет собеседование. На собеседование не пойти он не мог, ему просто было интересно посмотреть на этих братьев воочию. Столько всего интересного про них узнал… И он прошел. На гражданских вертолетах он не летал, но принцип тот же, что и на военных. А его опыту позавидует любой гражданский летчик.

Алексей восемь лет верой и правдой прослужил в ВКС по контракту и уволился из-за разногласий с начальством. В личном деле была оставлена пометка «о неподчинении старшему по званию» и «игнорирование приказов». На самом же деле, он начистил рожу одному подполковнику, который бросил его ребят в пекло и в приказном порядке запретил их вызволять, сославшись на сложность операции и нежелание терять технику. В полном составе рота полегла в той мясорубке, героически отбивая волну за волной, наступающих боевиков. Алексей считал иначе: он смог бы туда пробиться и забрать ребят, если бы не эта сволочь в погонах.

Проходил он собеседование лично у Александра Романовича и его супруги. Молодой предприниматель двадцати пяти лет, оказался совсем не таким, как себе представлял Алексей. Правильные тонкие черты лица, чуть смещенный нос, который его совсем не портил и придавал мужественности, черные, как смоль волосы, выбритые по бокам и зачесанные назад. И самое выделяющееся из всего — это его глаза. Такой взгляд был присущ дикому волку, готовому разорвать очередную жертву. Спокойный тембр голоса холодил жилы. Что-то Алексей почувствовал тогда в этом молодом человеке. Ему снова захотелось обрести командира: сильного, справедливого. Чьи приказы он будет выполнять беспрекословно, не подвергая их сомнению.

Выбор был сделан, и сейчас он здесь. Жалеет ли он? Нет. Хотел бы он не знать своего командира? Тоже нет. Он проклинал себя за то, что полетел по этому короткому маршруту. Так просил Александр Романович, не подозревая подставы (он хотел прилететь раньше, сделать все дела за день и сразу же вернуться домой). Но фортуна оказалась на стороне нападавших и экипаж вертолета попал в засаду.

Приземлить птичку «мягко» не получилось. В последний момент перед приземлением хвостовая часть винтокрыла зацепилась за крону дерева и вертолет, лишь немногих снизив скорость, врезался в землю. Им повезло и вертолет не взорвался. Оглядев себя и не обнаружив серьезных травм (что казалось невозможным), Алексей начал действовать. Его командир был пристегнут на пассажирском кресле, окровавленный и без сознания, но живой.