Тоннель призраков - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/23
- Следующая
Нужно было подняться на второй этаж, отстоять достаточно длинную очередь к пограничному контролю, проверявшему наличие билета и визы. Лишь после этого можно было выйти через второй верхний этаж к перрону, на крайние левые пути, огороженные решетками, откуда отправлялись поезда на Лондон. Зачастую контроль проводился формально, проверялись лишь билеты, тогда как на визы и паспорта не обращали внимания. И все же контроль иногда проводился выборочно. Дронго появился на Северном вокзале за час до отправления. Успел выпить чай в вокзальном ресторане и неспешно поднялся на второй этаж, чтобы встать в очередь.
– Мама, мы опаздываем, – услышал он крик молодой девушки.
– Простите, – мимо него прошла полная женщина, едва не сбив его с ног. Носильщик, погрузивший на свою тележку сразу три больших чемодана, едва поспевал за ней.
– Вечно ты торопишься, – недовольно проворчала задыхающаяся матрона.
– А если нас проверят? – с тревогой спросила девушка.
– Тебе же объясняли, что на поездах не бывает проверок. Не нужно было брать с собой всякую гадость. Я твоему отцу сто раз говорила, что ничего страшного не случится. Так все же настоял, мол, так будет безопаснее. Слава богу, что в Лондоне нас встретит его представитель и мы наконец избавимся от твоего «сувенира».
– Тише, мама, – с опаской оглянулась долговязая девица, – нас могут услышать. Ты же знаешь, сколько наших сейчас шастает по Европе.
– Не учи ученого, – огрызнулась матрона, тяжело дыша, – я ведь говорила, что нам лучше подождать его в Париже.
Брючный костюм темного цвета не только не скрывал полноту пятидесятилетней матроны, но, напротив, подчеркивал все недостатки ее расплывшейся фигуры. Дочь мало чем походила на мать – как фигурой, так и лицом, – длинный, несколько непропорциональный нос и большие печальные глаза. Девушка постоянно оглядывалась на мать, словно боясь опоздать на поезд.
– Нужно было держаться всей группы, – бормотала девушка, пробираясь вперед, – кажется, они впереди.
– Слава богу, – обрадовалась мать, – значит, все в порядке.
От начала очереди к ним пробивался молодой человек, облаченный в модный бежевый костюм с тремя пуговицами. У него были светлые волосы, чуть выступающий вперед подбородок, голубые глаза. Если бы не острый подбородок, его смело можно было принять за актера на роль главного героя в какой-нибудь романтической ленте.
– Андрюша, – обрадовалась мать, – как хорошо, что мы вас нашли.
Это, очевидно, Андрей Кунин, понял Дронго.
– Еще есть время, – сказал Кунин, взглянув на часы, – вы захватили все свои вещи?
– Конечно. У нас еще этот предмет.
– Да, я знаю. Но здесь такая же проверка, как в аэропорту. Они боятся террористов, боятся возможности взрыва в Евротоннеле.
– А муж говорил мне, что на поездах не проверяют.
– На обычных поездах. Но в Евротоннеле особая проверка. Надо сдать багаж вместе со всей группой. Тогда чемоданы уйдут со всем грузом, их не будут проверять отдельно.
– Да, да, конечно. Сделаем, как вы рекомендуете. А когда багаж принесут, вот эту большую сумку попросите внести в вагон. Там есть некоторые личные вещи. Вы меня понимаете, Андрюша, вот эту сумку.
– Все сделаем, Зинаида Михайловна, – заверил ее Кунин.
– А остальные уже приехали? – спросила дама, явно успокаиваясь.
– Все приехали, – подтвердил Кунин, поманив рукой стоявшего чуть в стороне француза. Очевидно, тот сопровождал группу. Француз подошел поближе, и Кунин, показав на багаж Анохиных, сказал: – Нужно взять эти чемоданы в багаж, а эту сумку пусть внесут в купе. – И он тронул рукой большую продолговатую зеленую сумку и добавил, уже обращаясь к Зинаиде Михайловне: – Александр Абрамович и Петр Леонидович уже прошли на посадку.
– А разве пассажиры проходят не все вместе? – удивилась женщина. Ей явно был неприятен этот факт.
– Они прошли через другой выход, – смутился Кунин. – Извините, я посмотрю за вашим багажом.
Он поспешно отошел от женщины вместе с сопровождающим и носильщиком. Когда он удалился, она повернулась к дочери.
– Вот так всегда. Мой муж был таким же вице-премьером, как этот Горшман, но меня не проводили через ход для особо важных персон. Я должна тащиться со всей группой, с этими пронырами-журналистами и прочей шантрапой.
– Мама, – укоризненно сказала дочь, оглядываясь по сторонам.
– Что «мама»? – нервно вопросила Зинаида Михайловна. – Я говорю то, что есть. Я всегда знала, что наш тюфяк ни на что не способен. Куда ему до Александра Абрамовича с его связями!
– Идем быстрее, – прошипела дочь, доставая билеты и паспорта.
Дронго пристроился через несколько человек, чтобы не смущать эту колоритную парочку. Пройдя паспортный контроль, он спустился по лестнице на платформу и проследовал к четвертому вагону. Около него уже грузили багаж группы. Рядом стояли Кунин и Родионов.
– Вот это наш новый пассажир, – показал на Дронго полковник Родионов.
– Добрый день, – протянул ему руку Кунин, внимательно оглядывая незнакомца: высокий, хорошо одетый, чуть насмешливый, умный взгляд. Кунин остался доволен новым пассажиром. Он явно не станет диссонансом в их группе.
– Занимайте любое место после двадцатого, – любезно предложил Кунин, – весь вагон в вашем распоряжении.
– Мы сядем вместе, – торопливо сказал Родионов.
Они прошли в вагон. Впереди, на передних сиденьях, мелькнула приметная лысина Горшмана. Он о чем-то оживленно беседовал с Беляевым. У окна сидела супруга Горшмана, невысокая женщина лет сорока пяти. Она читала какую-то книгу, не интересуясь тем, что происходит вокруг.
Следом за ними сидел журналист, чья характерная внешность выдавала в нем прибалта. Еще в советские времена артистов из Прибалтики обычно приглашали на роль иностранцев, настолько резко выделялись они на фоне остальных граждан некогда единой страны. В них сохранялся своеобразный европейский шарм. Сидевший в кресле Янис Кравалис, известный журналист, всегда работал в России, но так и не перенял внешних манер своих коллег, не изменил он и своего журналистского имиджа, был мастером аналитических статей. Одет он был в довольно яркий красный свитер и мягкие вельветовые брюки. Свою куртку Кравалис снял, войдя в вагон, и повесил рядом на вешалку.
С правой стороны прохода сидела молодая девушка. Очевидно, это была Алена Новикова. Дронго видел только аккуратное каре ее подстриженных темных волос. Девушка задумчиво смотрела в окно.
Сразу за ней сидел прислонившийся к окну и, очевидно, дремавший Прохор Нелюбов. Бизнесмен обернулся, когда вошли Дронго и Родионов. Затем снова принял прежнюю позу, решив, что вошедшие не стоят его внимания. Дронго обратил внимание на глаза бизнесмена: в них читались решимость и одновременно какая – то растерянность.
С левой стороны сидел книгоиздатель, лысоватый господин, когда-то рыжий, а теперь, похоже, подкрашенный хной. Василий Трифонович Деркач прославился изданием шпионских романов и триллеров, приносивших баснословную прибыль в начале девяностых годов, когда эта переводная продукция хлынула неуправляемым потоком в Россию. Его темный, несколько мятый костюм создавал вокруг него атмосферу скуки. Оживление в костюм вносили лишь начищенные до блеска бордовые ботинки.
Вошедшие с шумом дамы Анохины разместились недалеко от Деркача. Почти сразу же вслед за ними появился Борисов, который устроился недалеко от сидевших в конце вагона Дронго и Родионова. Последним был Кунин. Багажное отделение в этом, как и во многих неспальных вагонах, размещалось в конце вагона, там имелись специальные полочки для багажа. Чемоданов у отъезжающих было так много, что часть пришлось поставить в салоне. Большую и тяжелую зеленую сумку носильщик поместил рядом с ее хозяйками – Анохиными. Сопровождавший группу француз пересчитал чемоданы, пожал руку Кунину и пожелал группе (по-английски, но с французским акцентом) счастливого пути.
Горшман и Беляев приветливо кивнули ему на прощание. Зинаида Михайловна поморщилась, ее раздражал даже вид этого француза. Нелюбов, все такой же угрюмый, даже не посмотрел в его сторону. Кунин приветливо улыбнулся, журналисты вежливо приняли слова сопровождающего к сведению.
- Предыдущая
- 4/23
- Следующая
