Запретные отношения (СИ) - Кострова Валентина - Страница 37

— Ничего не хочешь мне сказать? — встаю напротив стола, за которым, словно за барьером, стоит Дария. На секунду в ее карамельных глазах мелькает тень, но девушка берет себя в руки и вызывающе приподнимает подбородок.

— Не понимаю, о чем ты.

— Правда? — из груди вырывается смешок. Под напряженным взглядом невесты достаю из внутреннего кармана маленький жучок, который устанавливается для отслеживания и прослушивания. — Я не дурак, Дария.

Дария слегка беднеет, но все еще держит лицо. Она даже не опускает глаза на жучок, все так же продолжает вызывающе на меня смотреть. Меня поражает ее безрассудство, ведь понимала, что будет поймана и будет допрошена. Знала ведь, что я не идиот и такие шпионские штучки быстро раскусываю.

— Ты продолжаешь с ней видеться, — голос невесты так же, как и весь ее вид звучит вызывающе. Я склоняю голову на бок, разглядывая девушку. — Я тебя предупреждала!

— Что уничтожишь? — смеюсь, но тут же становлюсь серьезным. — Свадьба через неделю, так что угомонись. Мы с тобой равны, что у тебя личная жизнь, что у меня, поэтому прекращай из себя изображать ревнивую жену и следить за мной. На первый раз я прощаю тебе эту выходку, — киваю на жучок. — Но если поймаю на очередной слежке или прослушке…

— То что? — Дария коварно улыбается. — Ты мне ничего не сделаешь. Что касается личной жизни, то с ней покончено, я ведь через неделю выйду замуж за того, о ком так долго грезила, — обойдя стол, замирает напротив меня.

Я смотрю на невесту испытывающим взглядом. Человек, который всегда любыми способами получает свое и находится под покровительством влиятельного человека, ничего не боится, он чувствует себя неуязвимым.

Засовываю руки в карманы брюки и наступаю на Дарию. Она пятится назад, пока не упирается в диван, падает на него, а я нависаю над ней, опираясь руками на подлокотник и на спинку. Внимательно изучаю упрямое и одновременно красивое лицо девушки. Взгляд опускаю на слегка приоткрытые губы. Она волнуется. Или боится. Грудь ходит ходуном, а на шее нервно бьется жилка.

— Самое страшное наказание — это жить с человеком и быть рядом с ним одиноким. Я готов к этому одиночеству, а ты?

— Что ты имеешь ввиду? — Дария шумно сглатывает, хмурится. — Поясни, пожалуйста.

— Через неделю ты станешь моей женой, — поднимаю руку и дотрагиваюсь костяшками до щеки, оглаживаю подбородок и очерчиваю нижний контур пухлых губ. — Мы дадим клятвы верности. Мы будем образцовой семьей, избегая скандалов и грязных сплетен. Все будут думать, как я люблю тебя и боготворю, но мало кто будет знать, что за твоей улыбкой скрывается отчаяние и безысходность. Потому что как только поженимся, я не прикоснусь к тебе, ты никогда не родишь от меня ребенка. А если забеременеешь — все узнают, что не от меня. Будет большой скандал, который негативно отразится на твоей семье.

— Это бред! — Дария хохочет, улыбается. — Все будут думать, что ты импотент, если я не рожу ребенка. Это больно бьет по мужскому самолюбию.

— Про тебя будут думать, что ты дефектная, потому что ребенок то у меня есть, а вот за тобой незаконнорожденных детей я не наблюдал, — со злорадством наблюдаю, как Дария немеет от перспектив. — Когда я предлагал по-хорошему разойтись, ты меня не послушала, более того, стала угрожать. Я такое не прощаю.

— Это так не по-мужски!

— Я никогда и не стремился быть рыцарем. Тебе стоило папу просить более тщательнее изучать мою биографию, в каждой семье есть паршивая овца. Так вот, в семье Каримовых, этой овцой являюсь я, — треплю Дарию за щеку, выпрямляюсь. — Можешь примерить образ сбежавшей невесты.

Смотрю на невесту, на ее застывшее лицо, на то, как она пытается придумать выход из ситуации и усмехаюсь про себя. Мои слова не бравада, я действительно планирую избегать любого контакта с Дарией. Мне есть куда направить свои мысли, энергию, занять себя и свое время.

Что касается секса, монахи как-то живут без близости с женщиной, дают какой-то обет. Я с трудом представляю возле себя кого-то кроме Миры. Может быть позже, когда время пройдёт, когда малышка будет далеко от меня, я не смогу ее видеть в любой момент, в моей жизни кто-то появится, но не сейчас.

— Ты ведь шутишь? — карамельные глаза шарятся по моему лицу, пытаются уловить намек на то, что я все разыгрываю. Только вот я совсем не шучу.

— У меня сегодня совсем плохо с чувством юмора, поэтому нет, не шучу.

— Это из-за нее? Да? Из-за этой балеринки, с которой ты спишь? — Дария сейчас похожа на фурию. Глаза яростно сверкают, губы дрожат от сдерживаемого гнева. Кажется, что ее вот-вот разорвет от внутреннего гнева.

— Не будет ее, не будет проблемы, — нехорошая улыбка кривит ее губы.

Я напрягаюсь, прищуриваюсь. Угрозы в сторону Миры мне не нравятся. Я прям чую, как сгущаются грозовые тучи над головой. Сразу думаю о варианте отъезда Миры в другую страну. Нужно заставить ее подписать контракт, посадить на самолет и выдохнуть. Рядом со мной она не в безопасности.

— Не будет ее, не будет тебя, — тихим, без эмоциональным голосом предупреждаю Дария. Судя по тому, как прикусывает губу, угроза не проходит мимо. Смерив ее холодным взглядом, покидаю кабинет.

Директор балетного училища напряженно на меня смотрит, я постукиваю ручкой по столу, изучаю контракт, который планирует агент предложить Мире для отъезда заграницу. Условия рабские. Никто в адекватном состоянии такое не подпишет, только под градусом эйфории. А молодые девчонки, которые толком ничего в этой жизни не видели, с радостью влезут в эту кабалу, надеясь на лучшее.

— Ничего стоящего больше нет? — вопросительно смотрю на директора.

— Вы понимаете, что в большинстве все контракты похожи, редко бывают исключения.

— Но они бывают.

— Редко.

— Как их получить?

— Это нужно обсуждать.

Судя по бегающим глазкам директора, он готов обсуждать новые условия контракта после того, как получит на руки шуршащие купюры. Мне не жалко потратить на Миру деньги, я хочу максимально ее обеспечить и защитить. Может однажды она за все скажет мне спасибо, а пока наверняка будет артачится и отказываться от моей помощи, моих подарков, моего вмешательства.

Будь моя воля, я бы еще ее замуж выдал за хорошего парня, да только на горизонте ничего подходящего нет. Чему я рад. Чего лукавить, меня передергивает от одной мысли, что она будет с кем-то просто рядом сидеть и держаться за руку, что уж говорить, если они будут целоваться и уединяться, разорвется от ревности на части.

Потратив на жадного директора два часа, я добиваюсь того, что в ближайшем времени мне предоставят новый контракт. Конечно, пришлось заплатить. Выгодные предложения просто так не дают, оставляют для приближенных.

Еду в офис. На работе погружаюсь в дела, совещания, просмотров документов. Когда я женюсь, мой следующий шаг — это уйти из семейного бизнеса. Занять главный пост в компании — не моя цель. У меня никогда не возникало желания сместить Наиля с законного места. Почему? Потому что это значит подчиняться требованиям отца. Подчинить меня сложно, но возможно. Например, угрожать людям, которые мне дороги. Их не так много, хватит одной руки, чтобы посчитать. В их число теперь входит Мира. Угрозы Дарии нельзя скидывать со счетов. Она может пожаловаться отцу, а тот на решения проблемы методы не выбирает. Все мы носим маски, никто не исключение.

Мобильник вибрирует после шести, когда рабочий день завершен, работники покинули офис. Остаются самые стойкие, которым не хочется идти домой или не хочется из-за косяков лишиться работы, поэтому подчищают недочеты.

К счастью звонит не Дария. Мне совершенно неинтересно общаться с невестой. Тема сейчас одна: предстоящая свадьба. Обсуждать цветы, ткани, список гостей, сценарий мероприятия — мимо меня.

Сейчас сообщение приходит от Миры. Сердце тревожно сжимается, когда вижу высветившийся номер телефона. Спешно читаю ее послание. Приглашает на свидание. Мы никогда не выходили вместе на публику, я избегал публичности, прятал свою крошку от любопытных глаз. Однако, Мира раз в неделю присылала приглашения, всегда ждала меня в своей любимой кондитерской. Я никогда не приходил. Но сегодня решаю изменить своим правилам. Выключаю компьютер, откладываю папки в сторону и покидаю кабинет.