Дуэт со случайным хором - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 15
- Предыдущая
- 15/30
- Следующая
— Да, вот как! — заметила Мод с некоторым сомнением. — Люблю тебя за откровенность.
— Ну вот, я обидел тебя.
— О нет, нисколько. Мне было бы невыносимо думать, что ты что-нибудь от меня скрываешь.
— А ты, Мод, со мной будешь так же откровенна?
— Да, дорогой, после всех твоих признаний, я чувствую, что должна быть с тобою откровенна. У меня тоже было кое-что в прошлом.
— У тебя!
— Может быть, лучше не вспоминать всех этих старых историй!
— Нет, я предпочел бы узнать их.
— Тебе будет неприятно.
— Нет, конечно, нет.
— Во-первых, Франк, я должна сказать тебе следующее. Если когда-нибудь замужняя женщина говорит своему мужу, что, прежде чем она встретила его, она никогда не испытывала ни малейшего волнения при виде другого мужчины, — это будет ложь. Может быть, и есть такие женщины, но я их никогда не встречала. И, не думаю, чтобы они могли мне нравиться, потому что это должны быть холодные, сухие, несимпатичные, безжизненные натуры.
— Мод, ты любила кого-нибудь другого!
— Не буду отрицать, что я интересовалась — и даже очень сильно — многими другими мужчинами.
— Многими!
— Ведь это было прежде, чем я встретила тебя.
— Ты любила нескольких мужчин?
— Конечно, большею частью чувство это было очень внутреннее. Любовь — понятие такое растяжимое.
— Боже мой, Мод, сколько же мужчин сумели внушить тебе подобное чувство?
— По правде сказать, Франк, молодая здоровая женщина слегка увлекается почти каждым молодым мужчиной, которого она встречает. Я знаю, что ты ждешь от меня самого чистосердечного признания, поэтому я должна сознаться, что некоторыми мужчинами я особенно сильно увлекалась.
— Ты, по-видимому, была довольно опытна.
— Ну вот, ты сердишься. Я перестану рассказывать.
— Нет, ты уже слишком много сказала. Я хочу теперь узнать все.
— Я хотела только сказать, что брюнеты как-то особенно сильно действовали на мое воображение. Не знаю почему, но это чувство было совершенно непреодолимо.
— Вероятно, именно поэтому ты вышла замуж за человека с такими светлыми волосами, как у меня.
— Не могла же я надеяться, что в моем муже соединятся все хорошие качества. Но уверяю тебя, что ты мне нравишься безусловно больше всех других. Быть может, ты не самый красивый и не самый умный из всех, но все-таки я люблю тебя гораздо, гораздо больше всех остальных. Ведь в моих словах нет ничего обидного?
— Мне очень жаль, что я не вполне соответствую твоему идеалу, хотя, конечно, очень глупо думать, что я могу быть чьим-нибудь идеалом. Но мне казалось, что глаза любви обыкновенно скрашивают немного недостатки любимого человека. С цветом моих волос, конечно, ничего уже не поделаешь, но кое-что другое еще можно, пожалуй, исправить. Так что я надеюсь, ты укажешь мне…
— Нет, нет, я хочу тебя именно таким, каков ты есть. Если бы кто-нибудь другой нравился мне больше тебя, ведь я бы не вышла тогда за тебя замуж.
— Но все-таки, что же ты мне расскажешь про свое прошлое?
— Знаешь, Франк, лучше оставим это. К чему перебирать прошлое? Тебе это может быть только неприятно.
— Вовсе нет. Я очень благодарен тебе за то, что ты так откровенна, хотя, признаюсь, кое-что в твоих словах является для меня немного неожиданным. Я жду продолжения.
— На чем же я остановилась?
— Ты только что заметила, что до свадьбы у тебя были любовные дела с другими мужчинами.
— Как это страшно звучит, правда?
— Пожалуй, что так.
— Но это только потому, что ты преувеличиваешь значение моих слов. Я сказала, что увлекалась несколькими мужчинами.
— И что брюнеты производили на тебя особенно сильное впечатление.
— Именно.
— А я надеялся, что я первый.
— Увы, случилось иначе. Я легко могла бы солгать тебе и сказать, что ты был первым, но впоследствии я никогда не могла бы простить себе этой лжи. Ты ведь знаешь, мне было семнадцать лет, когда я окончила школу, а когда я познакомилась с тобой, мне было двадцать три. Как видишь, было шесть лет — очень веселых: с танцами, вечерами, балами, пикниками. И, конечно, мне приходилось поневоле постоянно встречаться с молодыми людьми. Многие из них увлекались мною, а я…
— А ты увлекалась ими.
— Это было вполне понятно, Франк.
— Ну, конечно! И затем это увлечение усиливалось?
— Иногда. Когда я встречала молодого человека, который ухаживал за мной на балах, сопровождал меня на всех прогулках, провожал меня поздно вечером домой, то, конечно, мое увлечение усиливалось.
— Так.
— А затем…
— Что же затем?
— Ты ведь не сердишься?
— Вовсе нет.
— Затем, постепенно усиливаясь, это увлечение переходило в нечто, похожее на любовь.
— Что?!
— Не кричи так, Франк.
— Разве я кричу? Пустяки. Ну, и что же дальше?
— К чему входить в подробности?
— Нет, теперь ты уже должна продолжать. Ты слишком много рассказала, чтобы останавливаться. Я решительно настаиваю на продолжении.
— Мне кажется, ты мог бы сказать это немного в другом тоне. — На лице Мод появилось выражение оскорбленного самолюбия.
— Хорошо, я не настаиваю. Но я прошу тебя рассказать мне немного подробнее об этих прошлых увлечениях.
Мод откинулась на спинку кресла. Глаза ее были полузакрыты. На лице мелькала едва заметная тихая усмешка.
— Если ты так хочешь знать это Франк, то я готова рассказать тебе решительно все. Но, пожалуйста, не забывай, что в это время я даже не знакома еще была с тобой. Я расскажу тебе один случай из моей жизни. Самый ранний. И я отчетливо помню его во всех подробностях. Все это произошло оттого, что меня оставили в комнате одну с молодым человеком, пришедшим к моей матери.
— Так.
— Ты понимаешь, мы были совершенно одни в комнате.
— Отлично понимаю.
— Он стал говорить мне, что я ему очень нравлюсь, что я очень хорошенькая, что он никогда еще не видел такой милой, славной девицы — ты знаешь, что мужчины говорят обыкновенно в таких случаях.
— А ты?
— О, я едва отвечала ему, но, конечно, я была еще очень молода и неопытна, мне было приятно слушать его. Вероятно, я еще плохо умела тогда скрывать свои чувства, потому что он вдруг…
— Поцеловал тебя?
— Именно. Он поцеловал меня. Не шагай так из угла в угол, дорогой. Это действует на мои нервы.
— Хорошо, хорошо. Как же ты ответила на это оскорбление?
— Ты непременно хочешь знать?
— Я должен это знать. Что ты сделала?
— Знаешь, Франк, мне вообще очень жаль, что я начала рассказывать тебе все это. Я вижу, как это раздражает тебя. Закури лучше твою трубку и давай поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что ты будешь очень сердиться, если узнаешь всю правду.
— Нет, нет, я не буду сердиться. Что же ты сделала?
— Если ты так настаиваешь, то я, конечно, скажу тебе. Видишь ли, я возвратила ему поцелуй.
— Ты… ты поцеловала его?!
— Ты разбудишь прислугу, если будешь так кричать.
— Ты поцеловала его!
— Да, дорогой, может быть это было нехорошо, но я так сделала.
— Боже мой, ты это сделала?
— Он мне очень нравился.
— О, Мод, Мод! Ну, что же случилось дальше?
— Затем он поцеловал меня еще несколько раз.
— Ну, конечно, если ты сама его поцеловала, то что же ему оставалось делать. А потом?
— Франк, я, право, не могу.
— Нет, ради Бога говори. Я готов ко всему.
— Ну, хорошо. Тогда, пожалуйста, сядь и не бегай так по комнате. Я только раздражаю тебя.
— Ну, вот я сел. Видишь, я совсем спокоен. Что же случилось дальше?
— Он предложил мне сесть к нему на колени.
— Эк!
— Франк, да ты квакаешь точно лягушка! — Мод начала смеяться.
— Я очень рад, что тебе все это представляется смешным. Ну, что же дальше? Ты, конечно, уступила его скромной и вполне понятной просьбе и села к нему на колени.
— Да, Франк, я это сделала.
— Господи Боже!
— Не раздражайся так, дорогой.
- Предыдущая
- 15/30
- Следующая
