Я, рейнджер (СИ) - Качим Марк - Страница 46

На катере путешествовать оказалось намного удобнее и приятнее, чем на капсуле и тем более верхом на челноке, держась за ботинок.

— О, смотрите, там гнездо! — я показал на деревья, словно связанные макушками. На сплетении веток сидела птица Рух и пара мохнатых толстопопых птенцов.

— Надо пометить это место на карте, — Анри достал планшет. — Чтобы лишний раз не тревожить их техникой.

Да, Оби-Ван, ты понял правильно. Мне безумно захотелось потискать этих птенцов, похожих на огромные меховые подушки. Но я был уже достаточно разумным падаваном, чтобы понимать, насколько это глупо и какие риски несет.

Но в проекции же я мог это сделать. У Стиг-Роя на ветках сакур жили птицы, по саду Да-Атана сновали белки. Что мешало мне создать фантастический зоопарк?

Окрыленный собственной идеей, я буквально прилип к смотровому стеклу, чтобы разглядеть птенцов во всех подробностях… И тут Анри спустил меня с небес на землю.

— Представляете, какая от них вонь?.. — протянул он с нескрываемым отвращением.

А я зачем-то представил.

— Не факт, возможно, у местной флоры другой набор бактерий в кишечнике, — Чарли было не прошибить такой мелкой угрозой, как неприятный запах. — Или вообще их нет.

Поздно. Сколько я ни пытался мысленно обнять упитанного пушистого птенца, меня буквально сшибало с ног аммиачно-сероводородное зловоние.

Вот так и проваливаются гениальные планы, Оби-Ван.

— Хорошо-то как…

Анри сидел на траве, привалившись спиной к боку нашей капсулы, и пил чай. Был уже поздний вечер, но местная луна оказалась просто огромной и светила ярче земной раза в три. А самое главное — атмосфера под куполом наконец-то стала пригодна для дыхания. А еще оказалось, что трава бегала только в лесу, под деревьями, а на поле, где паслись гигантские буйволопахи, она была пусть и не совсем обычной — короткой, плотной, с синеватым отливом, — но все-таки "стационарной" травой.

Сейчас, на первой стадии, когда еще не разбудили никого, кроме команды, купол был совсем небольшим, буквально сотня квадратных метров вокруг корабля, но потом его, конечно же, расширят. А когда доктор Кент с помощниками, которых уже готовили к выводу из криосна, изучит местную атмосферу на предмет опасных бактерий и вирусов, купол, возможно, и снимут вовсе. Но это, конечно, было дело не одного года, а то и десятилетия. Сначала нужно будет наладить связь Майло с Землей посредством рассекателей, провести множество исследований и изобрести кучу новых лекарств и вакцин.

Кого-то такой список нерешенных задач мог напугать. Но командор Ротберг и его подчиненные, напротив, будто подпитывались свалившейся на них ответственностью.

Это называлось “нужностью”, пришло мне на ум. Теперь у них была цель в жизни, а все предыдущие годы — те, что не прошли в криосне — они посвятили подготовке к ее выполнению и сейчас были во всеоружии. Биофермы исправно поставляли пищу, умные системы корабля начали расконсервацию криокапсул. Перед Ротбергом лежала целая планета, и в его силах было ее колонизировать, при этом не уничтожив уникальность Майло.

Но все это было впереди. А прямо сейчас мы, уставшие, голодные, уселись на первый свой праздничный ужин на обеззараженной, фактически стерильной траве.

— Так что? — требовательно спросила Валентина. — Действительно так похоже на Землю?

— Ни разу, — признался я, принимая у Кент тарелку с очередным грибным шедевром. Да-да, они мне еще не надоели. — Но, наверное, в этом и есть самая большая ценность: каждая планета уникальна, несмотря на то, что состоит из стандартных химических элементов, известных тысячу лет.

— На мой взгляд — почти копия, — не согласился со мной Чарли. — Подумаешь, деревья бегают. Поля, леса, озера — все как у нас.

— Все да не все, — возразил Анри. — Похоже, соглашусь. Но когда ты выедешь за пределы купола, не будет ощущения, что перед тобой Земля.

— А может, оно и к лучшему? — Валентина отпила чаю. — Если совсем не похожа, то и скучать так сильно не придется.

— До вас скоро доберутся рассекатели, — обнадежил я ее. — С пассажирскими капсулами они летают медленно, но все же за полгода до Земли доберутся. Если будет большое желание…

— Не будет, — оборвала меня Валентина решительно. — Я ж просто так говорю, — она улыбнулась, смягчая свою резкость. — Я знала, на что подписалась. Здесь дел полно, еще туда-сюда летать зачем-то.

— Тем более что на Земле прошла чуть ли не тысяча лет, — заметила Кент. — Это уже давно не наша планета.

— Зато Майло станет нашей, — Валентина погладила примятую траву. — Даже не верится, что нам все удалось. И завтра я из астронавигатора превращусь в синоптика, и каждый день у меня будет рекорд наблюдений.

— Подожди, вот разбудим биологов… — усмехнулся Анри. — Будете соревноваться за рекорды. У нас ведь все по плану? — поинтересовался он у Чарли.

— Основная часть жилых модулей готова к самораспаковке, — кивнул тот. — Завтра установлю их, и посмотрим, нужны ли будут дополнительные.

— Если все пойдет как надо, через год-другой и все дополнительные будут задействованы, — по-доброму усмехнулся командор.

Я переглянулся со Стиг-Роем, поначалу решив, что неправильно понял Ротберга.

— А разве отправившимся в экспедицию не установили постоянные контрацептивные системы? — спросил я. Теперь все уставились на меня так, будто птица Рух заговорила. — Сейчас это стандартная практика: первое поколение колонистов не заводит детей.

— Почему? — у доктора Кент такие нововведения просто не смогли уложиться в голове — это было видно по ее глазам.

— Экономическая целесообразность, — вместо меня ответил Стиг-Рой. — Беременные женщины требуют значительных затрат на медобслуживание. Плюс койко-места, отводимые под роддома, выводятся из общего ресурса медицинского звена, что тоже несет дополнительные затраты.

— А еще для детей надо завозить одежду, питание, игрушки и обеспечивать им уход, присмотр и обучение, — процитировал я строки из учебника. — Таким образом, деторождение становится безубыточным только со второй волны.

— Нам ждать вторую волну не приходилось, — покачал головой командор. — Так что все нужное у нас с собой. В том числе и волны эти. Этапы разморозки экипажа рассчитаны с поправкой на естественную прибыль населения.

— Это здорово, — я представил, как новое поколение колонистов будет бегать за травами и деревьями, доводя растительность Майло до нервных припадков. — И никакой биомассы!

— Ты так активно ее ненавидишь, что я даже хочу попробовать, что ж в ней такого мерзкого, — усмехнулась Валентина.

— Поверь, в ней нет ничего хорошего, — поморщился Стиг-Рой и потянулся к котелку за добавкой.

Майло нас не отпускала. Колонисты первой волны пробуждения сплошь и рядом были учеными, и в лагере постоянно находилась работа для двоих физически крепких мужчин. Ну, точнее, одного физически крепкого мужчины и одного тоже крепкого, но скорее ловкого, чем сильного, парня. Даже те же вроде как самораспаковывающиеся модули нужно было сначала установить на нужное место, а потом следить, чтобы ничего не заклинило. А если все-таки что-то клинило — лезть наверх и решать вопрос вручную.

А уж прокладка трубопроводов, распаковка мини-электростанций, решение вопросов с утилизацией отходов… Мы со Стиг-Роем были заняты с раннего утра до позднего вечера.

Светокрыл нас не торопил, у меня даже создалось впечатление, что он тоже не хочет улетать. И для него, и для нас колонизация планеты “с нуля” по старым, “олдовым” технологиям была абсолютно новым опытом, и Светокрыл жадно впитывал каждую эмоцию, что мою, что Стиг-Роя.

“Не так захватывающе, как спасение, а потом соблазнение прекрасной дамы, но тоже интересно, да?” — поинтересовался я однажды, использовав обеденный перерыв как шанс пообщаться.

“Я бы не назвал тот процесс захватывающим, — осторожно ответил Светокрыл. — Скорее, будоражащим, но только потому, что финал уже известен”.