Охота аристократов (на клонов и не только) (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 73

— Лаконично. — Оставил за собой последнее слово Барласов, продолжая манипуляции.

"Я конечно далёк от этого всего, но кто-то понимает, что он сейчас делает?" — поинтересовался более высокий патрульный.

"Какой-то аналог первичного осмотра и валидации, только руками и без аппаратуры. Я не в курсе, лишь предполагаю. Сам не понимаю, что это и как оно возможно", — машинально ответил сержант, старательно приглядываясь к каждому движению внизу. — "Но говорит и делает, что думает — видно по ауре. Искренне считает, что не врёт".

"И моторика наработанная. Рефлексы выше третьего уровня усвоения, точнее не вижу — скорости восприятия не хватает", — серьёзно добавила менталистка. — "Он словно думает руками, а не головой. Это его личная напрактикованная нейросеть, что странно".

"Как это?".

"Он сейчас робот с точки зрения автоматизма и не выделывается: идёт на рефлексах, не на мозгах".

Патрульные в очередной раз незаметно встретились глазами. С четвёртого ранга видно не в пример глубже и лучше, чем с первого.

В переводе на простой язык, тип верил, что он врач. Также, он уверенно считал, что может помочь пострадавшему, а его тело на уровне автоматической моторики это подтверждало и, независимо от сознания, уже на уровне навыка отлично знало, что делать в следующую секунду.

"Занятно".

"Угу. Смотрим дальше. Если псих какой — нам же лучше: и заказ выполнен, и виновник смерти на руках".

*****

— Пожалуйста, дезавуируйте свои заявления. Я вас сейчас читаю сама, если возражаете, скажите. — Девчонка делает неочевидный прочим шаг мне навстречу.

Ура. Я уж думал, и здесь воевать придётся.

Моему опыту и пониманию ситуации её последние слова соответствуют. Так оно обычно и выглядит, когда в присутствии своих пытаются договориться двое незнакомых, а соратники при этом — нежелательные свидетели.

— Отбой. Последнее обращение отзываю, — кажется, именно в этом кармане у неё какой-то важный для дела прибор прибор.

Полицейские в наш разговор не влезают, это хорошо.

— Вы всерьёз готовы на такой конфликт, о котором подумали? И кстати, я не позволю медицинских манипуляций, если вы не имеете на них права, — продолжает она.

Тоже норма в данном случае. Ей нужно отыграть слугу закона, при этом текст не должен содержать ничего, её компрометирующего, с точки зрения ментов.

А со мной владелице жилета надо как-то договариваться.

Лебедь, рак, щука.

Для человека, не имеющего опыта таких ситуаций, сейчас двойная нагрузка на мозги — она явно буксует несмотря на их хвалёный ментал.

— Наш разговор точно фиксируется? — поддерживаю диалог, чтобы со стороны смотрелось естественно.

Жетоны патруля должны транслировать или писать всё и в этом городе.

Жетон! Доходит до меня с опозданием. У неё в нагрудном кармане такой же точно жетон, но своей организации!

— Разумеется.

— Тогда как гражданин спрашиваю вас официально и под будущий протокол. Вы за труп или за то, чтобы он выжил? Может, сверку моего диплома отложим на потом?

Интересно, сколько из моей головы она успела прочесть? И что именно? Сейчас будет понятно.

Конечно, если абстрагироваться, то происходит полный треш. Общество, где полиция и прокуратура абсолютно спокойно и законно отказывают умирающему в скорой помощи посередине многомиллионного города, не приснится в бреду — однако вполне себе существует.

Кстати, у ментов своя мутная заинтересованность в теме, откровенное двойное дно. Они именно поэтому и избегают любого обострения. Не просто так Тимоху сбили, ой, не просто.

Хорошо, что я здесь, а Ельцова на связи и в ресурсе.

— Я не вижу всего в вашей подноготной, но у меня есть основания подозревать отсутствие профильной медицинской подготовки и лицензии. С учётом второй категории вашего гражданства этого хватает, чтобы не давать вам никого трогать, тем более в присутствии представителя надзорного органа и полиции. — Она продолжает изображать то, что должна.

А может, ничего особого и не увидела? И я зря перестраховываюсь? Вслух не спросишь.

Впрочем, какого чёрта. Ещё под аборигенов я не приспосабливался. Приняв решение быть естественным, перестаю подбирать слова:

— Прям подноготную видите? Пусть и не полностью? — настроение почему-то идёт вверх.

Как в своё время периодически в операционной, когда ещё не ушёл из хирургии. Занятно.

— Не всю, — задумчиво отвечает менталистка. — Но достаточно, чтоб удержать вас от незаконной самодеятельности.

Понимаю, что она ничего не поняла толком. Увидела лишь намерения, как я собираюсь дать им по голове, если будут мешать работать — и сейчас вертит у себя в голове по кругу одну и ту же мысль.

Очень удивлена, что второсортный типа меня их собирался немного погонять.

Тьху ты.

— И вам не срашно? Напомнить, что вы меня сканируете тоже незаконно? — мысленно выдыхаю с облегчением. — Кстати, у вас чистой воды комплекс компенсации, собака на сене. Говорю под фиксацию: если ограничите мой доступ к пострадавшему, этим самым лишите его необходимой помощи в критический момент — вашим языком вам понятно? Сказать, что будет дальше?

Ненадолго поворачиваю голову назад, чтобы ещё раз посмотреть в глаза.

— Поясните.

— У вас чувство вины. Вам тоже жаль его, — киваю на пострадавшего. — Хотя вы себе в этом и не признаётесь. Дополнительно: если мне сейчас не дадут работать, я лично обвиню вас в превышении власти, повлекшем смерть гражданина. Продолжим общение в суде. Ну или заодно сейчас надо убирать меня, не знаю каким образом, потому что молчать я не буду.

Обращаясь к ней, добросовестно отыгрываю спектакль, рассчитанный на ментов.

— Вы действительно готовы к тому, о чём думаете? — у неё прыгает вверх тревожность.

С чего бы? Или это часть ЕЁ представления свидетелям беседы?

Неважно. Первичный контакт установлен, это главное. Его не пощупаешь, не подошьёшь к бумагам, но любой, имеющий опыт, такие моменты чувствует на физическом уровне.

Насчёт рисков со стороны правоохранителей можно успокоиться и полностью сосредоточиться на пациенте.

Где-то на заднем плане мелькает мысль: после такой совместной прелюдии без полноценной вербовки отсюда не ушёл бы даже совсем зелёный начинающий, что уж говорить о человеке с каким-то опытом.

Если бы не сбитый Тимоха на руках — это приоритет номер один, останавливаю себя.

Хоть бы она никуда не смылась на эмоциях раньше времени, перепоручив всё ментам.

— А мысли можно подделать? — добросовестно нервничаю вслух (исключительно из-за больного, но оно им непонятно. Чистокровные добросовестно считают, что из-за нашей социальной разницы). — Ответ на ваш вопрос "да", причём вне зависимости от последствий для меня лично. И я бы не советовал лично вам уподобляться им, — указываю глазами на патрульных.

Побольше независимости, побольше отбитости на словах и во внешней невербалке.

Проколов хватает с обеих сторон, но мои потенциально более критичны. То ли я расслабился, выбравшись из Задольска, то ли напряжение накопилось и мозги не тянут.

Видимо, эту просадку по интеллекту сейчас логично будет скомпенсировать пограничной на вид психикой дезадаптивного акцентуала.

Глава 34

Федорцева прекратила писать в общий чат и отчеканила в затылок второсортного:

— Все ваши заявления и действия фиксируются полицейскими жетонами. Процесс происходит в режиме реального времени и в рамках действующего законодательства. Любое ваше слово и действие впоследствии может быть использовано против вас, это официальное предупреждение надзорного органа. Вы хорошо понимаете мои слова и отдаёте себе отчёт в происходящем? — одновременно Виктория взмахнула ладонями.

Полицейские дисциплинированно разошлись на полшага, чтоб "глазам" на жетонах было видно лучше.

— Не вижу к тому никаких препятствий, — покладисто отозвался мажор с рюкзака, не отрываясь от своего занятия. — С предупреждением надзорного органа ознакомлен, понимаю его полностью и свою готовность к возможной ответственности подтверждаю. Нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти, с правомочностью ваших действий согласен. — Он резко сменил язык на нормальный. — Правильно ответил? Если хотите, для вашего спокойствия могу комментировать свои действия вслух.