Канцлер (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 16

– А что же там внутри? – ехидно поинтересовался усатый, поглаживая крышку. – Я ведь могу попросить вас открыть?

– Нет, не можете, майор! – Я возмущенно нахмурился. – Я – дипломат и подданный российского императора. Даю слово джентльмена – у меня тут нет ничего, что могло бы вас заинтересовать.

– Боюсь, мы будем вынуждены настаивать, ваше сиятельство.

– Нет! – Я топнул ботинком по палубе. – Не имеете права! Я требую…

– Боюсь, ты сейчас не в том положении, чтобы требовать, парень. И мы заберем то, что ты прячешь в этом чертовом гробу. С твоей помощью – или без.

Усатый уселся на сундук и будто бы невзначай чуть приподнял полу пиджака, демонстрируя пистолет в кобуре под мышкой. Крупнокалиберный шестизарядный револьвер Вебли-Скотта – таким обычно вооружалась британская полиция. Вряд ли даже такая игрушка могла бы всерьез навредить Одаренному моего класса – но кто-нибудь из моряков наверняка сжимал в кармане еще и «глушилку». И я определенно должен был сообразить, что ими не постесняются воспользоваться.

– Что ж… похоже, вы правы, майор, – вздохнул я. – Но мы можем хотя бы отойти в сторону? Не хочу выглядеть глупо… пожалуйста.

– Да, конечно же, ваше сиятельство. Шум нам всем ни к чему. – Усатый с готовностью соскочил с сундука и указал рукой. – Вот сюда, парни. Хватайте тележку.

Толпа вокруг почти рассосалась, и все же лишних глаз вокруг было предостаточно – и свидетелей моего позора набралось бы пара десятков, не меньше. Усатому явно не терпелось поскорее забрать свой драгоценный трофей, а заодно и выставить меня посмешищем, так что шли мы недолго – только до ближайшего борта.

Но я не возражал. В конце концов, отсюда мне отлично было видно пирс – и шагавших по нему людей. Я без труда отыскал глазами и Хельгу, и Оболенского рядом с ней, и еще пару человек из посольства, и…

Отлично!

Спектакль подходил к концу – и мне оставалось только доигрывать свою роль.

– Сейчас, один момент джентльмены… – Я дрожащими руками пытался вставить в замочную скважину здоровенный латунный ключ. – Подождите…

– Дайте сюда, черт бы вас побрал! – выругался усатый, отталкивая меня.

В его похожих на сосиски пальцах ключ сразу попал, куда нужно – и через мгновение крышка сундука распахнулась. Моряки дружно вытянули шеи и, затаив дыхание, следили, как господин майор роется в моих вещах. На палубу летели рубашки, платья Хельги, несколько пар ботинок…

И только Коннери стоял в стороне с печально-насмешливым выражением лица. Похоже, он уже успел сообразить, что мне все-таки удалось провести и его, и майора из разведки – и уж тем более всех остальных.

– Проклятье… Где он? Где, я спрашиваю?!

Усатый схватил меня за грудки и принялся трясти… Точнее – попытался. Никто так и не удосужился воспользоваться «глушилкой», так что силы определенно были неравны.

– Где – кто? – невозмутимо спросил я. – Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, майор.

– Фон Браун! Где чертов немец?!

Лицо усатого раскраснелось, а пышные усы-подкова заколыхались, и он вдруг напомнил мне взбесившегося толстого моржа. Зрелище оказалось настолько забавным, что не смог сдержать смех.

– Хватит морочить мне голову! – взревел усатый. – Куда ты дел фон Брауна?!

– Коммандер, прошу – успокойте вашего друга. – Я без особых усилий избавился от хватки. – Или я буду вынужден защищаться.

– Ну же, хватит, сэр… Хватит! – Коннери осторожно взял разбушевавшегося начальника под локоть. – Боюсь, мы уже ничего не можем сделать.

– Еще чего! – рявкнул усатый, указывая на меня пальцем. – Арестуйте его, парни!

– На каком основании? – усмехнулся я.

– Вы похитили фон Брауна!

– Понятия не имею, о чем вы. – Я пожал плечами. – И у вас нет никаких доказательств.

– Ты чуть не искалечил моего человека! – Усатый, похоже, уже готов был лично надеть на меня наручники, засунуть в трюм и везти прямо в Лондон. – Вы…

– Принял его за карманника. И мне очень, очень, стыдно… сэр. – Я виновато опустил голову. – Конечно же, я готов лично принести свои извинения и…

– Послушай, сопляк… – прошипел усатый.

– Нет, это вы послушайте, майор. – Я чуть возвысил голос и нахмурился. – Конечно, вы можете арестовать меня. Но я бы настоятельно не советовал этого делать: наши державы сейчас и так не в лучших отношениях, и если ваши люди хоть пальцем меня тронут – император Павел будет в ярости. Да и королю Георгу едва ли понравится, что вы схватили русского дворянина вместо того, чтобы делать свою работу… Его величество едва ли одобрит подобное.

– Не могу не согласиться, сэр, – вздохнул Коннери. – Одно дело – изловить фон Брауна, и совсем другое… Пожалуй, вы должны признать, что нас всех попросту облапошили.

– Кто? Этот мальчишка?! Ему это с рук не сойдет!

– Уже сошло. И вот еще что, майор: я дал вам слово джентльмена, что моем сундуке нет совершенно ничего интересного. – Я улыбнулся и потрепал усатого по плечу. – А слову Александра Горчакова стоит верить.

– Доброго дня, доктор. – Я осторожно прикрыл за собой дверь. – Как спалось?

– Отвратительно!

Похоже, хоть в этом фон Браун не врал – выглядел он действительно так себе. Старик и до этого выглядел уж точно не моложе своих шестидесяти восьми, а последние две недели добавили ему еще лет десять. Никто не мучил его, не морил голодом и уж тем более не отбирал мыло и расческу с бритвой, и все же он успел превратиться в обтянутый бледной кожей скелет. Косматый, заросший уродливой похожей на серую плесень щетиной – и вдобавок весьма… ароматный.

Прислуга в посольстве регулярно убирала и проветривала комнату, но этого явно оказывалось недостаточно: после нескольких дней заключения здесь изрядно попахивало самим фон Брауном, и никто не засовывал его в ванну силой.

Во всяком случае – пока.

– Отвратительно? Ничуть не удивлен. Вам определенно не хватает свежего воздуха, доктор.

Я неторопливо прошагал к окну, распахнул его настежь – и в комнату тут же ворвался морозный воздух со снежинками. Мне такая погода скорее нравилась, но для местных парижан декабрь оказался неожиданно холодным.

И фон Браун скорее поддержал бы их.

– Закройте сейчас же! – проворчал он, кутаясь в одеяло. – Собираетесь пытать меня холодом?

– И в мыслях не было. – Я пожал плечами. – Вы и так мне все расскажете – рано или поздно.

– Нет! Не скажу и единого слова! – Фон Браун сердито сверкнул глазами. – Вы – бесчестный человек, герр Горчаков. Только подлец станет пользоваться именем племянника, чтобы обмануть старика!

– Да? А как насчет измены своей стране и законной наследнице короны Габсбургов? – усмехнулся я. – Или это не считается?

– Благая цель оправдывает любые средства. А величие нации порой требует жертв.

Фон Браун не удосужился подняться, но выпрямил спину и задрал голову, пытаясь придать себе горделивый вид. В любой другой обстановке это, пожалуй, выглядело бы забавно, но я чувствовал только нарастающее раздражение.

– Благая цель, доктор? – Я с усилием захлопнул ни в чем не повинное окно. – Расскажите о величии нации солдатам, которые сейчас замерзают в окопах под Люблином. Или матерям тех, кто вернулся из-под Варшавы в гробу!

Все-таки в чем-то фон Браун меня переиграл – сам того, возможно, не желая. Вывел из себя, заставил влезть в бессмысленный спор… почти. Вместо того, чтобы занятся делом. На мгновение я почувствовал желание сомкнуть пальцы на тощей шее и держать, пока представитель величественной нации не перестанет дрыгать ногами.

– Впрочем, меня мало интересуют ваши политические предпочтения или бредовые идеи о германском превосходстве. – Я не без труда взял себя в руки. – Вы знаете, зачем я здесь.

Фон Браун еще сильнее зарылся в наброшенное на плечи одеяло, втянув голову в плечи – но промолчал. Не то, чтобы я только этим и занимался – но за две недели плена разговорить его так и не вышло. Время понемногу начинало поджимать, и определенно следовало переходить к аргументам поубедительнее. Не к пыткам, конечно – старикашка был нужен мне в добром здравии и, что куда важнее – в светлом уме.