Князь Рысев (СИ) - Лисицин Евгений - Страница 25

Краткий полет показался мне вечным, ликовало отчаянье. Красочно, не теряя ни мгновения, рисовало мне картину того, как я сейчас шлепнусь оземь, покачусь колесом и тут же окажусь добычей тех демонов. Что они сделают первым? Оторвут голову, намажут тонким слоем по местной скале? А может быть, попросту раздавят?

Борт телеги встретил меня без особого энтузиазма, больно ударив по подбородку. Руки — влажные и скользящие — схватились, перебирая по щербатой деревяшке. Та обещала мне в награду две тысячи заноз.

Рогач был крайне рад моему визиту. Так рад, что принялся приплясывать в надежде попасть копытами мне по пальцам. Я же в отместку схватил его за рульку ноги, потянул на себя, желая вышвырнуть прочь с телеги. Даже с раненым коленом он оказался куда более прытким, чем я ожидал. Лоснящаяся от пота шкура то и дело ускользала из моей хватки. Я перебирал ногами в надежде закинуть их за борт телеги, оказаться на ней всем телом, а не только передней частью. Краем глаза увидел, как демоны поравнялись с гончей Биси. Схлестнулись с ней, покатились в кураже дикой схватки. Хвостатая наездница успела спрыгнуть. Чего тут гадать, теперь я один на один с этой паскудой. Кто он у нас там? Азартный игрок? Ну, тогда пучим губы Невского и well play!

Диким усилием подтянулся рывком, ударил головой в челюсть черта — тот сразу же зашатался, схватился за разбитый рот, принялся отступать. Зло засверкали поросячьи глазки — я видел в них что угодно, кроме страха.

А это могло означать только одно — жди неприятного сюрприза.

Он снова топнул копытом. Резко пригнулся, и мне лишь чудом удалось избежать несущегося прямо в лицо стального наконечника плети. Бесовый кучер, тот что с кепчонкой, скалил клыки, обещая не промахнуться в следующий раз. В голове мелькнула мысль схватить Майю и спрыгнуть вместе с ней наземь, но телега уже набрала порядочную скорость. Подпрыгивая, будто обещая развалиться в любой момент, она выкатилась на раздробленный, знавший лучшие времена каменный мост. Перед глазами открылись просторы огненной, заполненной жидким пламенем реки. Булькая, исторгая из себя разве что крики мучившихся в ней грешников, она голодно облизывалась на любого из нас. Нет, здесь уж точно прыгать не стоит.

— Попляшешь, святов сын! — выругался извозчик, желая проучить меня плетью, и у него получилось.

Я оказался слишком медленен — и язык его погоняла «ужалил» меня по животу, лодыжке и плечу, заставив припасть на колено. Рогач вмиг оказался рядом, целя копытом мне в лицо. И у него ведь почти получилось — я в самый последний миг перехватил его ногу. Мне достаточно было приложить еще каплю сил, чтобы сбросить его навстречу к пышущей жаром бездне, но телега вдруг подскочила на очередном ухабе. Меня дернуло в сторону, я привстал, широко расставив руки, силясь сохранить равновесие. Щелчок плети решил мою судьбу, вновь хлестнув по животу. Споткнувшись о борт, падая на спину, я видел лишь то, как отчаянно уносится прочь телега со всеми моими надеждами. Приземление не обещало быть мягким, кровожадно потирая руки и обещая мне массу боли. Ничего, говорило оно, это все ничего. Ударишься, покатишься и переломанной куклой низвергнешься в огненную реку. Больно будет, обещаю!

Было больно, как и обещали. Тело успело трижды наложить на меня проклятие, а потом подумало, что трех недостаточно, и решила навалить целую тысячу.

Болело все, что только могло болеть. Кроме головы — голове повезло больше остальных, на ней не было ни царапины. Оставалось только диву даваться моей удачливости.

Удача же, напротив, вертела у меня хвостом перед носом, махала ручкой и говорила, что уходит искать себе другого — смелого и бестолкового. Потому что этот вот-вот закончится.

В голливудских фильмах герой хватался за самый край голодной пропасти. Внизу — бесконечность, над головой — бесконечно голубое небо. И руки беспощадно скользят, будто в надежде поскорее избавиться от излишне пронырливого хозяина. В самый последний момент к нему со всех ног бежала кавалерия или помощь, а может, и он сам, подтянувшись, на последнем издыхании затягивал свою тушку пожить еще немного.

Мне такое не светило.

Края не было, был излишне кривой кирпич. Строивший мост явно куда-то спешил, иначе как объяснить, что тот был щербат и топорщился стройматериалом в разные стороны? Не иначе как для таких вот олухов, как я, делалось. Выкарабкаться назад было невозможно — край в добром полуметре, а у меня уже свело единственную, способную держать меня руку. Помощи точно ждать не от кого, а про небо я даже ничего говорить не буду.

Адский жар нагретого булыжника обжигал пальцы, отчаяние дятлом засело в голове, утверждая, что все мои попытки тщетны, что лучшее, что я сейчас могу сделать — больше не сопротивляться. Видишь, что вторая жизнь не задалась и кидает тебя из огня да в полымя — ну так не борись больше с ней, бултыхнись с размаху в лаву, авось, когда в следующий раз откроешь глаза, окажешься в теле богатенького мажорчика. Судьба благосклонна к несчастным.

Ага, отозвался я, как же. В богатенького буратину подселит и еще сверху от щедрот всякого насыплет — плавали, знаем.

Лоб обливался потом, я весь как будто обратился в мокрую тряпку, понял, что силы закончились. Страх, беспокойно долбившийся о подкорку моего мозга, все убеждал закрыть глаза, зажмуриться, а мне хотелось встретить смерть с гордо приподнятой головой и широко раскрытыми глазами.

— Проблемы? — послышалось сверху. Надежда вдруг встрепенулась, хлопнула себя по карманам брюк и велела обождать — у нее там в загашнике еще немного сил осталось. Я поднял голову и увидел лицо Биски. Оставалось только гадать, как она меня нашла — не пришло же ей, в самом деле, в голову смотреть за край моста в поисках меня?

— О, не спеши, я здесь прохлаждаюсь. Наверху что-то очень жарко, а вот тут…

— Ты мне нравишься, живчик, — в который раз повторила она и потянула ко мне руку. Не иначе как сошла с ума, раз думает, что способна своими крохотными ручонками вытянуть здоровенного юношу. Надежда ткнула меня в бок, велела не спорить — в отличии от меня, она сейчас была рада хоть младенческой ладошке.

Бися остановилась на полпути, задумчиво почесала подбородок.

Ну да, мелькнуло у меня в голове, она ж дьяволица, разве стоило ждать чего-то иного? Сейчас предложит за свою помощь распрощаться с душой.

— Как грубо, — будто вновь прочитав мои мысли, отозвалась она. — Почему ты сразу думаешь о том, что мне страсть как нужна твоя вшивая поганенькая душонка?

У меня уже не было сил на ответ, я лишь захрипел, делая над собой очередное, в этот раз, наверное, уже последнее усилие. Дьяволица закусила мизинец.

— Просто мне тут птичка на хвосте донесла, что ты мне, как бы это сказать… не доверяешь, да?

— Бися, бля! — не выдержал я, и тут мои пальцы разжались сами, сказав, что на этом их полномочия все. Девчонка же поймала меня, не дав ухнуть и на сантиметр вниз, рывком дернула на себя, затаскивая наверх мою тушу. Я рухнул на плиты моста, тяжело задышал, вдруг почуял, что у меня совершенно нет сил. Не буду даже смотреть, что там с выносливостью — вряд ли увижу что-нибудь приятное.

Хотелось лежать так до бесконечности. Закрыть глаза и провалиться в вязкую пелену сна.

— А пес… где твой пес?

Бися ответила не сразу, отвела взгляд.

— Тебе-то чего? Погиб он, — недовольно буркнула она, будто лично я был повинен в этом. Хотя, если так подумать, то да: как раз я и виноват. Не приди я к инквизаториям, не обратись к Егоровне, не пойди в Ад… быть может, всего этого бы и не было.

Биска выглядела не очень хорошо. Бесы дорого продали жизнь и сумели намять ей бока. Демоница хоть и не подавала виду, но явно страдала от боли. Впрочем, до меня ей точно было далеко.

— На вот, выпей. — Она невесть откуда извлекла флягу, сунула мне в руки — я тотчас же припал к ней губами, лишь запоздало решив осмотреть на предмет описания. Увы, ясночтение решило вырубиться прямо сейчас, так что придется надеяться, что это не отрава.