Всё в ажуре (СИ) - Страйк Кира - Страница 38

Всё здесь решал Крайтон. Однако, герцог пребывал сейчас в таком состоянии, что непонятно, чего от него ожидать. Какова будет его реакция на мою попытку вмешаться в его решение? Тут важно было не получить противоположного результата. Чёрт их разберёт, этих средневековых парней с доисторическим складом сознания.

До сих пор Крайтон казался мне и разумным, и сердечным человеком. Но сейчас… Дай бог ошибаться, только что-то в нём то ли надломилось, то ли наоборот – окаменело. В любом случае, чем бы не закончился разговор, он должен состояться. И не дальше завтрашнего дня.

- Утром потребую беседы с герцогом и добьюсь от него внятного решения. Даже если для этого придётся спорить, ссориться и пошатнуть его расположение к нам. А то окуклился в этом своём панцире и варится в собственном отравленном соку. Всё понятно, ситуация такая, что врагу не пожелаешь. Только это не повод терять человечность. – приняла твёрдое решение, поднимаясь из постели – я собиралась идти к Ито.

Пришло понимание, что так и не смогу успокоиться, пока не пообщаюсь с нашим спасителем лично и не найду для него ободряющих слов утешения.

Не знаю, спали ли остальные, но в доме было тихо. Взяв с собой плед и нормальную подушку, я ещё завернула на кухню и прихватила с собой тарелку, в которую сложила кое-чего вкусненького из остатков ужина. Ну там курочку, картошки, овощей – нормальной еды.

Темница находилась в подвале гостевого дома, в котором расположились бойцы Адалея Гамбо. Персональное узилище барона состояло из четырёх изолированных камер, а у двери главного входа стоял страж. Более того, из-за неё приглушённо раздавались какие-то непонятные звуки.

Если бы я сейчас шла не в тюремное помещение, то заподозрила бы, что там внутри кто-то… Поёт? Да бред.

- Доброй ночи. – поздоровалась я, складывая в голове убедительную тираду, чтобы уговорить охранника пропустить меня к узнику.

Тот, к величайшему удивлению, только глянул каким-то уставшим взглядом, пододвинулся и молча отворил передо мной дверь. Вот те раз! Ну ладно, не заставляя себя ждать, я поудобнее перехватила сползающий плед и проскользнула внутрь.

Что бы вы думали? Рядом с камерой Ито уже сидел Шерлок. А мои плед и тарелка с едой оказались третьими по счёту, перекочевавшими к пленному за решётку. Прихватить подушку Серёга не догадался, зато притащил кое-что другое. На аккуратно расстеленной прямо на земляном полу салфетке стояла бутыль с вином (обоняние подсказало это сразу и безошибочно), а на коленях напарника лежал допотопный музыкальный инструмент из разряда струнных. Картина маслом.

- А вот и Мари. – констатировал немного уже захмелевший Серж, - Так и знал, что ты тоже придёшь. Тебя там нормально пропустили? – поинтересовался он.

- Без единого вопроса. Удивительно, даже понять ничего не успела. – ответила я, передавая принесённые с собой вещи и выискивая место, чтобы присесть. – Здравствуйте, Ито.

- Доброй ночи, госпожа. – руки мужчины заметно дрожали, принимая «посылку», - Мне тут уж и ставить-то больше некуда. – пряча влажные глаза, смущённо, как-то даже виновато приговаривал он, - А покрывалко-то себе и постелите. Мне и так уж столько чести… Не знаю, как и благодарить господ…

- Не надо, друг, это мы тебе теперь по гроб жизни обязаны. Так что, пока это самое малое, что можем для тебя сделать. – прервал его Шерлок и обратился ко мне, - А в том, что пропустили – ничего удивительного.

- Отчего же?

- Представляешь, самой первой к нашему спасителю прорвалась Лильк… Лилиан. Этот бедолага за дверью попытался, было, возразить, но ты же знаешь нашего ангела. – усмехнулся Серж.

- Представляю, чего натерпелся бедный парень. – улыбнулась и я, в красках вообразив проделанную сестрёнкой воспитательную работу.

Когда необходимо, Лиля умела становиться танком – хрупким, нежным и совершенно непобедимым.

- Верно понимаешь. Объяснила популярно, что мы здесь, после его светлости, самые главные, и лучше не вынуждать её обращаться к герцогу для подтверждения её широких полномочий.

- Понятно.

- Со мной сторож ещё попытался поговорить, а тебя впустил уже без лишних вопросов – устал, видать, сопротивляться нашему произволу. – хохотнул напарник, - А я, гляди, что нашёл. – он приподнял за гриф свою средневековую круглую балалайку.

- Ты что, ещё и музицировать умеешь? – приподняла брови я.

- Да так, баловался по малолетству. А у Блона тут целый музыкальный зал обнаружился. Вот, прихватил, тоску развеять.

- Я гляжу, ты тут вообще знатно подготовился. – указывая глазами на бутыль, поддела я.

- Не представляешь, какой у барона богатый винный погреб. И всё вино – живое, настоящее, не какое-нибудь фуфло из концентрата. Напиток богов! Будешь? – он приглашающе глянул на меня и потянулся за кружкой.

- Нет. Не сегодня. – отказалась я. – Завтра иду говорить с его светлостью, не хочу мутить сознание.

- А я для себя уже всё решил. – сбросив хмельную улыбку, тихо, уверенно сказал напарник, - Если не получится достучаться до герцога… - он бросил короткий выразительный взгляд на замок камеры, - Трофейный гвоздь всегда со мной. И денег с собой на дорогу дадим.

- Я с тобой. – кивнула в ответ.

- Побег? – бледнея лицом, догадался молчавший до этого Ито, - Я не уйду. Весь гнев его светлости за мой грех тогда падёт на вас. И как потом жить с вечной виной?

- Пойдёшь, как миленький. – брякнув пальцами по струнам, сказал Сергей, - У нас перед тобой долг, а у тебя дочь. Ничего он с нами не сделает. Выкрутимся… «Рвёт Иван-дурак полынь-траву, а зачем и сам не зна-а-ет». – неожиданно пропел он.

- Это что ещё за перл? – я глянула на напарника с недоумением.

- Песня! – как заправский конферансье провозгласил он и взял инструмент поудобней:

«Абсолютно везде по прямой борозде,

Как говаривал дед, не быва-ет.

Тянется, тянется. Тянется след,

Что начала и края не зна-ет.

Стара сказка, но в ней современная жизнь,

Где постылая нечисть всем надоедает,

С улыбкою нам повторяет: «Держись!».

И в пещеры к своим уполза-ет…»*

- Да уж, Серж, умеешь ты… настроение поднять. – выходя из задумчивости, отметила я, когда затих последний аккорд.

На самом деле, песня, конечно, оптимизмом не бодрила, но общее настроение отражала в полной мере. И всю нашу растерянность, и, в пику ей, отчаянную решимость любыми способами всё поправить – весь спектр самых противоречивых чувств и мыслей.

- Согласен. Что-то я… эх, сейчас вспомню что-нибудь повеселее.

- И понятнее для второго слушателя. – хотелось вслух добавить пожелание, но Сергей, кажется, и сам догадался, что половину текста наш друг недопонял, а переспросить не решился.

А потом мы сидели и разговаривали, помогая мужчине прожить эти страшные часы. О самом Ито, но больше всего о его дочке и её давно умершей матери – простой крестьянской женщине, сумевшей рассмотреть за неприглядной внешностью Ито большое преданное сердце и настоящий мужской характер. О своих близких он мог рассказывать вечность.

А я думала о том, что у нас с Сергеем обратной дороги нет. Ито не признавался вслух (а скорее и самому себе), вообще старался не поддерживать тему своего спасения, а уж тем более побега, но мы уже дали ему надежду. Значит, пойдём до конца, даже поперёк герцогского слова. Чем бы нам оно потом не обернулось.

Под воздействием вина мои собеседники совсем размякли, расслабились. Узник темницы, прислонившись к стене и облокотившись на подушку, вот-вот готов был задремать.

- Серёж, ты случайно не помнишь песню «Спокойной ночи, господа»? – спросила у напарника.

- А кто поёт?

- Лепс, старенькая такая. «Спокойной ночи, господа, спокойной ночи…» – напела я.

- А, «… ваш день прошёл, а ночь колдует и пророчит…»? – подхватил он, - Сейчас. У меня её отец очень любил. Могу слова забыть, так что ты подпевай.