Альянс (СИ) - Лисицин Евгений - Страница 34

Последнее волновало человека больше всего. Все скорострельные арбалеты из неожиданной поставки выдали их сотне и затем подняли по тревоге, отправив в настоящую дыру — Бахарах. Крохотная застава служила исключительно для проживания пограничников. Вольфганг решительно не понимал, что они охраняют — проклятый Южный Эретин находился на другом краю их великой страны, а здесь, на северной границе, не было ничего, кроме холодрыги и диких зверей.

Раньше в Бахарах отправляли штрафников, чаще всего за офицерских дочек. До женитьбы стесненные приличиями девушки безнаказанно развлекались с зелеными рекрутами, устраивая им незабываемые ночи и еще более незабываемую службу после. А теперь в промерзших казармах ютилась боевая сотня, воюя с дырами в стенах.

Вольфганг понимал, что ничего не происходит просто так. На дежурствах он до рези в глазах всматривался в бесконечную тундру, пытаясь отыскать угрозу. Товарищи смеялись над излишне мнительным пограничником, предпочитая играть в листы. На все предостережения сослуживцы только отмахивались. Южный Эретин далеко, других врагов у них нет, кого бояться?

По иронии судьбы роковая смена выпала не Вольфгангу. Он даже в отхожую яму ходил с арбалетом, вызывая град насмешек от сослуживцев. Подтянув штаны, пограничник по привычке погладил ложе. Тяжесть конструкции и холод металла внушали чувство надежности.

— Тревога! Нападение на пост! Тревога! Нап… — Сигнальный рог захлебнулся на полуслове.

Вольфганг выскочил на улицу и присоединился к своему десятку. Несмотря на небрежное отношение к службе, вбитые муштрой рефлексы сохранились. Меньше чем за минуту солдаты расхватали оружие и были готовы к бою.

Пост располагался на небольшом удалении от Бахараха, около пяти минут неспешным шагом. Вольфганг прекрасно видел бегущую к ним фигуру в форме. На лице пограничника отпечатался ужас, будто он ожидал выволочку от десятника за брошенное оружие. Спасая свою жизнь, малец выбросил и арбалет, и палаш, но это не помогло. Преследователи оказались быстрее.

Из низкорослой травы выпрыгнула тень, попав точно в спину беглеца. Они прокатились несколько метров, прежде чем хищник оказался сверху. Черные когти разорвали плотный жилет, как бумагу, вгрызаясь в податливую плоть. Наполненный агонией предсмертный крик бил по ушам, загоняя сердца выживших в пятки. У многих не выдержали нервы — в черного волка полетели арбалетные болты.

Монстр будто не заметил вонзившихся в него снарядов. Он подобрался и в несколько прыжков сократил расстояние до новых жертв. Ближайший пограничник не ожидал такой прыти — окровавленные клыки впились в ногу, хищник повалил визжащую жертву на землю, забираясь выше.

Вольфганг навел перекрестье прицела на монстра и потянул на себя спусковой крючок. Из скрытых по бокам сопел хлынули струи пара, оживляя механизм. Один за другим десять специальных болтов вошли в волчью голову и страшное создание наконец затихло, так и не выпустив свою жертву.

Дрожащими руками Вольфганг дернул за рычажок, горячий барабан упал в дорожную грязь. Заученными до автоматизма движениями человек вставил в арбалет заряженный и защелкнул механизм. Еще три барабана лежали в специальной поясной сумке. Вольфганг очень старался не смотреть на убитую им тварь.

— Почему вы не стреляли?! — Десятник Уве распекал подчиненных.

— Заклинило, господин! — Ганс смертельно побледнел, то ли от произошедшего зверства, то ли от перспективы чистить отхожую яму до конца смены. Другие солдаты поддержали товарища, превратившись в кивающих болванчиков.

— Песьи дети, кому было сказано ежедневно смазывать механизм? Это вам не игрушки, а серьезные технологии!

— Господин! Там еще зверина! У поста!

Все как по команде повернулись к дороге. Сотканный из тьмы волк размером с медведя пристально смотрел на пограничников. В его черных глазах отражались мертвые человеческие лица.

— Вольфганг, сними его. — Уве вцепился в рукоять палаша, пытаясь не показывать страх.

Арбалетчик навел свое верное оружие на чудовище, но не успел потянуть за спусковой крючок. Черный зверь превратился в дым, над Бахарахом разнесся леденящий вой. Слабые душой бросали оружие и бежали прочь, где их настигали выскакивающие из теней волки. Черная стая окружила заставу.

— В строй, песьи дети! — Уве принял командование на себя вместо загрызенного сотника. — Арбалеты на изготовку! Кто подойдет, рубим палашами! Не боись!

Ревущие струи пара заглушали вой. Щелчки и скрипы механизма давали иллюзию привычности. Пока Вольфганг слышит его, он в безопасности.

Стрелок разрядил барабан, убив еще двух волков. Помимо его оружия заработали еще три, и поскольку твари атаковали по одной, пограничники неплохо держались. Устаревшие арбалеты вносили свой вклад, первые семь волков сдохли, никого не убив. А потом темные звери начали нападать по двое, а затем и по трое…

Вольфганг дернул за рычажок. Пятый барабан упал в зашипевший снег. Егерь на всякий случай засунул пальцы в сумку и, не нащупав ничего, сглотнул ком в горле. Он перебросил арбалет за спину и взялся за палаш, не догадавшись поискать на телах товарищей.

Четвертая сотня третьего пехотного полка пограничной армии Северного Эретина приняла последний бой. В первую очередь черные волки атаковали офицеров. Уве захлебнулся кровью, нанизав на палаш убившую его тварь. Остальные командиры погибли, никого не забрав.

Рядовые егеря отчаянно сражались за свои жизни, не понимая, что чудовища просто играют с ними. Волки выдергивали очередного человека из толпы, нападая с разных сторон. Страх жертвы действовал на монстров, как наркотик. Выжившие пограничники сбились в круг, выставив вперед мечи и не пытаясь атаковать.

Виденный ранее зверь появился прямо в воздухе, соткавшись из черного дыма. Он медленно обошел дрожащих людей, заглядывая им в глаза. Каждый видел себя в отражении мертвым. Многие теряли сознание или пытались бежать, за что их тут же разрывали на куски. Сильных духом оставляли на десерт.

Очередь дошла до Вольфганга. Из отражения смотрел испуганный беловолосый юноша, едва перешагнувший двадцатилетний рубеж. Не считая излишней бледности, вполне живой.

— Поздравляю. — Раскатистый голос вожака отлично подошел бы ревущему шторму. — Ты убил больше всех. Ты останешься жить.

Невидимая сила оттолкнула егеря от остальных. Сослуживцы за спиной закричали — со всех сторон на них набросились черные тени.

— Почему? — Вольфганг очень старался не оборачиваться.

— Хороший воин. Беги. Расскажи про нас, как другие. — Вожак отвернулся, растворяясь в воздухе. — Пусть готовятся, иначе мне будет скучно.

Через несколько мгновений Вольфганг остался один. Он стоял без движения, пока холод и ветер не заставили его вернуться в казарму и зажечь очаг. Слегка отогревшись, он спешно побросал в вещмешок немного еды.

Хуже всего было обыскивать останки тел товарищей. Он сложил все найденные скорострельные арбалеты в арсенале, забрав себе работающие. К счастью, монстры оставили ему одну лошадь, ранее принадлежавшую сотнику. Кобыла была перепугана до смерти, но отчего-то не пыталась порвать перевязь. Она безропотно приняла тяжелый груз и позволила неумелому всаднику забраться на себя. Едва Вольфганг утвердился в седле, лошадь побежала прочь от проклятого места.

Битва под Корком закончилась не худшим образом для объединенной армии, но для многих тяжелый день только начинался.

И Грей, и Кот жестко пресекали мародерство. Обычных солдат отвели в лагеря, где их ждали аппетитно булькающие походные котлы, горячий хлеб, сладкое вино и желающие отпраздновать победу маркитантки. Целители под руководством Лиан из Килдера боролись за жизни раненых в лазаретах, и если со стороны Шиммера это были обученные маги воды, то вольные города обходились знахарями и костоправами.

Пленные лесные эльфы сортировали тела своих и чужих. Специальные команды собирали с поля боя оружие, доспехи, артефакты и ценные личные вещи. Интенданты тщательно записывали содержимое обоих захваченных обозов. Для укрепления боевого духа половину трофеев решили раздать солдатам, поэтому в их же интересах было не упустить ничего важного. За воровством следили смешанные группы: парни Слеша, зверолюды Сильвер и эльфийские гвардейцы. Одного неудачника уже привязали к столбу и секли плетями на глазах у остальных.