Путь воина (СИ) - "NikL" - Страница 11

Первый, что подошёл к нему, попытался неуклюже с огромным замахом ударить его, в его руке возможно даже ножа не было, но Киоши сработал инстинктивно. Быстро сократив дистанцию, он сам не понял как, но бросил его через себя и сразу отскочил в сторону, второго он пропустил мимо себя и схватив его за руку как-то крутанул так, что услышал хруст и следом крик боли. Третий же не спешил нападать, но в его руке тоже появился нож. Киоши уже даже приободрился, тому, что двоих он смог осилить и ещё с одним тоже должен справиться, как вдруг почувствовал острую боль в боку... Их было четверо. Один из них затаился на всякий случай и выжидал подходящего момента. После этого последовал ещё удар, который он уже чисто случайно отбил наотмашь и упал.

— Ах ты сученышь! Какой прыткий оказался! — прокричал тот третий, по всей видимости главный. Всё, что Киоши смог разглядеть в темноте, это то, что у него была густая борода.

Киоши чувствовал, как по его боку течёт кровь, рана оказалась серьёзная. Он резко развернулся, собираясь убежать. Но его предусмотрительно уже окружили со всех сторон, поэтому он лишь впечатался в одного из грабителей.

Увидев, как тот снова заносит нож для удара, он вцепился ему в руку, а второй свободной попытался выдавить ему глаз. Грабитель, истерично заорав, попятился назад, но Киоши все ещё держал его за руку. Он почувствовал, что прямо сейчас его ещё раз ударят в спину. Парень сделал инстинктивный шаг вперёд, чтобы избежать удара, но вместе с этим он машинально поставил ногу для разворота и резко разворачиваясь потянул грабителя, которого удерживал за руку, тем самым выставив его перед собой. В тот самый момент, второй нападавший делал прямой удар ножом, чтобы уже покончить с этим наглым пацаном, который все никак не хотел расставаться с жизнью. Холодное лезвие угодило ровно между лопаток его товарищу. Воцарилась тишина буквально на секунду. Первым опомнился их главарь.

— МРАААЗЬ! Тебе конец! — и в ярости, брызжа слюной, побежал на него.

Киоши оттолкнул тело прямо во врага. Мужика это сбило с толку, и он упал, споткнувшись об своего товарища. Парень же тем временем уже несся сломя голову в лес. Он бежал, не оглядываясь и не зная, есть ли за ним погоня или нет. Он ничего не слышал, уши были заложены, из-за огромного давления в его голове. Казалось, она сейчас разлетится как воздушный надувной шарик, проткнутый иголкой.

Он бежал невероятно долго и с каждой минутой своего бега, мальчик чувствовал, как жизнь утекает из него. В его сознание пришла подсказка. Ему необходимо сменить направление к своему дому. Иначе он так и останется лежать холодным телом в этом лесу, навсегда. Пробираться сквозь заросли, было слишком долго, и в его разум начал закрадываться страх, что он потерял слишком много времени и крови. Что он не дойдёт. Остановившись, он осмотрел вокруг. Не видно было ровным счётом ничего. Тогда он попытался угомонить свое дыхание и прислушаться. Кроме звуков природы, ничего. Возможно, нападавшие даже не стали гнаться за ним, он этого не знал.

Киоши снял с себя футболку, подаренную Микой, и не решился её разрывать. Он лишь плотно приложил её к своей ране, чтобы попытаться замедлить кровотечение, однако самому держать было крайне неудобно. Пока он про двигался по лесу в сторону дома, нарвал травы наподобие лопухов, приложил к ране и плотно обмотал футболкой. Спустя час времени, он еле стоя на ногах завалился к себе в убежище. Но отключаться сейчас рано, в голове звучали эти мысли словно набат. Ещё нельзя. Размотав импровизированную перевязку, он принялся обрабатывать рану, своим проверенным способом, но потом ему вспомнилось, что Мика вместе с едой положила ему в свёрток ещё какой-то травы. По запаху он сразу же узнал её, та самая чем его так долго поили. Так как заварить её у него не было возможности, он решил просто съесть её и на всякий случай ещё приложить к ране, слегка пережевав. После всё туго обмотав, уже другими тряпками, он начал провалиться в дрему.

— Босс, он мёртв — угрюмо заключил один из грабителей, которые напали ни Киоши.

— Что будем делать? — спросил второй, так и не дождавшись какого-либо ответа их главаря.

Казалось, он находился где-то в прострации. Он понимал, что с их образом жизни, всякое может произойти в любую минуту, но чтобы это случилось именно с ним и его братом... Ещё более нелепо было, что от какого-то пацана они понесли такой ущерб. Он сидел и до сих пор не мог поверить в это...

— Босс... Босс!

— Ну что?! — Злобно огрызнулся тот.

— Надо что-то делать. Мы его... Э-э… тут оставим?

— Нет! Здесь лес поблизости, будем хоронить.

Никто возражать не стал. Лишь переглянувшись друг с другом.

— А с этим пацаном как быть? Оставим?

— Болван! Я его теперь из-под земли достану. Сердце ему голыми руками вырву. Уничтожу всё, что ему дорого! Вырежу всех его родных! Мы обязаны найти его! Тем более знаем, где он примерно ошивается!

— Думаешь найдем? Странно, что он такой умелый оказался? Вдруг кто-то из его родни был воином?

— Не беси меня сейчас своими тупыми предположениями! Или ты струсил уже?! Мне плевать кто там у него в родне! За кровь брата — прольётся кровь. Много крови...

Как кости после переломов становятся только крепче, так и организм Киоши адаптировался и научился перебарывать подобные недуги и раны. Однако совсем недавно у него уже были слишком серьёзные повреждения, от которых он ещё не полностью восстановился. И вот опять, холодная сталь пронзила его тело. В очередной раз он потерял достаточно крови для того, чтобы не выжить, снова он лежит на волоске от дороги в никуда, снова его тело балансирует между жизнью и смертью, а рассудок казалось уже начал покидать его. Жар. Холод. Озноб. Снова жар. И так по кругу, бесконечность…

Киоши понятия не имел сколько он пролежал так, но тело было слишком ослаблено и обезвожено. Ему необходимо было подпитаться. К нему пришло чувство, что если он прямо сейчас закроет глаза, то настанет спокойствие и боль пройдёт. Навсегда. И он больше не увидит Мику. И от этого осознания Киоши резко раскрыл глаза, прогоняя сон, словно ему только что приснился самый страшный кошмар в его жизни. Но он знал, что нет страшнее кошмара, чем его жизнь.

Заставив себя через всю боль подползти к своим припасам, он засунул кусок хлеба себе в рот, обильно запив водой. После чего начал перематывать свою рану. Как только замотанная ткань была развязана, в воздухе дурно запахло. Похоже сегодня удача не на его стороне, рана начала гноиться. Парень знал, что это не означает ничего хорошего и в его состоянии ему тяжело будет выкарабкаться. Но словно уже привыкнув к подобным обыденным мыслям, его разум не захватила паника, лишь холодный расчёт того, что дальше делать. Киоши аккуратно промыл рану и приложил ещё той травы, что дала Мика, но в этот раз разжевал её более тщательно, обильно увлажняя слюнями. После чего прикрыл всё это лопухом, которым пользовался, чтобы остановить кровь и обеззаразить рану, и снова все перемотал относительно чистой, уже другой тряпкой. Но и старую выкидывать юноша не собирался. Если ему станет лучше, то потом постирает её в озере и высушит…

После этого, невероятным усилием воли он смог подняться на ноги, взял ещё травы из свертка и, шатаясь, направился туда, где можно будет развести костёр. На самый чёрный день у него был припасен украденный порошок, которым легко можно было раздобыть огонь, достаточно малой искры. Он решил заварить себе настойку из травы. Спустя минут тридцать, он сидел у себя в укрытии и, морщась от боли, пил горячую жидкость. Запах напомнил ему о том, как Мика за ним ухаживала, ещё больше прочищая его разум. Допив, он лёг, укутавшись под всеми тряпками, что у него были. И снова неспокойный сон. Киоши провалился в дрему.

Множество раз парень просыпался и засыпал обратно, он понятия не имел сколько прошло времени, дней... Ему казалось, что его состояние ничуть не улучшилось. Он слишком ослаблен, но единственные две вещи, из-за которых он действительно был по-настоящему расстроен, это то, что ему приходится пропускать тренировки, время, когда он становится сильнее. И ещё больше его печалила мысль, что он может пропустить очередной поход Мики по магазинам. Как бы ему не хотелось пойти в город к тому магазину, он понимал, что должен лежать и восстанавливаться.