Катарсис (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич - Страница 13

С другой стороны, у меня получилась этакая шарашка, научный монастырь, в которой энтузиастам никто не мешает заниматься самообразованием. Жизнь у них намного интересней, чем когда они отвлекались бы на изучение древнегреческого и латыни. Большинство научных изданий на немецком. Это язык российской науки. Потом на французском и английском. Вот их изучать надо.

Не смотря на недочеты, в учебном центре готовят хороших руководителей и организаторов, в первую очередь. Во время учебы научные специалисты тоже проходят оперативную практику. Видят всю изнанку мира. Кто сколько берет, кто с кого и кого имеет.

С полицией тесная связь, особенно, с московской. Генерал-губернатор неоднократно выражал свое удовольствие нашей помощью. В связи с таким расширением деятельности устроили криминалистическую лабораторию, где научились снимать отпечатки пальцев, проводить баллистическую экспертизу и освоили прочие тонкости.

— Что нам с полицией? — наедине спросил как-то Петр, — жили без нее прекрасно. Они вроде как враги, а тут помогаем.

— Все то же с ней. Контроль. Вот скажи, чьи полиция и суд?

— Известно, государевы.

— А мы чем занимаемся, когда свой суд вершим и за порядком смотрим?

— Так то мы. Имеем право, поскольку рождены быть свободными!

— Ишь как тебя на высокий слог потянуло. Не имеем. Нет у нас изначально никакого права. Так получилось. Мы сами его забираем. Где силой, а где хитростью. И больше хитростью. И почему полиция враги?

— Потому что против нас.

— Нет. А потому что они не наши. А будут все наши, тогда что?

— Тогда делать станут, что нам потребно. Только кем же командовать губернатор будет? Да и все не пойдут за нами.

— Правильно. Значит, нужны фигуры на ключевых постах и направлениях, раз пока всех не перевербовать. Нужно знать про каждое движение и вздох. А для этого надо часть занятий оттянуть на себя, кое-где стать незаменимыми, что мы и делаем.

— Понял.

— Что у нас по мастерам оружейникам?

Хотелки мои сами по себе и на одном энтузиазме не сделаются. А хочу я многое. Особенно, оружие. Особенно, после той перестрелки в Москве. Вот голову и ломаю в очередной раз. Надо ли оно? Для вооружениясилового блока хватает и существующих систем оружия. В открытом противостоянии войска все равно сметут нас в один миг, как Пугачева. Наше преимущество не в огневой мощи, а в тактике.

Но помечтать можно. Револьверы по типу кольта делать? Это нужен свой завод. А смысл? Государство на вооружение сразу его не примет и заказов больших не даст. Скопирует и будет продавать частным образом. А на Западе скопируют моментально.

Да и какой толк повторять то, что уже было? Не интересно. А что привнести нового? То-то и оно. В этом и муки.

Но огневая мощь нужна? Ой, чую, что нужна. За счет чего ее добиваться? Так и придется идти по проторенной дорожке. Если бы еще знать в тонкостях, как и что устроено. И долго это. Пока людей подберем, пока разработаем модель, пока патрон придумаем с капсюлем. Но надо же? Надо.

ВТуле разыскивают мне мастеров, готовых взяться за работу. Мало таких.

А что можно быстро сделать? Вот, что бы я хотел на том поле при разборках с московскими жуликами? Желательно, чтоб накрыло их быстро и сразу всех. Пушки роль сыграли прекрасно. На один раз. И при условиях хорошей маскировки. Их на себе не потащишь. Укрепить на телеге? Ерунда. Заряжать долго. Не то, что ракеты. А почему не ракеты? Снаряд Шрепнела, конечно, новое слово в поражении пехоты картечью. Трубка позволяет взорваться ядру до падения на землю. Но заряда хватает только на разрушение корпуса. Поражающее действие получается за счет инерции самого ядра. Когда артиллерийские снаряды станут не круглыми, а вытянутыми, тогда в них встроят поддон с вышибным зарядом. Получится летающая минипушка с картечью, которая смертельным снопом накроет весьма приличную площадь. Но до таких систем артиллерии еще далековато. Лет тридцать. А заряд ракеты уже сейчас можно сделать вытянутым. Я предложил Засядко такой вариант. Восхитились новизной идеи. И на этом все. Скопировали только корпус малой ракеты. Остальное оставили без изменений. Ну и хорошо. Займусь сам.

Я вызвал на срочное совещание всех, кто причастен к испытанию ракет. Фрол во главе всех, хорошо одетый на мещанский манер, в новых сапогах, с карандашом и тетрадкой в кожаной обложке.

— Последние испытания малых ракет удачны. Что еще тут скажешь? — Докладывает он, — вы сами изволили присутствовать и все видеть.

— Запальная трубка остается в трех вариантах?

— В трех положениях, — поправляет меня один из ракетчиков, — да, так мы называем, но только для удобства, Ваше Сиятельство. Короткая взорвет вышибной заряд через пятьдесят саженей или сто метров, средняя через триста саженей, а длинная через версту. Ракеты летят на две версты. Думаем сделать еще и очень длинную на полторы версты.

— Я хочу услышать мнение наводчиков, — киваю я, — а если с рук запустить из трубы одну ракету?

— Так это труба особая нужна, — вступает Кирилл, — со станиной не удержишь. Да и рожу попалит. Как есть, без глаз оставит. Без защиты никак не можно.

— Одной трубы мало, — хожу я посредине кабинета, — Это сейчас мы запускаем от поджига. А бенедиктианец уже сделал динамо, которое дает устойчивую искру. Через месяц будет машинка, что рукоятку покрутил, и бахнет. Но это для залпа с большой установки. Сейчас речь о другом. Нужна пусковая труба для малой ракеты, с которой совладает один человек. И запуск через спусковой крючок, как у ружья. Нажал и полетела.

— А что! — Загорается Фрол, — от ружья и приспособим замок для начала.

— Не так все просто, — сомневается ракетчик, — мысль понятна, но уж больно нова. Про пусковую трубу надо думать. Чтоб и ракета не выпала, и запал не долго горел, и запальная трубка через нее правилась в нужное положение. И щиток поставить придется для сбережения стрелка.

— Вот, разумные речи. Ракету доработать тоже. Три положения, согласен. Но первое сразу после запуска. Чтоб метров через пять вышибло картечь из стакана. Второе метров на пятьдесят. А третье пусть сто будет. Должна получится картечница ручная. Нет, назовем ручной гранатомет. Не только же картечные картузы метать будем. Может, и зажигательные, и разрывные гранаты потом зарядим. Ручной пехотный гранатомет, РПГ сокращенно. Чтоб никто не догадался.

Мы еще долго рисуем, спорим, доказываем. Ближе к ночи народ понял, что я хочу. Нет, не понял, все же пока принял. Мысль, что один человек сможет дать картечный выстрел, сравнимый с пушечным, уляжется в головушках не сразу. Кажется фантастическими прожектами, кои пачками отметает артиллерийское управление. Я рисую им картины боя. А если десять человек с такими трубами? И не надо тяжелый лафет с четверкой лошадей. Или парой. Совсем можно без лошадей. Но тяжеловато. Все равно, не меньше двух человек в расчете надо. Зато везде пронесут. А если калибр меньше сделать? Народ разошелся окрыленный.

А я с грустью достал чертежи дирижабля. Повздыхал. Еще раз прикинул, какие материалы нужны. Прорезиненные ткани Веретенников делает. Нужен гелий. Нет гелия. И пока не будет. Есть водород. Но с ним страшно. А если аккуратно? Сколько аварий было! Пока «аккуратно» уровень культуры не позволяет. Одни мечты эти дирижабли. Но очень хочется. Пусть полежит еще.

Управление запускать тоже нельзя. Ко мне приезжают и приходят на доклады, но я стараюсь дать старейшинам родов и вождям большую самостоятельность. Правда, под тайным плотным контролем. Они знают про это и не возражают.

После событий в Москве поползла уйма слухов. Часть их мы сами распространяем, невыгодные пресекаем. Цель простая — чтобы никто, по возможности, всерьез нас не воспринимал, а лучше и вовсе не знал. Но в то же время боялись, как боятся привидений или призраков на кладбище. Днем все храбрые, а как до дела дойдет ночью пройтись, так не многие соберутся.

Другая забота, это расширение территории. Я скупаю все возможные земли по обе стороны болота, прилегающие к моим владениям. Заселяем своих людей. А их уже не мало. Одних учтенных бойцов под ружьем двенадцать тысяч. Не считая прочих.