Желаете разжечь пламя революции? (СИ) - Шихорин Александр - Страница 49

Разобраться в деталях солдат не успел. Конструкция неожиданно сверкнула, подобно ярчайшему фонарю, после чего в ряды фиарнийцев вонзился ослепительно-белый тонкий луч. Плавно, совершенно бесшумно, он скользнул по передним шеренгам, проходя по солдатам широкой дугой. И оставляя после себя всё быстрее нарастающие вопли ужаса и боли.

Над рядами прокатился приказ остановиться, но солдаты уже и сами прекратили марш, потрясённо переглядываясь и пытаясь разглядеть, что творится впереди. Шонбин, вытягивая шею, тоже пытался понять, что происходит, но видел лишь неспешно, едва ли не лениво гуляющий туда-сюда луч и постепенно сгущавшийся пар.

— Назад! Отступаем! — донеслось от передних шеренг.

— Отступаем! — подхватили командиры подразделений.

Войско развернулось вспять.

Отдаляясь от города, Шонбин и другие солдаты постоянно озирались назад, но ничего не смогли разглядеть. Странный луч, едва фиарницы прекратили наступление, погас и только лишь стоны, всё ещё разносящиеся над заснеженным полем, продолжали преследовать отступавших.

Вскоре поняв, что угроза миновала, командиры остановили батальон и устроили экстренный военный совет. А по солдатам начали со скоростью ветра разноситься истории тех, кто собственными глазами видел, что происходило впереди. И от услышанного у многих стыла кровь в жилах.

Казалось бы невинный луч света, подобный тому, что врывается в тёмную палатку сквозь прореху в ткани, плавил доспехи как масло и прорезал под ними плоть, зажаривая внутренности бедолаг. А кому не повезло подставить шею, в тот же миг прощался со своей головой. Там, где прошёл этот луч, оставались лишь трупы, тяжелораненые калеки и густая взвесь от испарившегося снега.

Мораль батальона стремительно падала вниз. Всё чаще Шонбин слышал вокруг разговоры, что Владыка демонов на самом деле тут и все они теперь обречены на смерть. А командиры всё никак не отдавали новых приказов. Никто не знал, что происходит, и сержанты с лейтенантами лишь нервно посматривали в сторону города, держа наготове свои «Дальногласы».

Наконец, команда прозвучала:

— Внимание подразделениям! Будем действовать под прикрытием «Пауков»! Автоматоны выйдут на позицию и подавят огнём вражеского мага, после чего мы пойдём на штурм! Подробный приказ вам озвучат ротные! Готовность — четверть часа!

Хотя в рядах солдат всё ещё царила паника, чёткие приказы и действия привнесли некоторое спокойствие. Хотя рассказы о жутком луче всё ещё пугали, понимание, что теперь впереди будет шагать железная машина, что защитит простых бойцов своей толстой стальной бронёй, которую будет явно не так просто прожечь, возвращала батальону боевой дух. Уступив дорогу, солдаты наблюдали за тем, как боевые машины проходят вперёд дабы стать для них всех щитом.

Закончив с манёврами, батальон снова выдвинулся на Лаграш. На этот раз среди солдат почти не звучала праздная болтовня. Поможет ли новая тактика? Выдержит ли толстая броня машин силу луча? Почему какой-то вшивый городишко на отшибе гоблинской страны из раза в раз плюёт в лицо фиарнийской армии? Эти и многие другие вопросы бередили умы солдат вместо ожидания выпивки и отдыха, и Шонбин не был исключением.

Он доверял информации брата и был уверен, что Владыка демонов сейчас далеко отсюда. Но неужели в Лаграше был ещё кто-то, сравнимый с ним по силе? Разве магистры демонов должны быть настолько устрашающими противниками? Или всё дело в той странной стеклянной штуке, которую он заметил на стене?

Город вновь приближался, и Шонбин старательно, несмотря на сгущающиеся сумерки, вглядывался в вершину стены. Кажется, фигура всё ещё была там, как и та странная, тускло поблёскивавшая в последних лучах солнца, штуковина.

Может… Может всё дело именно в солнце? Может, демоны как-то научились использовать солнечный свет как оружие? Почему-то эта идея показалась Шонбину очень здравой, даже логичной, и он воспрял духом, полагая, что с минуты на минуту Лаграш останется без своей страшной защиты.

Но ослепительный луч, разогнавший закатные сумерки, не выглядел даже на толику слабее прежнего. Коснувшись одного из автоматонов, он радостно впился в него и Шонбин с замиранием сердца принялся следить за исходом.

И он не заставил себя ждать.

— Назад! Все назад! — истошно донеслось от прикрытой тем «Пауком» колонны и боевая машина, едва взревев тревожной сиреной, взорвалась на куски, забирая с собой множество солдат и сбив с ног ударной волной тех, кому повезло уцелеть.

— Отступление! Отступление!

Поднимаясь с земли, Шонбин увидел, как луч уже впился в следующую боевую машину. Автоматоны, следуя командам операторов, пытались отступить следом за солдатами, но не успевали. Один за другим луч прожигал броню и взрывал «Пауков», словно те были праздничными петардами, даже не позволив им добраться на дистанцию ведения огня.

Поле превратилось в ужасающее месиво из обломков боевых машин, трупов и ползавших по земле людей, постоянно сбиваемых с ног мощными взрывами. Из-за постоянных падений и неразберихи вещмешок солдата куда-то соскользнул и пропал, захватив вместе с собой манастрел. После третьего взрыва, когда в огненном шаре исчезла последняя выделенная батальону для задания машина, Шонбин почувствовал, как что-то ударило его по голове, и упал на землю, быстро теряя сознание.

Когда он пришёл в себя, на окрестности уже опустилась ночь. В чистом от облаков небе издевательски мерцали звёзды, словно напоминая о произошедшем. Напрягшись, Шонбин приподнялся и сел, после чего огляделся по сторонам. Но не увидел вокруг ничего, кроме обломков, тел и исковерканной взрывами земли. Где-то на краю поля, как ему показалось, горели какие-то огни. Скорее всего, это был лагерь батальона. Точнее, того, что от батальона осталось.

Не без труда встав на ноги, Шонбин посмотрел в сторону тёмной полоски проклятой городской стены, до которой они так и не смогли дойти. Как и до этого, на ней не было заметно и следа беспокойства. Лишь редкие отсветы караульных фонарей.

Отвернувшись, он медленно побрёл прочь, стараясь не споткнуться. Раз уж он выжил, надо добраться до лагеря. Командование наверняка уже запросило подкрепление и новую технику, чтобы воздать по заслугам долбаным демонам… А смогут ли они? Что они, простые солдаты, могут противопоставить той мощи, что играючи разделалась даже с автоматонами? Шонбин вдруг понял, что он не хочет в лагерь. Он хочет просто уйти подальше отсюда и где-нибудь затеряться.

Не он первый был дезертиром и не он станет последним. В демоническом поселении его, конечно, не примут, но он слышал, что где-то есть бандитские шайки, состоявшие из беглецов с обеих сторон…

Всё же споткнувшись, он чуть не упал на чей-то труп и случайно зацепился взглядом за порванный вещмешок, валявшийся неподалёку. Хотя это был стандартный рюкзак имперского солдата, что-то подсказало ему, что это именно его рюкзак. И, взяв его в руки, Шонбин увидел на том именную бирку.

Он был жив. Он остался при руках и ногах. И это, как показалось ему, было отличным поводом выпить. Вытащив из недр вещмешка чудом уцелевшую бутылку, он выбил пробку из горлышка и принялся жадно пить, не остановившись, пока не осушил её до дна.

— Аааргх! — рявкнув в сердцах, Шонбин выбросил опустевшую бутыль и принял решение.

Он уходит. Он больше не хочет снова оказаться на подступах к этому городу. Не хочет стать тем, кто окажется в первых рядах, принимая на себя удар испепеляющего луча.

Отвернувшись и от лагеря, солдат вытащил из рваного рюкзака уцелевшую часть пайка и зашагал на север, поглядывая по сторонам в надежде подобрать с какого-нибудь тела целый вещмешок и припасы. Если у него будет запас еды, он…

По спине солдата вдруг пробежал холодок. Он неожиданно понял, что тут есть кто-то ещё и, кажется, он смотрит прямо на него. Резко обернувшись, Шонбин, к своему удивлению, увидел неподалёку маленькую девочку в пышном платье. Она стояла на обломке автоматона и с любопытством глядела на него, сверкая загадочными рубиновыми глазами.