Застрянец (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 46

Остались мы на холме с Крисом вдвоём. По итогу обменяли Седого и Архипа на пузырёк с зельем и наставление — вечером следующего дня явиться в поместье к Мещерскому.

Из пузырька приятно пахло спиртом. Так и хотелось забить на всё и махнуть пятьдесят граммов. Сейчас бы всё и решилось. Но теперь нельзя. Близкими мне стали Архип и Седой. Не мог я их так просто кинуть. Хотя в то же время понимал, вестись на удочку Мещерского — не вариант. Кто знает, что у этого фанатика на уме.

Во-первых, не было никаких гарантий, что зелье рабочее. Даже если Дементий, старый башмак, думал, что оно рабочее, это ещё ничего не значило. Я, как никто другой, знал его способности к вареву. Склерозная башка могла чего-нибудь напутать. Насыпать соли вместо крысиного праха и залить чесночным соком вместо вишнёвого. Короче, как ни крути, а зелье придётся придержать до самого конца.

Во-вторых, расписку за жизни моих людей мне не дали. Что мешает Мещерскому скормить их харву? А заодно и меня! На совете подниму руку за Мещерского, а потом поднимет руку Самсон, и всё.

— Что будем делать? — спросил Крис.

Не успел я ему ответить, как в городе раздался новый гул трубы. Шум и гам внизу поднялись. Взобрался я на строительные леса и присмотрелся.

Опоздали. Король со своей свитой как раз через главные ворота въезжали. Теперь нас к нему уж точно никто не подпустит.

— А? — снова напомнил о себе Крис, уместившись рядом со мной. — Приехал уже…

— Ты здесь пока сиди, храм сторожи!

— Как?

— А вот так!

— Я хочу помочь! — возмутился пацан.

— И что делать будешь?

— Не знаю, — Крис почесал голову. — А что надо?

— Вот я тебе и говорю — храм сторожить! Седой из плена вернётся, увидит, что дрова украли, обоих в стенки замурует!

— Но это же…

— Цыц! Пока сторожи, а потом я тебе настоящее задание придумаю, хорошо?

— Шпионское!

— Ясен-красен!

— Ладно.

Хочешь не хочешь, но действовать нужно самому. Не в моём стиле — ждать с моря погоды. Одно дело за денежками к Мещерскому раз в месяц ходить, и совсем другое — поставить на кон собственную судьбу. Так-то в запасе у меня ещё сутки с небольшим. Можно что-то и придумать.

И первое, что я собирался попробовать — это найти новых союзников. Одному против банды Мещерского — не по шансам.

Дождавшись, когда последние головы за горизонт свалят, я сходил в храм, надел плащ с капюшоном, взял рюкзак. Приладил на поясе меч и пистолет. Зелье замотал в тряпку и спрятал в потайной карман в рюкзаке.

Отсалютовал Крису, спустился с холма, прошёл по мостику.

На дорогу не выходи́л. Шёл вдоль городской стены, но не слишком близко, чтобы не засветиться перед сторожевыми на вышках. Обогнул поле с кукурузой и пошёл в горку.

Мещерский мог и слежку за мной поставить. Потому нужно действовать аккуратно, незаметно. Быть тише воды ниже травы. Не высовывать и преодолевать любые преграды, лишь бы не привлекать внимание. Так я думал первые двести метров.

Пошло оно нафиг! После встречи с Самсоном силы так и не восстановились. Не прошёл и полкилометра, а заколебался до такой степени, что чуть ноги волочил. Вон пика храма ещё виднеется. Хоть бы рельеф в Виктомске подровняли. Особенно это Румянцева, кутилу покойного, касалось! Что ни дорожка, то либо с горки, либо под горку!

— Глинский! — остановился возле меня извозчик. — Подвезти, что ли?! А где твоя карета?! Пропил?!

— Да не кричи ты!

— А ты чего такой потный?!

— От харва убегал.

— Убежал?

— Не-а, вон он!

— ГДЕ?!

— В пиз…, — я залез в повозку. — Поехали!

— Куда?! — спросил извозчик, подозрительно поглядывая за угол дома, за которым мог прятаться харв.

— К Мяснику!

… … …

Мясник уже давно обитал в бывшем поместье Румянцева. Да и земли эти теперь принадлежали не Румянцеву, а Мяснику.

Здесь я чувствовал себя на так палевно. Всё же подальше от земель Мещерского и Прокофия.

Извозчик остановился возле двухэтажного дома с коричневым фасадом, выступающим входом и увядшими цветами на балконе второго этажа. Пожалуй, первый раз в жизни я был тут в здравом уме. Хоть архитектуру немного рассмотрел.

Каменные колонны, витой забор, какой-то фиг разбери герб в треугольнике фасада. А ещё рядом с домом стояла здоровенная голубая ель почти до второго этажа. И главное — идеально правильной конусной формы, будто её как кусты обстригали. Ещё и озеро там, оказывается, было. Утки вон плавают. Ха! Вспомнилось, как Румянцев наперегонки с ними плавал. И ведь обгонял, чертяка!

Нужно хоть что-то в памяти оставить перед обратным телепортом.

А вот ворота в поместье сегодня были закрыты. Новые порядки. Румянцев себе такого никогда не позволял. Всех с распростёртыми объятьями встречал. Вот человек же был…

От дерева отклеился сторожевой. Пошёл ко мне. Я видел его в первый раз, хотя многих из прежней команды Мясника знал. Тот был одет непривычно. Шаровары, синяя куртка с шевронами и золочёными бляшками, на плече — блестящий мушкет с чёрным прикладом.

Нифига себе! А где тесаки и испачканные кровью халаты?

— Иду-иду! — пробормотал сторожевой.

И так он медленно шёл… Господи… За минуту прошёл только половину пути. Я не стал ждать, вцепился в колонну, взбежал по ней, кувыркнулся и оказался во дворе.

— Эй! Господин Исаев никого не принимает!

Исаев? Вот тебе и новый хозяин тела. Раньше Мясника все Мясником звали. Даже он сам. Ха-ха! А теперь, видать, всё изменилось. Ко мне же Конфуз — его права рука — приходил. Говорил, что Мясник заболел. Вот болезнь боком и вышла. Был Мясник, а стал Господин Исаев. Пойдём знакомиться.

— Нельзя!

— Тебя забыл спросить!

Сторожевой потянулся к мушкету, но я его опередил. Скользнул в сторону, провёл развеянной рукой под мышкой, потянул за ремень. Шаровары упали на землю. Он бросил мушкет, потянулся к штанам. Я пнул оружие ногой. Мушкет дважды крутанулся, ремень обвязал ноги. Сторожевой потянул штаны, ремень шаровар спутался с ремнём мушкета, мужик запнулся и грохнулся на каменной дорожке.

— Стрелять буду!

— Ага! Только попробуй!

Подойдя к дому, я заметил, что все окна восстановили. Следов Самсона не осталось. Да и вообще… Как-то подозрительно чисто и аккуратно всё было. Не к добру это.

Открыв дверь ногой, я прошёл мимо фонтанчика в холле. Вместо писающего Румянцева, теперь там стояла русалка. Безвкусица!

От прежнего Мясника не осталось и следа. Тот сидел в нефиговом таком троне с золотыми подлокотниками и красным бархатом, а вся комната была заставлена доспехами, картинами, сверкающими ружьями, наручами и шлемами. Ни девок, ни вина. Дорогущие безделушки, среди которых сидит Мясник в костюме гусара и ещё один незнакомый помощник.

Разговор у нас не заладился с порога, а потому помощника я выставил за дверь. Тот грозился с оружием вернуться. Пришлось взять самый здоровый мушкет с бриллиантами возле курка и сделать большую дырку под потолком, чтобы гадёныш и думать не смел.

Новый Мясник чуть не обоссался. За трон спрятался, деньги стал предлагать.

— Нафига мне твои деньги?! Где люди?!

— Какие люди?!

— А у тебя людей, что ли, не было, увалень?!

— Были. Распустил же.

— Почему?!

— Так дорого ведь!

Ну понятно. Мы хоть деньги брали, чтобы тратить, а этот просто собирал. Цацками обставился, всю охрану уволил. А сторожить добро кто будет?

— Значит, болел, потом очнулся и ничего не помнишь?

— Ага.

— Точно?

— Точно-точно!

— И не помнишь, что мы с тобой в детстве лучшими друзьями были?

— Не-а.

— И не помнишь, как тебе Забава перед всем классом морду набила?

— Нет.

— А потом мы тебя бабой весь год звали.

Мясник промолчал.

— А как с друзьями в поход за стену ходили?

— Не-а.

— Потом мы ещё коровью лепёшку нашли и тебя съесть заставили! Вот весело было!

Мясник нахмурился, но потом посмотрел на мушкет и снова улыбнулся: