Во все Имперские ТОМ 12. Финал (СИ) - Беренцев Альберт - Страница 12

— Партократы?

— Партократы! — девушка ткнула руки в боки, — Маги, объединенные в партию и направляющие рабочих, крестьян и интеллигентов в нашем строительстве коммунизма!

— Хватит, — с мольбой выдохнул я, — Хватит. Просто замолчи. И отстань. Окей?

— Саша, не окейкай! — возмутилась девушка, — «Окей» — это американское слово. Так говорят только ублюдки-стиляги, продавшиеся поганым капиталистическим...

Но я уже не слушал.

Я просто выскочил из университетской аудитории, громко хлопнув дверью и оставив Олесю в гордом одиночестве.

Я бегом бросился по коридорам, на улицу, скорее на улицу!

Мне не хватало воздуха...

Неужели Солнце и правда породило портал и просто выкинуло меня в параллельную реальность? Значит, Солнце может управлять такими вещами? В общем-то логично. Не зря же ему испокон веков поклоняются, как центру Вселенной...

Или может бытие просто решило, что я хорошо справился со своей миссией спасения мира, и теперь предлагает мне все повторить в другом варианте реальности?

Это все, конечно, прикольно, вот только я на такое не подписывался...

Я выскочил на улицу, уже в вестибюле университета сбив с ног какого-то дружинника с красной повязкой на руке.

Я жадно вдохнул свежий воздух, а потом застыл от ужаса...

О, нет.

Только не это.

На Московских улицах было полно народа. Я видел рабочий люд в гимнастерках, милиционеров в синих фуражках, студенток, спешивших на пары, партийных в костюмах, а еще автомобили, дома...

А еще возвышавшийся над городом памятник — огромный, в километр высотой.

Над Москвой нависал громадный мужик, лысый и державший в руках циклопический кукурузный початок. Лысина гиганта блестела на солнце, сделанный из серебристого металла правитель улыбался.

Рядом с его головой парили дирижабли, несшие лозунги — огромные красные полотнища, испещренные белыми буквами.

ТОВАРИЩ ХРУЩЁВ — ВЕЧНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ СССР.

ЗАВЕРШИМ ПЯТИЛЕТКУ В ДВА ГОДА.

УТРОИМ ПРОИЗВОДСТВО ТРИКОИНОВ.

ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ АМЕРИКУ! МАГИ, КАЧАЙТЕ ВАШИ РАНГИ!

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТОКРАТИЯ — ДРУГ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН.

Я глазам своим не верил.

Это сон, просто кошмарный сон. Предсмертная галлюцинация...

Но, сука, яркая.

— Товарищ...

Я завертел головой, но рядом со мной никого не было.

— Товарищ... — повторил картавый голос, — Не надо крутить головой. Я внутри вас. Боюсь, что в загробном мире наши души соединились. Я — Владимир Ильич Ленин, запретный революционер... Товарищ, послушайте! Коммунизм в этом мире был построен неправильно. Оппортунисты захватили власть...

— Нахуй, — прорычал я, — Просто нахуй.

— Товарищ, я тоже умею ругаться матом. Но это неконструктивно...

Однако мне было плевать. Я бросился к ближайшему фонарю и стал биться об него головой.

Тук! Еще тук!

— Ильич, уходи, — потребовал я.

Моими действиями уже заинтересовался милиционер, а из университета тем временем вышла моя сестрица Олеся. Девушка озиралась, явно искала меня...

Так не пойдет. Надо сваливать. Срочно!

Я бросился через улицу, потом увидел вывеску «Пельменная»...

То, что нужно!

Я толкнул застекленную дверь и оказался в прокуренном большом зале.

Столики тут были только стоячими, зал был полон работяг, за прилавком расположилась жирная продавщица в белом колпаке...

Но меня все устраивало.

— Товарищ, нам нужно поговорить, — Ильич внутри меня тем временем не унимался, — Вы, я надеюсь, понимаете, что построенная здесь система не имеет никакого отношения к реальному коммунизму. Мы с вами должны исправить ошибки, мы должны свергнуть Хрущева — этого мага-оппортуниста, этого кукурузника. Мы должны вернуть наш СССР рабочим и крестьянам...

Я просто подошел к прилавку, растолкав очередь возле него.

— Э, куда прешь? — гаркнул на меня мужик в ватнике.

Я сунул ему под нос свои комсомольские часы.

— А, так ты партократ... — мужик сплюнул на пол, но отошёл от меня подальше.

Очередь расступилась передо мной. Связываться с одаренным никто не хотел.

— Пельменей, — потребовал я у продавщицы.

— То есть как пельменей? — возмутилась пельменная дева, сама похожая на большой пельмень, — А карточки? Карточки давай!

— Слушайте, я вообще-то партократ...

— А я кто? — продавщица смерила меня презрительным взглядом, — Работники пищепрома — все партократы.

Женщина гордо указала на значок с серпом и молотом на своей груди, которая была навскидку размера эдак двенадцатого...

— Давай карточку или проваливай!

Работяги забухтели, явно радуясь, что партократ оказался без карточек.

Я же зашарил по карманам моего костюма, но в них оказались только какие-то карандаши, еще пачка американских сигарет, пара трикоинов, спички, носовой платок...

— У партократов карточки электронные, — подсказал мне Ильич внутри моей головы, — Они у вас в часах, товарищ.

— А, точно, — я сделал вид, как будто всегда знал этот занимательный факт.

После чего сунул мои комсомольские часы продавщице.

Женщина просканировала их каким-то сканером...

— Давайте пельменей. И водки! И соку запить.

— Соку нет, — продавщица скорчила недовольную рожу, — А пельмени вам с чем? Соус краснодарский, сметана...

— Давай всё, — потребовал я, — А вместо сока — тогда чай.

Продавщица щелкнула пальцами, в воздух взметнулся фонтан золотисто-белой магии.

Пельмени сами выскочили из огромного чана и прыгнули мне в тарелку. Сверху на них тут же бухнулось кроваво-красное пятно краснодарского соуса, потом упала, как снег, белая сметана...

Стакан чая заскочил мне на поднос, за ним последовал еще один граненый стакан и бутылка водки «Хрущевской».

— Спасибо.

Я схватил свой поднос и двинулся к свободному столику в углу, по пути захватив вилку. Работяги провожали меня жадными взглядами...

— Нечего пялиться, товарищи, — гаркнула на них продавшица, — Вы знаете правила. Водка ежедневно отпускается только партократам. А ваш день — пятница. Так что не толпимся, жрём пельмени!

Работяги забухтели пуще прежнего...

— Ага! — радостно воскликнул Ильич внутри меня, — Похоже, назревает революционная ситуация, товарищ Нагибин...

Но мне правда было плевать.

Я расположился за столиком, налил себе полстакана водки «Хрущевской», изготовленной, как сообщала этикетка, из кукурузного спирта, а потом залпом выпил.

Потом принялся пожирать пельмени...

А в общем-то неплохо. Пельмени вполне себе съедобные. Даже мясо вроде настоящее.

— Товарищ, пьянство и обжорство — не друзья для революционера, — напомнил мне Ильич.

Я выпил еще полстакана водки, запил чаем, потом схавал еще десяток пельменей.

Вот теперь мне стало тепло и хорошо...

Захотелось присесть отдохнуть, но стульев в этой пельменной не было даже для партократов, так что я просто тяжко облокотился на столик. Тот в ответ тревожно зашатался.

Я закурил американскую сигарету, закашлялся с непривычки...

— Ну че там у тебя? — поинтересовался я у Ильича, — Выкладывайте, товарищ.

— Вот уже другой разговор, — азартно прокартавил Ленин, — Это конструктивный и коммунистический подход!

Похоже, что Ильич внутри моей головы тоже чуть захмелел от водки...

— В общем так, — начал он, — Социализм в этой стране, как вы можете заметить, построен неправильно. Так что нужна повторная революция, тут ничего не поделаешь. И лишь мы с вами, товарищ Нагибин, можем её возглавить. Лишь мы можем свергнуть оппортуниста Хрущева, который изучал запретную магию капиталистов и через это обрел вечную жизнь, и узурпировал власть.

— Это работка по мне, — согласился я, решительно отодвигая от себя подальше водку, — Продолжай, товарищ.