Под кожей (ЛП) - Стоун Кайла - Страница 27

Я быстро встаю. Клео приземляется на лапы, протестующе мяукая. Нахожу свои джинсы, сваленные в углу, и натягиваю их.

— Что ты делаешь?

— Ухожу. — Я останавливаюсь в дверях. — Не думай, что это сделало нас подругами.

Сегодня один из тех типичных октябрьских дней. Листва переливается яркими оранжевыми, красными, пурпурными и желтыми цветами. Эти краски резко выделяются на фоне унылого угольного неба и дождя, стекающего по оконному стеклу.

Стул доктора Янга скрипит, когда он откидывается назад и поправляет штанину. Он складывает руки на коленях.

— Сегодня мы поговорим о том, что произошло в прошлые выходные.

Он смотрит прямо на меня. У меня перехватывает дыхание.

— Что?

— До сведения администрации дошло, что в пятницу вечером на вечеринке произошла ссора. В дело в какой-то степени была вовлечена полиция. Похоже, никто не хочет говорить об этом, хотя учитель слышал, как упоминались ваши имена.

— И администрация хочет, чтобы вы докопались до сути? — спрашиваю я. — Супер.

— Необязательно. Сидни и Арианна, моя задача — обеспечить ваше благополучие, вашу безопасность, ваш личный и академический успех. Это мой приоритет, но я ничем не смогу помочь, если вы не будете со мной разговаривать.

Я смотрю на свои ногти. На них уже есть сколы. Подумаешь. Ноющая боль в животе сменилась жгучей.

— Ничего не случилось.

Арианна нервно смотрит на меня, поднимая брови. Я качаю головой.

— Никто из вас не хочет говорить? Если вы расскажете мне, мы сможем наказать лиц, ответственных за… что бы ни случилось.

— Вряд ли.

Его рот плотно сжат, а глаза выглядят печальными. Он может почти обмануть кого-то, заставив поверить, что ему не все равно.

— Ты уверена? Я хочу помочь.

Я просто смотрю на него.

Доктор Янг вздыхает. Он снимает очки и протирает линзы рукавом рубашки.

— Хорошо. Как хочешь. Ладно, давайте пока продолжим. Поскольку мы давно не затрагивали эту тему, я хочу проверить ваше психическое состояние. Если вы хотите подождать до наших приватных сессий, мы можем это сделать. Но вы могли бы научиться чему-то друг у друга, если бы говорили открыто.

Арианна смотрит на свои руки, сложенные на коленях. Ее лицо бледное, а под глазами видны синеватые пятна. Она вызвала полицию на вечеринку. Теперь она изгой общества, как и я. Из-за меня. От этой мысли становится не по себе, меня пронзает чувство вины. Я вытесняю его из головы.

— Что вы имеете в виду, говоря о наших психических состояниях? — спрашивает она.

— В настоящее время или в последний месяц у вас появлялись суицидальные мысли?

Я почесываю края своих бинтов через толстовку.

— Дайте определение понятию «суицидальный»?

— Мысли о смерти, о причинении себе смертельного вреда.

Я почти смеюсь.

— Нет. Конечно, нет. Я совершенно нормальная.

Доктор Янг вздрагивает. Достает свой вибрирующий телефон из кармана брюк и смотрит на него так, как будто никогда раньше не видел.

— Я прошу прощения, но это может быть срочно. Я должен ответить.

Он выходит из комнаты. Дождь стучит в окно. Радиатор гудит. Внутри меня все накаляется и колется. Я наклоняюсь вперед. Стул скребет по полу.

— С помощью таблеток.

— Прости? — Арианна даже не смотрит на меня. Она выглядит несчастной.

Меня пронзает что-то похожее на сочувствие. Я борюсь с ним. Оно делает меня слабой. Я не могу быть слабой.

— Ты выглядишь как человек, предпочитающий таблетки. Ты бы убила себя таблетками.

— Почему ты так говоришь?

Я пожимаю плечами.

— Таблетки — для плаксивых девчонок, которые хотят внимания.

Арианна моргает.

— Ты думаешь, я хочу внимания?

— Да, черт возьми. Ты играешь на флейте в группе. У тебя идеальный дом, идеальная комната, идеальное все. Да что с вами такое, люди? Вы хотите посмотреть, каково это — на другой стороне, или что? Ваша жизнь настолько идеальна, что вам стало скучно?

— Прекрати.

Но я не могу. Темная штука внутри меня снова поднимает свою уродливую голову. Слезы жгут горло. Мне нужно причинить боль. Я хочу причинить боль Арианне. Она почувствовала лишь малую толику того, что я переживаю каждый день, а выглядит так, будто разваливается на куски.

— Или, может быть, ты перережешь себе вены. Будешь отмокать в большой мраморной ванне, возможно, твоих родителей, пока кожа не станет морщинистой и полупрозрачной, и ты сможешь увидеть вены. Потом ты возьмешь осколок стекла, или зеркала, или разбитый компакт-диск, или еще что-нибудь, только не нож, наверное, и немного потренируешься, а потом порежешься. Неправильным способом, потому что ты Королева Красоты с большой буквы «К», и кому нужны мозги, когда ты богата и красива, но ты сделаешь свою работу.

Арианна хмыкает, и коротко качает головой.

— А как ты это сделаешь, Сидни? — Она произносит мое имя как ругательство.

Я чувствую себя твердой и острой. Я выдавливаю слова, даже ненавидя себя за то, что произношу их.

— Не уверена. Я думала о нескольких вариантах. В основном, это должно быть больно, и должно занять какое-то время. Может быть, повешусь. Или привяжу к ногам камни и брошусь в реку. Или меня затянет под грузовик, но для этого нужен водитель, а я не нашла никого с достаточно крепкими яйцами. Хочешь стать добровольцем?

Арианна быстро моргает. Ее лицо осунулось, губы обескровлены. Она хватает свой рюкзак и взваливает его на плечи. Убегает из класса, дверь с грохотом закрывается за ней.

Я вытираю влагу с глаз. Так лучше. Я хочу так. Я хочу этого, даже если в моем животе полно зазубренных камней. Я официально самый ужасный, отвратительный человек в мире. Лукас оставил меня в покое, как я и просила, как хотела. А теперь и Арианна.

Они оба хорошие, слишком яркие, чтобы на них смотреть. Я плохая, уродливая девчонка, которая оттолкнула их.

Я выскакиваю за дверь и вливаюсь в поток студентов. Арианна уже ушла. Я чувствую на себе взгляды, взгляды, похожие на осколки стекла. Поднимаю подбородок и иду через толпу.

После школы, через двадцать минут после начала смены, Фрэнк заезжает на парковку ресторана. Я замираю на середине движения, нависая над пустым столиком, мои руки заняты скомканными салфетками. Холодный пот проступает на коже. Что ему нужно?

— Где мой приятель? — кричит он, распахивая дверь.

Билл выходит из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем.

— Как делишки?

— Все путем, бро. Все путем. — Они смеются, обнимаются и хлопают друг друга по спине как братья.

— Хочешь пива? Обеденная суматоха еще не началась. Я могу сделать перерыв.

Фрэнк качает головой.

— Не в этот раз. Я здесь ради моей девочки.

— Что ты теперь натворила малышка? — спрашивает Билл, подмигивая мне.

— Семейное время, Билл. Ты знаешь, как это бывает.

Мой позвоночник напрягается. Я не хочу никуда с ним идти. Предполагается, что это одно из моих безопасных мест. Ему здесь не место, по крайней мере, не в часы, когда я работаю.

— Я освобожусь только в шесть.

Фрэнк хватает Билла за плечо.

— Ты слишком загружаешь ее работой, Билл. Отец должен проводить время с дочерью, держать ее в узде. Не давать им превратиться в своих матерей. Я прав?

Билл смотрит на меня, в его темных глазах мелькает озабоченность.

— Ну…

— Ты сам сказал, что сейчас никого нет. Пойдем, Сидни. Собирай свои вещи.

Я вижу легкое колебание в теле Билла, сутулость его плеч.

— Думаю, я могу вызвать Джесси, если понадобится.

— Вот и здорово! Увидимся в субботу. Ты пожалеешь, что не остался дома, когда я заберу твою заначку. Еще раз. Скажи Гонзалесу, что я буду в девять.

И вот оно. Все капитулируют перед Фрэнком. Я думаю отказаться, но какой смысл? Фрэнк добьется своего, даже если ему придется вытаскивать меня на улицу пинками и криками. Я вешаю фартук, выхожу из зала, беру рюкзак и куртку.