Тридцатник, и только - Джуэлл Лайза - Страница 12
- Предыдущая
- 12/74
- Следующая
— К чему?
— Тебе уже тридцатник. Зрелый мужчина. Теперь они начнут бросаться тебе на шею. Заведи-ка себе вот такую штуковину. — Он указывает на обручальное кольцо и подмигивает. — Магнит для кисок, — добавляет Тоби и с хриплым хохотом удаляется.
Диг тоже смеется. Он знает: что бы Тоби ни говорил и какие бы шуточки не отпускал насчет своего магнетизма, он крепко привязан к жене и семье, и если даже подвернется возможность, ему не достанет бесшабашности ею воспользоваться. Он слишком много и долго работал ради успеха, и достаточно умен, чтобы не рисковать благополучием ради случайного пересыпа.
Диг стягивает кожаный пиджак и аккуратно вешает его на спинку стула. Шарит во внутреннем кармане, пока не находит нужную вещь — жеваный клочок бумаги. Он бережно разглаживает листок, медленно проводя пальцами по сгибам, и кладет на стол, рядом с телефоном. Смотрит на бумажку и чувствует, как его губы снова складываются в улыбку.
Он не станет звонить ей прямо сейчас. Он сделает это попозже. Сначала он выпьет кофе, просмотрит корреспонденцию, считает электронную почту.
И только потом позвонит Дилайле Лилли.
Отправляясь на работу, Надин обычно испытывает легкое возбуждение. Во-первых, наслаждение от поездки на сверкающей белизной «альфе-спайдер» до сих пор не приелось. Машина невыразимо прекрасна и оплачена исключительно из доходов Надин. Даже среди зимы она откидывает верх, врубает отопление на полную мощность и катит с ветерком. Надин не понимает, зачем покупать машину с откидным верхом и ездить без крыши лишь полтора месяца в году.
Во-вторых, ее неизменно волнует вывеска у дверей студии — ФОТОГРАФИЯ НАДИН КАЙТ.
Ее собственная студия. Она долго и самозабвенно вкалывала, чтобы ее заполучить. Пять лет в ассистентах, когда ее эксплуатировали и недоплачивали, сначала у вздорного фотографа по интерьерам, который в течение трех лет упорно звал ее Надиной, хотя она тысячу раз говорила ему, что она Надин; потом у изумительного старого мастера Сэнди, она у него многому научилась, в том числе делать постеры с девушками.
Надин никогда не предполагала, что будет зарабатывать, снимая полуголых женщин. У нее, как и у большинства начинающих фотографов, были куда более возвышенные цели. Мода или художественная фотография. Но начало ее карьеры совпало с расцветом журналов «для мальчиков», превратившихся в крупный бизнес, и один из бывших бойфрендов, журналист, писавший для журнала «Он», порекомендовал ее редакторам. Надин пестовала связь с журналом многие годы, пока не стала самым востребованным фотографом, оформляя обложки и иллюстрируя наиболее ударные материалы. Она нашла свою нишу, где гонорары были большими, а работа приятной; нишу, которую она полюбила. Ей приходилось сталкиваться со звездами австралийских сериалов, телеведущими, диск-жокеями и даже иногда с голивудскими знаменитостями. Она переснимала чуть ли не всех британских моделей, и ей до сих пор не попалась девушка, с которой было бы неприятно работать.
При встрече с Надин модели неизменно открывали рты: «Господи, вы совсем не похожи на фотографа». И это Надин только льстило.
Утром в понедельник Надин пребывала в приподнятом настроении. Она уже наведалась в спортивный зал, где тренировалась три раза в неделю, и вышла оттуда на удивление энергичной и бодрой, что бывало далеко не всегда. Солнце светило во всю. Надин надела прелестный розовый пиджак с блестками, купленный на гаражной распродаже всего за одни фунт. Истратив фунт, она чувствовала себя на миллион долларов. Мало что в жизни так радует и веселит, как удачная сделка.
Весы в спортзале сообщили, что она наконец достигла вожделенных 60 килограммов; после обжираловки в отпуске, проведенном в Диснейленде полгода назад, проклятая стрелка упорно болталась вокруг отметки 63.
Банковский отчет, присланный с утренней почтой, подтвердил, что ее бизнес после медленного старта, наконец начал приносить доход.
И она снова одинока! Она любит одиночество, честное слово. И на этот раз намерена оставаться одна до тех пор, пока не найдет приличного парня. Хватит поддаваться панике или заурядной похоти. На этот раз она сделает все как надо, в чем ей поможет хрустящая финансовая морковка — пари, которое они заключили с Дигом.
На стоянке за студией Надин щелчком поднимает крышу автомобиля и запирает машину хитроумным «Клиффордом». Приближаясь к двери студии и розовой пластиковой вывеске с ее именем, она тихонько присвистывает.
На крошечной кухне Надин включает чайник и, растянувшись на розовом кожаном диване, читает электронную почту. Сегодня будет спокойный день. Для разнообразия. Встреча в офисе журнала «Он»: надо выбрать снимок для февральской обложки, затем обед с редактором. Остаток дня она использует для разбора бумаг и небольшой уборки. И, возможно, начнет обзванивать подружек, выясняя, нет ли у них приятеля, которого можно занять на время, чтобы выиграть пари у Дига.
Она улыбается про себя. Она выиграет, никаких сомнений. В Надин сильна соревновательная жилка, особенно, когда дело касается Дига. Возможно, она любит соревноваться, потому что работает в мужской профессии. А возможно, потому что родители всегда сравнивали ее с младшим братом, и сравнивали не в ее пользу. Или же причина в том, что она провела два года в колледже, где учились сплошь мальчишки. Кто знает? Но она боец, потому и стала тем, кем стала. Бойцовская жилка принесла ей квартиру, машину и здоровый банковский баланс. А также уважение, статус и неиссякающий поток высококачественных заказов от лучших журналов страны.
И, хотя она этого пока не знает, ее ждет престижный заказ, который выведет ее заработки на новую и невероятную траекторию, почти космическую, — календарь для «Ракхем Мотор Ойл».
Митчел Тафт, менеджер по рекламе нефтяной компании «Ракхем Мотор Ойл», попросил ее на прошлой неделе прислать свои работы. В тот же день папка вернулась с формально комплиментарной запиской, и Надин решила, что на том все и закончилось.
Но только что зазвонил телефон, и сейчас Митчел Тафт разливается соловьем про ее свежий стиль, про то, как ему полюбились ее работы, и как бы он хотел, чтобы она отправилась на Полинезийские острова в компании с самыми красивыми женщинами планеты. К сему прилагается чек, достаточно крупный, чтобы спокойно бездельничать до конца года.
Никаких сосков, заявляет Надин. Это ее единственное правило. Никаких сосков, соглашается Митчел Тафт.
Пора впрыснуть свежую кровь в модные календари. Постоянно одни и те же фотографии, жалуется он, год за годом. На дворе новое тысячелетие. Время для перемен. Мы предоставим вам свободу действий, обещает он, мы хотим придать 2001 году как можно больше новизны и оригинальности.
Если, конечно, ей это интересно.
— Пожалуй, да, Митчел. Сочту за честь. С удовольствием займусь вашим календарем. Спасибо. — Надин кладет трубку и глубоко вдыхает, дабы унять бешено бьющееся сердце. — Сорок тысяч, — шепчет она. — Сорок тысяч за месяц работы. Господи.
В который раз она мысленно поздравляет себя с тем, что отказалась нанять агента. А потом встает и кричит:
— Черт! Я стану богатой! — И принимается бегать кругами по студии. — Богатой! Богатой! Богатой! Буду кататься как сыр в масле!
Вот оно, ее профессиональное предназначение. Она так долго работала, толком не представляя, куда движется, просто выполняла заказы, когда те подворачивались, но этот заказ не чета другим. Работа для прессы неплохо оплачивается, но календари — вот где делаются настоящие деньги, и «Ракхем» — не какой-нибудь заштатный календаришка. В нем не найдешь пошлых картинок, что висят на стенах авторемонтных мастерских, заляпанные хрен знает чем. «Ракхем» — художественный и новаторский календарь. Некоторые модели в нем даже одеты.
«Ракхем». Господи!
Надо позвонить Дигу. Он всегда радуется профессиональным достижениям Надин, и она любит его радовать. Она снимает трубку:
— Диг! Диг! Угадай, что со мной случилось!
- Предыдущая
- 12/74
- Следующая
