Ужасная смерть Эдуара Делакруа - Кинг Стивен - Страница 8
- Предыдущая
- 8/13
- Следующая
- Пусть Господь смилостивится над твоей душой, - сказал он задыхающейся, перепуганной фигуре на электрическом стуле, а потом обратился в сетчатое окошечко, где стояли Харри и Джек, и рука Джека лежала на выключателе с пометкой "Сушилка для волос Мэйбл". Справа от этого окна стоял доктор, уставившись, как всегда, молчаливо и замкнуто на свой черный чемоданчик, стоявший между ног. - Включай на вторую!
Сначала все вроде выглядело, как всегда - гул стал чуть громче, чем вначале, но ненамного, затем тело Дэла рефлексивно рванулось вперед от сокращений мышц.
Потом все пошло наперекосяк.
Гул перестал быть ровным и завибрировал. Потом к нему добавился треск, словно от разрыва целлофана. Пошел ужасный запах, но я не смог определить, что так пахнут паленые волосы в сочетании с горящей органической губкой, пока не увидел струйки синего дыма, выходящей из-под краев шлема. Из дыры же наверху шлема, откуда тянулись провода, дым валил, как из индейского вигвама.
Делакруа начал ерзать и вертеться на стуле, его закрытое маской лицо поворачивалось туда-сюда, словно в знак категорического отказа. Ноги стали подниматься и топать по полу, позвякивая застежками на лодыжках. Над головой снова прогремел гром, и дождь забарабанил сильнее.
Я посмотрел на Дина Стэнтона, он сделал мне страшные глаза. Из-под шлема донесся приглушенный хлопок, словно в огне треснул сосновый сучок, и теперь стал виден дым, пробивающийся мелкими колечками через маску.
Я рванулся к сетчатому окошечку между нами и ап-паратной, но не успел и звука произнести, потому что Брутус Ховелл схватил меня за локоть. Он стиснул его так сильно, что боль пронзила всю руку. Брут был белый как полотно, но совсем не растерян и далек от паники.
- Не говори Джеку, чтоб остановил, - сказал он ти-хо. - Все что угодно, только не это. Уже слишком поздно.
Сначала, когда Дэл начал кричать, свидетели его не слышали. Дождь барабанил по железной крыше, а гром гремел почти непрерывно. Но мы, стоящие на платформе, слышали очень хорошо эти сдавленные вопли боли из-под дымящейся маски, - звуки, которые могло издавать животное, попавшее в пресс для сена.
Гул из шлема стал прерывистым и громким, с периодическим треском, похожим на радиопомехи. Делакруа бросало вперед и назад на стуле, словно ребенка в припадке. Платформа шаталась, ремень на груди так натянулся, что чуть не лопнул. Я услышал хруст кости, словно его правое плечо сломалось или вышло из сустава. При этом еще был такой звук, словно кувалдой ударили по бревну. Брюки в паху, видимые не больше пятна из-за частых ударов его ног, потемнели. Потом Делакруа начал кричать, издавая ужасные высокие, животные звуки, слышные даже при шуме дождя.
Кто-то крикнул:
- Что с ним происходит, черт побери?!
- А пряжки его выдержат?
- Фу, что за запах, Боже!
Потом одна из двух женщин спросила:
- Это нормально?
Делакруа качнулся вперед, откинулся назад, качнулся вперед, откинулся назад. Перси смотрел на него с выражением тихого ужаса. Он ожидал чего-то такого, но совсем не этого кошмара.
Маска на лице Делакруа вспыхнула. К запаху горящих волос и губки присоединился запах горелого мяса. Брут схватил ведро, в котором находилась губка - теперь оно, конечно же, было пусто, - и бросился к очень глубокому баку уборщика.
- Пол, мне отключить ток? - спросил Ван Хэй сквозь сетку. Голос его дрожал. - Мне отклю...
- Нет! - прокричал я в ответ. Брут понял это сразу, а я гораздо позднее: нам нужно закончить. Все остальное было вторично, прежде всего нам надо было закончить с Делакруа. - Включай, ради Бога! Включай, включай!
Я повернулся к Бруту, почти не замечая того, что люди позади нас уже разговаривают, некоторые встали, некоторые кричали.
- Стой! - завопил я Бруту, - Нельзя воду! Нельзя! Ты что, сдурел?
Брут повернулся, и до него наконец дошло. Лить воду на человека под током. Отличная идея. Он посмотрел вокруг, увидел химический огнетушитель на стене и взялся за него. Молодчина.
Маска сползла с лица Делакруа, показав черты, ставшие уже чернее, чем Джон Коффи, Глаза его, теперь уже бесформенные шары белого полупрозрачного желе, выскочили из орбит и лежали на щеках. Ресницы сгорели, а пока я смотрел, вспыхнули и сами веки.
Дым выходил из выреза рубашки. А гул электричества все продолжался, наполняя мне голову и вибрируя. Я подумал, что этот звук, должно быть, слышат сумасшедшие, если не этот, то похожий.
Дин рванулся вперед, думая, видимо, что сможет сбить пламя с рубашки Дела руками, и я оттолкнул его так сильно, что он чуть не упал. Трогать Делакруа сейчас, все равно что Братцу Кролику прикасаться к Смоляному Чучелу. Электрическому Смоляному Чучелу в данном случае.
Я все еще не оглядывался и не видел, что происходит за спиной, но похоже было на столпотворение: падали стулья, люди кричали, какая-то женщина вопила изо всех сил: "Да прекратите же наконец! Разве вы не видите, что уже хватит?". Кэртис Андерсон схватил меня за плечо и спросил, что происходит, ради всего святого, что происходит и почему я не приказал Джеку выключить.
- Потому что не могу, - ответил Я. - Мы уже зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад, разве вы не видите? Все и так закончится через несколько секунд.
Но прошло еще не меньше двух минут до конца, эти две минуты длились дольше всего в моей жизни, и большую их часть, думаю, Делакруа был в сознании. Он кричал, ерзал и дергался из стороны в сторону. Дым шел у него из ноздрей и изо рта, ставшего цвета перезрелых слив. Дым поднимался с языка, как от сковороды. Все пуговицы на рубашке либо оторвались, либо расплавились. Его майка не вспыхнула, но уже тлела, дым просачивался сквозь нее, и мы чувствовали запах горящих волос на его груди. Люди устремились к дверям, как скот из загона. Они не могли выйти, ведь это как-никак была тюрьма, поэтому просто столпились у двери, пока Делакруа жарился ("Теперь я жарюсь, - говорил старый Тут, когда мы готовились к казни Арлена Биттербака. - Я поджаренный индюк!"), а гром все гремел, и дождь лил как из ведра.
В какой-то момент я вспомнил о враче и поискал его. Он был на месте, но лежал, скрючившись, на полу около своего черного чемоданчика. Он был в обмороке.
Ко мне подошел Брут и стал рядом, держа наготове огнетушитель.
- Не сейчас, - сказал я.
- Я знаю.
Мы поискали глазами Перси и увидели, что он стоит прямо за спиной Спарки, застывший, с вытаращенными глазами, прикусив фалангу пальца.
Потом наконец Делакруа откинулся и обмяк на стуле, его голова с опухшим бесформенным лицом упала на плечо. Он все еще дергался, но так бывало и раньше, это просто ток еще шел через него. Шлем сполз набок, но, когда мы снимали его, почти вся кожа с головы и оставшиеся волосы снялись вместе с ним, прочно приклеившись к металлу.
- Отключай! - крикнул я Джеку через тридцать секунд, когда ничего, кроме электрических разрядов, не исходило от дымящегося куска угля в форме человека, лежащего на электрическом стуле. Гул немедленно прекратился, и я кивнул Бруту.
Он повернулся и сунул огнетушитель в руки Перси с такой силой, что тот отшатнулся назад и чуть не упал с платформы,
- Давай, шевелись, - произнес Брут. - В конце кон-цов, ты распоряжаешься, так?
Перси посмотрел на него взглядом одновременно больным и убийственным, потом направил огнетушитель, накачал его, нажал кнопку и выпустил облако белой пены в человека на стуле. Я увидел, что ступня Дэла дернулась, когда пена попала на лицо, и подумал:
"Боже, нет, неужели придется включать еще раз?" - но больше движений не последовало.
Андерсон повернулся и раскланивался перед перепу-ганными свидетелями, объясняя, что все нормально, все под контролем, просто бросок электричества из-за грозы, не надо беспокоиться. Да, он еще объяснил бы им, что запах вокруг - дьявольская смесь из жженых волос, жа-реного мяса и свежеиспеченного дерьма - это "Шанель" номер пять.
- Предыдущая
- 8/13
- Следующая
