(Не)настоящий папа (СИ) - Адриевская Татьяна - Страница 28

— Это Савицкий Владимир. К выходу сейчас спустится девушка в бежевом платье. На вид не больше двадцати пяти, с длинными распущенными волосами темно-рыжего цвета. Ее нужно отвезти куда скажет.

Повесил трубку и исподлобья посмотрел на брата. И надо было ему притопать сюда в самый неподходящий момент! Судя по хмурому взгляду, увиденная картина явно не пришлась ему по душе, только мне плевать.

— Что приключилось? — невозмутимо уточнил я. Уж если в мой офис заявился братец, причина должна быть действительно весомой.

— Даже не знаю, с чего теперь начать. Хотя подозреваю, связь тут точно имеется.

— Тогда давай обсудим события, которые касаются исключительно твоего визита.

Только вот мой прозрачный намек не был услышан. Как и предполагалось, Дмитрий продержался недолго. Раздраженно ругнувшись, он принялся читать мне нотации:

— Черт возьми, вокруг столько доступных девиц, а ты решил проверить на прочность постель подруги моей жены?

— С каких таких пор я должен спрашивать разрешения, с кем мне общаться? Что за детский сад? — Я удивленно вздернул брови.

— Издеваешься? Мне всегда было плевать, с кем ты спишь, но тут — вариант не для твоих одноразовых утех! Если ты не заметил, девушка вернулась из Европы с трехлетним ребенком, который считает, что его отец живет в другом городе и с трепетом ждет возвращения сына. В то время как настоящий папаша канул в небытие еще до того, как узнал о будущем отцовстве. И вот только тебя-то Марине и не хватало для полного счастья!

Рано или поздно мое семейство обо всем узнает. Не удивлюсь, если невестка уже давненько обо всем догадывается. Не зря она настаивала на моем личном присутствии на празднике в честь открытия лагеря. Не говоря уже о том, как ловко уговорила меня представлять ее интересы. Случайность? С тех пор, как встретил Марину, — сомневаюсь. Что ж, открываем карты…

— Ты абсолютно прав, братишка, не хватало. Потому что тот самый настоящий папаша — это я.

Гробовая тишина. Я знал своего брата как облупленного. Мы с пеленок вместе. Если получали люлей — то вместе, если давали кому-то под зад — он правой ногой, а я левой. В каких необычных ситуациях я видел Диму! Взять случай, когда он в чем мать родила выпрыгнул из окна своей первой девчонки, родители которой неожиданно вернулись. И отсиживался в кустах, пока я не приехал к нему на выручку с новой одеждой. Но такого выражения лица мне точно не припомнить! Даже когда я ржал над ним полчаса, прежде чем одежду вручить.

Сейчас же брат выглядел настолько растерянным, словно я заявил, что его обожаемая жена на самом деле — переодетый мужчина.

— Что, прости? — наконец обрел дар речи Дима.

— Ты не ослышался. У меня есть сын.

— Твою же мать! — выдохнул он, безмерно меня раздражая. — От Марины? Как так?

— Вот не мне тебе объяснять, как это делается. Сам все прекрасно знаешь. У тебя вроде как жена через месяц рожает…

— То есть ты мало того, что затащил в постель Марину, ты потом еще успел ее кинуть.

— Тут тоже, думаю, моя консультация не нужна. Сам не святой.

Дима лишь растерянно хохотнул, качнув головой и все еще пребывая в шоке от моего заявления. Ну, раз уж я смог удивить своего непробиваемого братца, боюсь представить, что с мамой станет. Хотя предположить могу. Начнутся каждодневные атаки на Марину с целью нашего скорейшего бракосочетания. Это, пожалуй, будет единственный раз, когда я не стану ей возражать.

— И как давно ты в курсе?

— Пару недель.

— А мама? — Брат словно мысли мои читал.

— Нет. И не вздумай говорить, я сам.

И снова смешок. Видимо, Дима представил реакцию нашей матери.

— Честно говоря, я в шоке. Чтобы ты заделал внебрачного ребенка…

— Ты за этим явился? — рыкнул я. Еще немного — и мой горячо любимый братец получит леща.

— Мой главный вопрос — с какой стати мой отдел безопасности озадачен поисками всей подноготной «чистой» карьеры Григория Громова — отпадает за ненадобностью. Ведь, насколько мне известно, Марина состоит в отношениях с его сыном.

— Все верно. Громов пытается оклеветать Марину, чтобы и от Сергея отвадить, и при этом остаться белым и пушистым. Даже в ее глазах.

— Марина знает?

— Только что узнала.

— А мне ты рассказать о своих проблемах не пробовал?

— Тебе и без меня хватает забот. Со своими как-нибудь сам справлюсь.

Взгляд брата стал, мягко говоря, озабоченным. Он помолчал с минуту, затем достал из пиджака флеш-карту и, подойдя ко мне, положил на стол.

— Здесь вся информация о левых счетах Громова за границей. Откатов за свою карьеру он собрал немало. Ты лучше меня знаешь, куда можно направить эти сведения. Только… — Дима сделал паузу. — Ты ведь понимаешь, что он просто так этого не оставит.

— Я тоже не оставлю. Ему придется поджать крылья и отвалить мирно.

— Я обеспечу охраной.

— Нет необходимости.

— Не стоит его недооценивать. Тебе прекрасно известно, что Громов не брезгует своеобразными методами, чтобы заставлять людей делать то, что ему нужно. Рассказывай, Вова, что происходит, и во всех подробностях. Не пытайся оставить меня в стороне.

Дмитрий покинул мой кабинет только через час после того, как я во всех подробностях ввел его в курс дела. Было время, я так же заявился к нему в офис и стал вникать в проблемы фирмы, чтобы помочь. Тогда он боролся и за семейный бизнес, и за свое счастье. Я помню, насколько плохо обстояли дела, помню, что советовал все прекратить. Только вот брат ответил, что не оставит Катю, даже если лишится всего. Я посчитал его решение глупым и рискованным шагом. Потому что до недавнего времени был уверен: нельзя так привязываться к женщинам. Но это было тогда, не сейчас. Сейчас я полностью с ним солидарен.

Как бы Марина ни противилась, я чувствую нашу невидимую связь. И она тоже чувствует. Об этом кричал каждый ее ответный жест и взгляд. И тот неописуемый трепет, с которым она встречала мои объятия, как ждала поцелуя, говорит о том, что у меня еще есть шанс все исправить. Попытаться начать новую жизнь, попробовать снова дышать полной грудью, без страха потерь. И если бы не Кирилл — настоящий подарок судьбы, — я вряд ли смог бы увидеть свое будущее так, как сейчас. Как видел его когда-то, до гибели Насти.

Попросил Марию соединить меня с Прохоровым. Сейчас крайне важно правильно выстроить каждый свой шаг. И горе-профессор на данный момент у меня в приоритете.

— Владимир Александрович, я не понимаю… — Ровно через полчаса после моего звонка плотный испуганный мужчина тер потный лоб за столом моего кабинета, поглядывая на заявление Марины. Затем отвернулся и принялся помешивать черный чай с лимоном.

Стоило сообщить, что над ним повисла угроза заявления о возбуждении уголовного дела за мошенничество, как он бросил все дела и примчался ко мне. Ситуация, конечно, спорная, но этого вполне достаточно, чтобы направить энергию ректора в нужное русло.

— Григорий Владимирович говорил, что проблем не возникнет. А тут заявление! Мы ведь справимся с этой проблемой?

— Григорий Владимирович вам и не такую свинью подложит, я уже объяснял. Он выльет в свет все свои грязные предположения насчет вас с Мариной и неоспоримыми фактами приукрасит. Верите или нет, ректором вам не остаться при любом раскладе. Особенно если на вас заведут уголовное дело.

— Да как же так! Ведь вы обещали мне помочь! А получается… лопату вручаете, чтобы побыстрее закопаться.

Ох, с каким удовольствием я бы вручил тебе лопату, горе-профессор! Одной весомой проблемой меньше. Только вот не мои это методы.

— Я хочу предложить вам совершенно другой вариант развития событий. Вы отказываетесь от жалобы на Марину. Взамен она не подает встречное заявление.

— Но тогда Громов меня со свету сживет! Польет грязью с ног до головы и меня и Мариночку.

Печешься ты отнюдь не о Мариночке.

— Виктор Васильевич, скажите правду: это клевета?