В ритме танца (СИ) - Литвин Светла - Страница 22

Настя — это медсестра, тёзка моя, она-то мне и засандалила укол, пока Смолин, зажав меня между сидением и каталкой, пытался выдрать мой паспорт.  

Ненавижу врачей! И Смолина ненавижу! — это всё, что я успела опять же только подумать.  

Когда я очнулась уже в больничной палате, я пиздец как испугалась! На мне была одета больничная сорочка, а левая рука с торчащей из вены капельницей, сразу попавшая в поле зрения, была привязана к поручню кровати. Я подумала, что Смолин меня упёк в психушку, но отпустило, когда поняла, что правая рука свободна.  

Смолин сидел в палате за изголовьем кровати, поэтому я его не сразу заметила, только когда он спросил;

— Как ты? — голос его был ровным, лица я не видела, но думаю и на нём не было даже тени волнения. 

Даже отвечать не хотелось.

— Я домой хочу. К себе домой. В квартиру, которую мне Артур подарил и чтоб тебя не видеть и не слышать, тогда мне будет нормально. — говоря это, я прислушивалась к самой себе. 

Вроде ничего не болело. Даже капельница в руке не доставляла особого дискомфорта, только тело затекло. Хотелось пить. 

— Ясно. Как только докапают, полетим обратно. У тебя просто переутомление и стресс. — он поднялся и пошёл на выход, только сейчас я его увидела. 

Злой. — это всё что выражало его лицо. 

— Да, и это Тимур Колесников. Он не умер, как ты думала, но ты его сделала инвалидом. Мстить пытался.

— Его поймали? — спросила, ненавидя Смолина теперь и за это имя.

Я не хотела знать, как зовут того подонка и не считала, что это я его сделала инвалидом. Он сам им стал. Нечего было девушку насиловать. 

— Застрелили. Оказал сопротивление при задержании. Отдыхай, вечером самолёт. 

Он ушёл, и явился за мной только вечером. С моей сумкой, молча ждал в палате пока я поужинаю, портя мне аппетит своим присутствием. Ненависть и злость за его поступок сменились обидой. Он не просит прощения, словно так и надо. И не то чтоб мне это было нужно чтоб простить его. Нет. Не для этого. Хотела высказаться, сказать ему, что так нельзя, что он сука неправ! Неправ! Но как это сказать, когда он тварь повода не даёт! Несколько раз я давила в себе желание разрыдаться. От обиды, и невозможности высказаться. 

Вся эта лирика прошла, когда сели в самолёт. Первый в жизни перелёт — не доказательство того, что я боюсь летать, а вот второй полёт убедил меня в том, что я не выношу самолёты, перелёты и всё что с этим связано. Ужинала я зря, это стало понятно сразу, мы ещё не взлетели, а мне уже понадобился пакет для тошнотиков. Смолин уже надо мной не смеялся, он вообще никаких звуков не производил, делая вид, что мы даже незнакомы. Разве что сумку мою таскал, и только.

По прилёту нас встретил Артур. Взгляд в мою сторону недобрый.

— В машину иди, у выхода стоит. — это мне вместо приветствия, и забрав у Смолина мою сумку всучил её мне. 

Я пошла. Не ожидала только что Адекватный сразу тронется, как только я сяду в машину.

— А Артур? Его ждать не будем? — меня настораживал тот факт, что он там со Смолиным остался.

Неужели собирается разборки устроить? Из-за того, что я сбежала, наверное. 

— Артур сказал домой тебя везти. Хватит приключений Настёна. — с улыбкой сказал Вова. 

От этих слов внезапно стало так легко. Словно эти Вовины слова действительно гарант моей спокойной жизни и больше ничего плохого в моей жизни не случится.

15

Семь лет спустя

Я, скучая, смотрела в окно на грязный снег, лежащий с февраля и не желающий таять несмотря на март. Смотрела на голубей, снующих туда-сюда и прочую херню, хотя Артур завалил работой, но на неё совсем не было желания даже смотреть. Надо двигать стол к хуям от окна, иначе работа совсем встанет. Весенний авитаминоз прогрессировал, нагнетал депрессию и это сраное окно меня всё чаще отвлекало от работы.  

И вроде понимала, что надо заняться делом, а оттягивала всячески это момент, как только могла. Окно с депрессивным видом сменилось на копание в соцсетях. Маринка выложила фотки с поездки на море, наставила ей лайков. Денька с Тимкой сильно вытянулись, давно их не видела, хорошо бы заехать к ним, но я поморщилась, бросив взгляд на пачку доков от Артура.  

— Да заебёшься ты ко всему серьёзно относиться, иди потанцуй. — прошептала себе под нос слова одной своей знакомой, видимо, она так часто заёбывалась, что открыла свою школу танцев в итоге. Каждый день теперь танцует. 

А брат словно радар, определил, что я хуи пинаю и тут же засветился на экране входящим вызовом. 

— Работаешь? — спросил так, словно знает, что нет. 

— Работаю. — ответила так же кисло, как и в общем всё моё состояние.  

Нет, первое время пиздец херово было, выть хотелось, но вот так, когда и выть не хочешь, но и вообще ничего не хочешь, стало впервые.  

— Не пизди-ка ты гвоздика, что ты розочкой была. — Артур меня раскусил по непонятной мне причине, догадаться о которой я пока не могла. 

— Может я в отпуск погулять схожу? На Бали я бы смоталась. — закинула удочку, вообще, Артур редко на неё не клевал, за последние года сухарь размяк и превратился в чёрствую, но всё же булочку, от которой я иногда кусок откусывала.  

Конечно, я никуда не поеду. Закуплюсь алкоголем покрепче и закроюсь на неделю в квартире, я так уже делала, прокатило. Потом, главное, не забыть в солярий сходить несколько раз, чтоб не вызвать подозрений.   

— Только если в декретный. — остроумно ответил братец.  

— Ты зачем звонил? — устало спросила, подходя к кофеварке, может третья кружка кофе подстегнёт меня, и я начну работать, пока этого не смог сделать даже звонок Артура. 

— Кашкина, там сейчас человек от меня подъедет, а у тебя и конь не валялся. Доки просмотри, не позорь меня. — то, с какой тонной ехидства была произнесена и исковеркана моя фамилия, и то, с каким льдом в голосе была сказана последняя фраза, вызвало во мне стойкий диссонанс.

Хотелось одновременно возмутиться и тут же пообещать, что всё будет сделано в лучшем виде. Но первое желание победило. Ненавижу, когда меня называют Кашкиной. 

— Я Кашина! —  ещё хотела кинуть угрозу, что в документах так и напишу  «Кашкина», загубив всю работу, но в итоге за это Артур меня же взгреет и мне же переделывать, сама себе яму рыть я не стала.  

— Я знаю, люблю, когда ты бесишься, не дохлая. — хохотнул скотина и отключился.  

— Сука! — ответила, глядя на погасший смартфон, подхватила кружку и поплелась за стол просматривать, чем там братец меня порадует. 

Геморроем или очередной нудной занозой. Других людей Артур ко мне не посылал, словно издевался, и всякое дерьмо сливал ко мне. 

Потянула из пачки первую папку, открыла, буквально вскользь взглядом по шапке. На букве С... сердце пропустило удар, на ...молин руки затряслись. Смолин Олег Дмитриевич. Далее, буквы расплывались и дверь в мой кабинет открылась именно в этот момент. Как в каком-то фильме. Ужас или триллер. И да, это был Смолин, я его видела сейчас впервые за семь лет. Как в аэропорту по прилёте с Владика, он остался, а меня увёз Володя, я больше его не видела. 

Моргнуть не успела, Смолин уже шагнул в кабинет, довольно быстро подошёл к моему столу и сел напротив. Глаза в глаза, я словно застыла без возможности отвести взгляд от этого чёрного омута.  

— Не ожидал от Артура такой подставы. — усмехнувшись, произнёс он, а до меня не дошло, что Олег имеет в виду.

Я смотрела ему прямо в глаза и молчала, тогда он первый отвёл взгляд с горькой ухмылкой. От этой горечи даже у меня во рту загорчило, я не поняла, о какой подставе идёт речь, да и не хотела понимать. Впереди маячило всепоглощающее желание напиться до состояния в слюни, а чтоб это сделать, нужно было завершить рабочий день. Усилием воли и благодаря этому желанию напиться поскорей, я приступила к работе, чёрт бы её побрал! Подтянула к себе документы, стараясь не подавать вида растерянности, словно я не минуту назад узнала о нём, а ещё два часа назад, когда стопка этих сраных документов легла на мой стол.