Контроль (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 26

— Саш, а если бы Ник пострадал, ты бы говорил так же?

— Неважно, что подвигло человека сесть пьяным за руль. Вина лежит на нем, а не на обстоятельствах. Он не умирающего друга в больницу вез, не выбирался из зоны военных действий. Нет, ему просто было в падлу взять личного водителя или добраться на такси. Это обычный заеб малолетнего идиота. И девушка, которая его бросила уж точно не виновата в отсутствии у него мозга.

— А я ведь даже не бросала его… — задумчиво тяну я. В целом Саша озвучил мою позицию. Но я рада, что в этом мы единодушны, а завести разговор про свое поведение после…нет, я не настолько смелая.

— В смысле?

— Между нами никогда и ничего не было, — поясняю я. — Общались дружески, он очень хотел большего. Там на даче я согласилась попробовать, встретила тебя, уехала. И потом отказала. Все. С Ником меня связывает один поцелуй и его желания.

— Зачем ты говоришь мне это? — хрипло выдыхает он, и я вижу шторм в серых глазах.

— Хочу, чтобы ты знал. Не хочу, чтобы думал обо мне плохо. Я больше не приближусь ни к тебе, ни к нему. Понимаю, что и сегодня приходить не стило. Но я не смогла удержаться в стороне. Мне казалось важным сказать тебе о том, что мне жаль.

Слезы текут из глаз, кода поворачиваюсь к двери.

— Даш… — слышу в спину полное боли, но повернуться не успеваю. Так как в кабинет влетает Нина Федоровна.

— Если подруга Ника не хочется встретиться с самим Ником… а что-то мне подсказывает нет, вам нужно что-то придумать. Он уже почти тут. Скажите спасибо камерам, которые вы, Александр Романович, категорически не хотели вешать. Говорила же, они нужны.

Дверь захлопывается, и мы слышим лилейный голос из приемной.

— Никита, какая встреча! Как у тебя дела в университете? Ты хорошеешь с каждым днем. Вот почему вы Лисовецкие такие красивые… Наверное, отбоя от девчонок нет?!

— Черт! — шипит Александр и потерянно оглядывается по сторонам, понимая, что спрятаться в кабинете негде.

У меня сердце уходит в пятки. В шкаф с бумагами не залезешь, а больше здесь и мебели-то почти нет. И я делаю единственное, что может нас спасти. Ныряю под длинный, дубовый стол, который, как кафедра, закрыт с внешней стороны. Александр занимает свое место на стуле, и я понимаю, что если не дай бог Ник все же меня обнаружит здесь, это будет трагедия века. Потому что передо мной колени Александра и все что выше. Я не хочу даже думать о том, что случайная девушка в такой позе может сделать под столом крутого босса. Щеки вспыхивают от неприличной картинки, возникшей перед глазами, а сердце стучит в сумасшедшем ритме. Я закрываю глаза и молюсь, чтобы Ник скорее ушел. Если буду сидеть как мышь, мое присутствие останется незамеченным.

— Пап, привет! — раздается знакомый голос. Я не могу понять расстроен Ник или нет. От страха быть обнаруженной, кажется, я вообще плохо соображаю.

— Какими судьбами? — голос Александра ровный и спокойный. Словно он и, правда, в кабинете один. А я под столом боюсь дышать. Меня так пугает ситуация, что с трудом получается унять дрожь в руках. Мужчины о чем-то говорят, но я не воспринимаю. Их голоса громкие и отчётливые, а вот суть разговора ускользает, потому что единственное, о чем я могу думать — это о том, что меня могут заметить. Ник спрашивает что-то о погоде в Испании, еще о бабушке и ее планах — обычный разговор отца и сына. Если бы не одна маленькая деталь — я под столом.

— Так они куда собираются? — уточняет парень. — Я ее что-то не понял. Точнее, она мне две недели назад говорила одно, а дед сегодня сказал совершенно другое.

— Насколько знаю, смотрели Коста-Браво…

— Правда? — В голосе Ника слышится недоверие и восторг. — Льорет-де-Мар? Песчаные пляжи и пенные вечеринки? Бабушке и дедушке ударил бес в ребро? Я почти им завидую.

— Ну, думаю, все же не Льорет-де-Мар, а скорее Росес. Бабушка сказала, что давно не ела прилично приготовленных «морских гадов».

— Россес — это, конечно, не так круто, — тянет Ник задумчиво. — И вообще, там море холодное…

— Ну тебе никто и не предлагает, — лениво отзывается Александр. — К тому же +25 давно ли холодно для воды?

— Хочу +28.

Мне кажется, ты просто зажрался, мелкий. Росес — скучно, Вода +25 — холодно. Вон не хочешь, Анапа! Все детство там отдыхали, а там то шторм, то течение не то, то еще какая-нибудь напасть и поэтому вода похожа на суп из водорослей, и «кристально чистые пляжи», которые, кажется, убирают один раз в начале сезона. 114cd0c

— А вот в Анапе я не был… — задумчиво тянет Ник.

— Вот скатайся, сравни… Иногда полезно.

— Не с кем, — замечает Ник и мне кажется, в его голосе мелькает горечь. — Хотя… было бы с кем, я бы точно поехал не в Анапу.

Они еще о чем-то говорят, но я окончательно теряю нить разговора и жду, когда уже все это закончится. После того как Ник попрощавшись уходит, я не могу пошевелиться. Тело словно одеревенело и до сих пор не получается поверить, что мое присутствие сталось для Ника тайной.

— Эй, — зовет меня Александр, заглядывая под стол. — Ты собралась тут жить?

— Не-ет, — тяну я, встретившись с насмешливыми серыми глазами и понимаю, что вылезти я могу, только скользнув вверх между его коленями, а это… это выше моих сил. Кровь приливает к щекам, и я остаюсь сидеть дальше.

— Ну что ты там замерла? — Александр вылавливает меня за руки и тянет наверх к себе, я послушно скольжу по его телу и замираю лицо к лицу. Стою между коленей, прижавшись к сильной груди, а он держит меня за запястья.

Слишком близко, слишком провокационно. Его теплое дыхание на моих губах. Сильный стук сердца рядом с моим, и ни шанса отступить, пока эмоции не захлестнули с головой. Нужно сделать один шаг от него и разорвать нашу связь, но сзади столешница, в которую я упираюсь ягодицами. Это ловушка. И для меня, и для Александра.

Саша совершенно естественно перемещает руки мне на талию и тянет на себя, чтобы поцеловать. Мягко и нежно. У нас не было таких поцелуев. Всегда лишь страсть. Касание губ тогда, когда кажется уже сорвет крышу и терпеть нет возможности. Сейчас же в действиях мужчины прослеживается что-то другое. Может быть, обреченность? Он признает поражение, и нежные губы увлекают меня за собой. Прикрываю глаза и отвечаю на упоительный поцелуй. Очередной поцелуй со вкусом безнадежности и горечи.

Голова кружится, а обнимающее меня руки становятся сильнее, поглаживают спину, заставляя прогибаться и тереться возбужденными сосками о его грудь. Между ног полыхает пламя, я готова отдаться прямо тут, лишь бы почувствовать Сашу между своих ног. Я еще помню нашу первую сумасшедшую близость, которая оставила яркие, но не полные воспоминания. Я помню, какой он большой и как плотно входил в меня, заставляя закусывать губу от наслаждения, смешенного с болью. Тогда мужчина не знал, что у меня первый и не был бережным и аккуратным, но сейчас спустя полгода я понимаю, что не поменяла бы свой первый раз на другой.

Я снова хочу его ярости, особенно сейчас, когда знаю, насколько много в жизни Саши значит контроль. Поцелуй выворачивает душу наизнанку, я не соображаю, где нахожусь, и руки сами начинают расстёгивать пуговички на его рубашке. Я провожу прохладными ладонями по упругой и теплой коже груди, и послушно подаюсь вперед, когда в мою ягодицу впивается рука.

Желание Саши легко угадывается под брюками. Он хочет меня так же сильно, как и я хочу его. Даже то место, где мы находимся не способно отрезвить. Ну а что? В кабинете вполне удобный стол.

Кажется, такая мысль приходит не только мне. Саша подхватывает меня под ягодицы и усаживает на стол, вклиниваясь между разведёнными коленями и почти до пояса задирая мне юбку. Я послушно обхватываю его ногами за талию и подаюсь вперед, пытаясь прижаться сильнее к выпирающему достоинству. Он такой большой и твердый. И сейчас принадлежит только мне. Я упиваюсь свой властью и не хочу думать о том, что мы творим.