Непобедимое Солнце (СИ) - Беренцев Альберт - Страница 3

Интересно, где и как Полётов её раздобыл...

— Кто за коронацию Александра Нагибина-Рюриковича и восстановление Рюриковичей на троне — поднимите руки, — отчеканил Полётов.

Первым руку вверх вздернул Михаил, видимо в припадке желания отмочить шутейку. Ибо права голоса мы Буланова, помнится, лишили...

— Опустите, — потребовал Полётов.

Михаил покорно опустил руку.

Зато руки подняли мои люди — Старший Шаманов, Старший Пушкин, Старший Железнов, Старший Мухожуков, Старший Прыгунов...

Потом чуть замешкавшийся Эриксон, потом оба архиепископа...

Итого восемь голосов.

— Дрочило, руку подними, — напомнил барону Рукоблудову о его обязанностях Акалу Шаманов.

Рукоблудов воздел к небесам свою окровавленную палицу.

Девять.

Княжна Пожарская подняла ручку.

Десять.

Последним руки подняли Буранов и я.

Двенадцать.

Чего, блин? Какого хрена двенадцать?

Я сверлил взглядом Велесова, но толстяк только пожал плечами, руки он так и не поднял.

И Полётов тоже...

Да быть не может! Неужели они поверили бредням Кабаневича? Или правда решили, что Михаил будет для них более удобным Государем?

— Двенадцать голосов, — безжалостно доложил Полётов, — Возражений по подсчету нет?

— Никак нет, — елейным голосом сообщил Кабаневич.

Я бы с удовольствием возразил, но возражать тут было нечего. Считать Полётов явно умел не хуже меня и всех остальных присутствующих,

— Поднимите теперь руку те, кто голосует за Михаила Багатур-Буланова и сохранение династии Багатур-Булановых на престоле, — потребовал Полётов.

Дрочило было попытался снова воздеть ввысь свою палицу, на этот раз самым первым, но я осадил его:

— Вы уже проголосовали, барон. Повесьте ваше оружие на пояс, пожалуйста.

Вверх взметнулось сразу несколько рук...

Бегунов, потом разумеется Кабаневич, Водянов, Духовитов, Зеркаловский, Формовищин, Земнотяглович...

Потом Громовищин, Незримов, Темнобилов...

Итого уже десять.

Я вообще не понимал в чем дело, какого хрена вообще происходит... И зачем я только тратил время и силы на обработку этих ублюдков?

Михаил изволил одарить меня улыбкой, он будто прочитал мои мысли, возможно потому что они сейчас отразились на моем челе, потом Буланов громко произнес:

— Всё просто, Нагибин. Они вас не знают. А меня знают, уже давно. Вы так и не поняли главную суть магократии. Неважно, кто ты. Важно, с кем ты знаком, и как давно. Маги мудры. Они знают, чего от меня ждать. А чего ждать от вас — нет. И поэтому выбирают проверенное...

— Заткнитесь, — прервал этот поток поучений Полётов.

На Михаила он даже не смотрел, но руку за него все равно поднял.

Одиннадцать.

Но один хрен меньше чем у меня...

Я уставился на Велесова, как и в прошлый раз, когда голосовали на меня.

— Простите, — выдохнул толстяк, — Но Михаил прав. Его мы знаем. Так что если он еще раз захочет нас надуть — сможем это предотвратить. А вот вы темная лошадка, князь. Да и к тому же Рюрикович... Рюрикович в двадцать первом веке! Дичь какая...

И Велесов поднял руку за Михаила.

Всё.

Двенадцать.

Я с упавшим сердцем ждал, когда поднимется еще одна последняя рука, но она так и не поднялась.

— Меченосцев, вы уснули, Ваша Светлость? — осведомился Полётов, — Поднимите руку и покончим с этим.

— Я не могу поднять руку, — спокойно отчеканил Меченосцев, — Ни один из претендентов не достоин русского престола. Они мне оба не нравятся.

— Поднимите руку, князь, — чуть ли не зарычал Полётов, — За Михаила, за Нагибина, хоть за Дрочилу Рукоблудова, плевать! Нам нужно выбрать сейчас же, иначе мы всем окончим этот день на виселицах!

— Это меня не волнует, Ваше Высочество, — Меченосцев отвесил Полётову вежливый поклон, — Волноваться следует лишь о чести и уважении, но никак не о жизни. А я не могу принять на себя ответственность вручить корону Михаилу. Он трус и обманщик. А его соперник — и того хуже. Я сначала хотел за него проголосовать, но передумал, когда Нагибин привел сюда своих друзей. Нагибину следует стать Императором подворотни Немецкого квартала, а не России, вот что.

Я нервно и шумно расхохотался:

— Это отлично сказано, князь!

Меченосцев в ответ отвесил очередной поклон, на этот раз мне.

Ну понятно. Благородный носик ублюдка был оскорблен запахами Чумновского, уши — фамилией барона Рукоблудова, а взор — покрытым мухами графом Мухожуковым.

— Меченосцев, вы проголосуете? — с напором и чуть ли уже не с угрозой произнес Полётов.

— Нет, Ваше Высочество. Я не проголосую. Даже если вы, Михаил и Нагибин с его восемьдесят восьмым рангом все вызовите меня на дуэль. Я не проголосую. Умру, но не приму бесчестного решения.

Меченосцев мне нравился все больше.

Я отлично понимал, что дело тут не в чести, даже не в том, что мы с Михаилом мудаки, хотя мы и безусловно были мудаками. Просто Меченосцеву нравилось ходить по краю, он потому и был единственным в России Старшим, который лично приехал помахаться на турнире.

— Итого. Двенадцать за Михаила, двенадцать за Нагибина, — процедил Полётов, — Его Светлость князь Меченосцев изволил воздержаться. Ну что же... Регламент позволяет мне переголосовать. Прецеденты на Московском Земском Соборе были. Нагибин, вы даете слово магократа, что назначите меня пожизненным канцлером в случае, если займете престол?

— Разумеется, — кивнул я, — Даю слово магократа. При всех.

— В таком случае я переголосую, дамы и господа... За Рюриковичей!

Полётов вяло вскинул руку, исполнив нечто вроде римского салюта.

— Итого, тринадцать за Нагибина, одиннадцать за Михаила, — подытожил Полётов.

— Ваше Высочество, одумайтесь! — ахнул Кабаневич.

— Не усложняйте, герцог, — пожал плечами Полётов, — Меня устраивает князь Нагибин. Решение принято. Разве что есть еще желающие переголосовать...

Кабаневич метнулся к Буранову:

— Князь, умоляю вас...

— Нет, герцог, — Буранов мотнул головой, — Я за Нагибина. Я не верю в Крокодилов, простите. А что касается преступного прошлого Нагибина, про которое вы рассказали... Знаете, я в Китае такого насмотрелся, что ко многим вещам отношусь проще. Извините. Я вас уважаю, вы знаете.

Но Кабаневичу сейчас было плевать на уважение Буранова, он уже бежал к Меченосцеву.

Однако Меченосцев смерил герцога таким взглядом, что Кабаневич сразу же осознал — тут ловить нечего.

Тогда герцог бросился к княжне Пожарской:

— Милая девочка, послушайте...

— Не хочеть слушать, — заявила Пожарская на своем ломаном русском, — Ты меня ругать, герцог. Забыл? Нагибин силен. Михаил слаб. Чего тут выбирать?

Герцог Кабаневич понял, что он проиграл, он обводил наш Земский Собор безумными и налитыми кровью глазами, как раненый зверь, загнанный в ловушку.

Михаил тем временем поднялся со скамьи, отвесил поклон, один единственный всем сразу и начал спускаться с холма...

Полётов взял в руки корону Рюрика:

— Свершилось. В России новый законный Император. Спустя четыреста лет династия Рюриковичей восстановлена на престоле.

Я подошел к Полётову, встал на колени.

Псковский архиепископ прочел надо мной молитву.

Княжна Пожарская возложила мне на голову корону, также как её далекий предок когда-то возложил корону Софии Багатур-Булановой.

Я испытывал странные чувства... Как будто история вдруг обезумела и пошла вспять.

Несколько столетий назад Булановы свергли Рюриковичей, а теперь Рюриковичи свергли Булановых...

И в то, что я стал главным участников этих событий, верилось с трудом. А с еще большим трудом — в то, что цель наконец достигнута.

Я Император Всероссийский, официально.

Александр I Рюрикович. Надо будет потом еще придумать себе погремуху. Какую-нибудь крутую. Не такую пафосную, как у Павла Вечного, но и не такую дебильную, как у Павла Стального...

— Боже, Царя храни! — провозгласила магократия.