Школа ужасов - Джордж Элизабет - Страница 16
- Предыдущая
- 16/100
- Следующая
Тогда она об этом не думала. Ей было восемнадцать лет, она поехала учиться, одна-одинешень-ка в чужой стране. Родить ребенка в подобных обстоятельствах– более чем безумие. Немыслимо, полная катастрофа. Хуже всего– ее профессиональная карьера закончилась бы, так и не успев начаться, а в ту пору профессия для Деборы означала все. Они с отцом годами копили деньги на учебу в Америке. После трехлетних курсов она должна была стать тем, кем всегда мечтала– специалистом по фотографии. Разве можно отказаться от такого ради рождения нежеланного ребенка? Дебора приняла решение, даже не призадумавшись, как не подумала она и о том, что аборт может разрушить всю ее дальнейшую жизнь.
И вот теперь ее грех, ее вина настигли Дебору. Жесткое освещение, укол шприца, объяснения врача о предстоящей процедуре, выскабливание, вытягивание изнутри, потом остаточное кровотечение, а затем она постаралась все забыть. Ей это удалось– на долгие годы, но теперь в миг пробуждения воспоминание ежедневно возвращалось к ней. Как бы Дебора ни пыталась убедить себя в отсутствии всякой связи между той поспешно прерванной шесть лет назад беременностью и нынешними неудачами, она сама себе не верила. Мельницы Господни мелют медленно, но верно, и в конце концов грешника постигает возмездие.
Тот неродившийся ребенок отпраздновал бы в сентябре свое пятилетие. Сейчас бы он бегал по всему дому, поднимал шум, как все мальчики, играл в саду, дразнил кошку, дергал пса за уши. Он бы разбивал себе коленки, он бы просил, чтобы ему почитали на ночь сказку. Он мог бы жить. Он мог бы принадлежать ей.
Однако рождение этого ребенка положило бы конец не только учебе и карьере Деборы, но и ее любви к Саймону. Да и сейчас, если она поведает мужу о той недолгой беременности, это разрушит их отношения. Он принял все в ее прошлом, но этого он не примет. Не сможет принять.
Саймон пошевелился, приподнялся на одном локте, вытянув руку, провел пальцем по бровям Деборы, по ее подбородку.
– Тебе получше? – Он говорил нежно, но ей причиняли боль и его голос, и его прикосновение.
– Да, намного. – Эта ложь пустяки по сравнению со всем прочим.
– Я скучал по тебе, любовь моя. – Пальцы вновь коснулись ее щеки, ее плеч, запрокинутой шеи, тихонько погладили ее губы, а потом муж наклонился к ней с поцелуем.
Дебора хотела привлечь его к себе, хотела раскрыть губы навстречу ему, хотела ласкать его, возбудить его своими ласками. Как она хотела этого!
Слезы обожгли ей глаза. Дебора отвернулась, скрывая от мужа слезы, но слишком поздно.
– Дебора! – встревоженно произнес он. Она только головой покачала.
– Господи, слишком рано для тебя. Прости. Пожалуйста, прости меня, Дебора. – Он в последний раз притронулся к ней и отодвинулся прочь, потянулся за костылями, прислоненными к стене у постели, рывком поднялся на ноги и, подхватив халат, стал неуклюже надевать его. Увечье ему мешало.
Прежде Дебора поспешила бы ему на помощь, но сейчас она думала, что подобное участие покажется мужу лицемерием, пародией на близость, и она оставалась лежать, пока Саймон снаряжался в ванную. Она видела, как побелели костяшки его пальцев, когда он снова ухватился за костыли, как застыло в отчуждении и печали его лицо.
Дверь захлопнулась. Дебора уткнулась лицом в подушки и заплакала. Слезы – вот что посылает Господь ее корням вместо дождя.
Дома дни обычно строились по одному и тому же распорядку, и Деборе это очень нравилось. Когда Дебора не отправлялась на очередную вылазку, она проводила большую часть дня в своей мастерской, составляя подборку фотографий. Просторная лаборатория Саймона, занимавшая большую часть верхнего этажа, примыкала к ее мастерской. Если Саймон не уезжал в суд, на лекцию или на встречу с адвокатами и их клиентами, он работал, как и сегодня, в лаборатории – а Дебора сидела в мастерской, пытаясь пробудить в себе хоть малейший интерес к сделанным за этот месяц снимкам. От обычного их буднего дня этот день отличала лишь возникшая между супругами дистанция– ею самой созданная дистанция – и необходимость объясниться.
В доме было очень тихо. Дверной звонок прозвучал точно грохот бьющегося стекла.
– Кто же это? – пробормотала Дебора, но тут же услышала знакомый голос и быстрые шаги по лестнице.
– Я глазам своим не поверил, когда прошлым вечером увидел имя Деборы на экране компьютера, – на ходу говорил Линли ее отцу. – Вот так возвращение домой.
– Девочка малость расстроилась, – вежливо отозвался дворецкий.
Услышав это, Дебора порадовалась обыкновению отца сразу же входить в роль слуги, как только кто-нибудь переступал порог дома. «Девочка малость расстроилась» – вполне уместный ответ на сказанные мимоходом слова Линли. За ним можно спрятать любую ужасную реальность.
Войдя в лабораторию с этой маской слуги на лице, Коттер возвестил:
– К вам лорд Ашертон, мистер Сент-Джеймс.
– Вообще-то я хотел повидать Деб, если она нынче дома, – вставил Линли.
– Дома, – ответствовал Коттер.
Дебора пожалела, что не заперлась в темной комнате и не включила табло, запрещающее вторгаться к ней. Она не может сейчас поддерживать дружескую беседу, притворяться, будто жизнь идет как прежде, а предстать перед Линли, подвергнуться, пусть даже на несколько мгновений, его изощренной способности читать в чужой душе – нет, этого она просто не вынесет. Но куда деваться? Отец уже указал Линли рукой на дверь в ее мастерскую, Линли уже вошел в лабораторию, а оттуда ему была видна смежная дверь, соединявшая лабораторию с мастерской Деборы, – он видел, что эта дверь не заперта. В дальнем конце лаборатории Саймон возился с отпечатками пальцев.
– Рано ты сегодня, – приветствовал он приятеля.
Линли быстро обежал взглядом помещение, посмотрел на настенные часы.
– Хейверс еще не приехала? – спросил он. – Обычно она не опаздывает.
– Куда вы спешите, Томми?
– Новое дело. Мне нужно поговорить с Деборой насчет вчерашнего. И с тобой тоже, если ты видел тело.
Дебора понимала, что от этого разговора ей не уклониться. Она вышла из мастерской. Выглядит она, должно быть, ужасно: волосы кое-как скреплены на затылке, лицо нездорово бледное, глаза тусклые. И все же она не ожидала, что Линли так быстро оценит ситуацию. Ему достаточно было глянуть на нее, на Саймона, и вновь на нее – и вот он уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать. Дебора успела остановить его, быстро пройдя через комнату и, как обычно, приветствовав его коротким поцелуем в щеку.
– Привет, Томми! – улыбнулась она. – Ты только посмотри, как я выгляжу! Наткнулась на мертвое тело и сразу же на куски развалилась. Я бы и дня не могла заниматься твоей работой.
Линли принял эту ложь, хотя по глазам его Дебора видела, что он ей не верит. Знал он и о том, что перед отъездом Дебора в очередной раз побывала в больнице.
– Мне поручили возглавить расследование, – пояснил он. – Ты можешь рассказать, как ты нашла вчера тело?
Все трое присели на высокие стулья у рабочего стола, осторожно пристроив локти между микроскопов, склянок и слайдов. Дебора повторила тот же рассказ, что уже слышали представители полицейского отделения Слоу: она фотографировала, зашла в церковь, потом увидела дравшихся друг с другом белочек, а потом и мертвого ребенка.
– Больше ты ничего необычного на кладбище не заметила? – уточнил Линли. – Не важно, что именно, пусть даже тебе кажется, что это не имеет никакого отношения к делу.
Птица. Конечно, была еще изувеченная птаха Но как глупо– рассказывать об этом Томми и вновь столкнуться с теми эмоциями, которые захлестнули ее накануне.
Линли прочел все по ее лицу. Природный дар, так пригодившийся ему в работе детектива.
– Расскажи мне, – подбодрил он ее. Дебора оглянулась на мужа. Саймон печально глядел на нее.
– Это такой пустяк, Томми. – Она старалась говорить небрежно, но это усилие давалось ей с трудом. – Просто мертвая птица.
– Какая именно птица?
– Какая?.. Понятия не имею. Голова… понимаешь, у нее не было головы, лапки тоже были оторваны. Перья и пух повсюду. Мне было так жаль бедняжку. Я хотела похоронить ее. – И вновь то же чувство захлестнуло ее, как она ни пыталась держать себя в руках. Проклятая, ненавистная слабость! – Все ребра проступали, окровавленные, сломанные. Хуже всего– это выглядело так, будто хищник убил ее не ради еды, а ради забавы. Ты можешь себе это представить – ради забавы?! И… о, это просто смешно. Наверное, на самом деле ничего особенного не произошло. Просто кошка поиграла с ней, как они обычно делают со своей добычей. Это было сразу за вторыми воротами, и когда я вошла туда…– Дебора вдруг запнулась. Только сейчас она припомнила нечто, на что прежде не обратила внимания.
- Предыдущая
- 16/100
- Следующая
