Коллекционер душ. Книга 4 (СИ) - Липарк Михаил - Страница 20

— Что? — мама проснулась, как только я появился. — Вы кто?

— Я тот, кто обещал отомстить твоему мужу, — говорит человек в маске и достает из кармана кулон.

— Моему мужу? Леше? Льву? За что…

— Ти-и-хо… — произносит похититель и кулон в его руке начинает раскачиваться.

Так. Теперь мой выход. Нужно не допустить того, чтобы Санитар завладел разумом матери.

Я закрываю глаза, как только оказываюсь в теле потерпевшей. Нет зрительного контакта — нет гипноза. Все просто. Как и учил Георгий Вольфович.

На удивление психопат не пытается принудить меня смотреть. Он все также тяжело дышит.

— Хитрый мальчишка, — внезапно звучит грубый голос. — Думаешь так просто обхитрить меня?

— Что? — я удивленно выдыхаю, но не открываю глаза. Нельзя.

— Ха-ха-ха! — смеется психопат. — Думал, что попадешь в сознание своей мамаши и переиграешь меня? А как тебе такое?

Чувствую, как рука хватает меня за горло. Сильно сжимает. Пальцы обхватывают кадык. А еще через секунду мое тело поднимает в воздух и отбрасывает назад. Я падаю на пол и больно ударяюсь головой обо что-то. Открываю глаза.

Теперь я на полу в том доме, куда привела меня мама. На полу осколки разбитых чашек, разлитый чай, в стороне коробка с «Денди». Мы снова в реальности. Только вот глаза женщины, тень которой надвигается на меня, вовсе не излучают доброту. Она хочет меня убить. Вот черт!

Мама хватает табуретку и бьет ей сверху. Я успеваю перекатиться в сторону и избежать удара.

— Мам! Мам! Остановись! — я вскакиваю на ноги, выставляю руки перед собой, пытаясь привести нападающую женщину в себя.

Но она не слышит. Запрограммированная на убийство того, кто вторгся в ее сознание, она продолжает надвигаться.

И что мне делать? Сопротивляться я не могу. Не хочу причинить ей вред. Убежать — тоже не вариант. Неизвестно, что она сделает с собой, если оставлю здесь одну. Попробовать обездвижить? Связать и уже потом что-то решать? Наверное, это единственный вариант.

Но мать вдруг падает на колени и подбирает с пола один из осколков разбитой чашки. Жутко улыбается и приставляет его к горлу. У меня перехватывает дыхание. Я замираю на месте.

— Мама! Стой! Стой… Пожалуйста…

— Глупый мальчишка, — улыбается она. — Это Санитар играет с тобой, а не ты с ним. Понятно?

— Понятно. Понятно. Чего он хочет? То есть… Чего ты хочешь?

— Я хочу убить твою мать. Хочу убить жену своего врага…

— Наверняка есть выход? — я перебиваю Санитара, говорящего из сознания матери. — Давай договоримся. Отпусти маму. Я сделаю все, что ты скажешь.

Мама в задумчивости склоняет голову на бок.

— Хм, — хмурится она. — А ведь ты действительно можешь быть мне полезен.

— Чего ты хочешь?

— В сумке твоей матери лежит пузырек. Выпей содержимое, и я отпущу твою мать.

Я оглядываюсь. Нахожу на полу брошенную женскую сумку. Поднимаю ее и достаю оттуда баночку с духами. Но внутри жидкость темно-розового цвета. Это явно не парфюм.

— Что это?

— Вирус, — отвечает мать.

— Вирус?

— Я понял, что ты смотрел ту пленку, которую мы записали вместе с твоей мамашей. Но неужели ты думаешь, что я только загипнотизировал ее? Н-е-е-е-т. Сперва я заставил Анну Николаевну выпить тоже самое. То, что находится внутри этого пузырька даст мне доступ к твоему сознанию.

Значит поэтому у меня не получилось снять гипноз с матери? Потому что это вовсе не гипноз? Вернее, не только он?

— Значит… — бормочу я. — Если я выпью это, ты получишь доступ к моему телу?

— Да, — хмыкает мать. — Выбирай. Либо ты, либо она. Только не думай слишком долго. У меня заканчивается терпение.

Я стою с пузырьком в руке прямо напротив своей матери, стоящей на коленях и приложившей осколок к своему горлу. Ситуация безвыходная. Либо я, либо она. Но если я пожертвую собой, мама не переживет этого. Никогда. Эта жертва будет бессмысленной. Но неужели теперь я должен просто наблюдать за тем, как моя собственная мать кончает с собой?

Чувствую, как сердце бьется сильнее. Как к глазам подступают слезы. Смотреть, как она убивает себя невыносимо. И принимать решение — кому жить, а кому нет, тоже.

На улице раздается раскат грома. Мои глаза расширяются от этого звука. В голове закручивается ворох из мыслей. Мозг пытается сопоставить новые факты.

Слышал ли я вообще когда-нибудь зимой гром? Видел ли я зимой грозу?

Мой взгляд перемещается на окно, и я понимаю, что на улице вовсе не темно. То, где я нахожусь — это одна из локаций в сознании моей матери и Санитар просто пытается обмануть меня. Наверняка, в этом флаконе обычный яд, выпив который я потрачу свою последнюю попытку освободить маму и не лишить ее рассудка.

— Хорошо, — отвечаю я. — Хорошо.

Санитар улыбается глазами матери.

— Можно только я обниму ее в последний раз? — говорю я.

— Что за сопли? — вопит психопат голосом мамы, но тут же сдается. — Ладно, пацан. Валяй. Обними мамочку в последний раз.

Я иду к матери. На секунду в моей голове закрадываются сомнения. А что, если я ошибаюсь? Что если мы наяву и сейчас я совершаю ошибку?

Но раздумывать долго времени нет. Я уже стою около мамы. Обнимаю ее. Мои руки постепенно сползают вниз. Я выхватываю осколок из ее ладони и в быстром движении ударяю ей по горлу.

Замираю.

Вспышка. Через секунду после нее я очнулся в комнате частного дома, куда мать привела меня, чтобы настроить «Денди». Улыбнулся сам себе. На этот раз я действительно вернулся в реальность. Санитару все-таки не удалось обмануть меня.

— Надо же. А ведь я чуть не выпил содержимое той склянки, — хмыкнул я себе под нос и огляделся.

Мама стоит напротив меня с пустым подносом в руках. Вокруг нее разбросаны осколки разбитой посуды. Она погружена в транс. Все, как и говорил репетитор. Как только я пройду все испытания и вернусь в реальность, то смогу заставить ее забыть встречу с Санитаром.

— Единственный шанс избавить твою маму от гипноза — полностью вычеркнуть у нее из памяти все, что было в тот день, когда она попала под влияние гипнотизера, — сказал мне Георгий Вольфович, отпуская из своего сторожевого домика на большую миссию. — Тогда установка, которую дал ей психопат просто останется где-то на затворках ее разума. В запертом чулане памяти, если можно так сказать.

И вот теперь мне осталось сделать последний шаг.

Я раскрутил йо-йо, посмотрел в глаза мамы и заговорил:

— Ты сидишь в кабинете Глеба Ростиславовича. Директора школы, в которой учится твой сын. Он передает Косте повестку. Это последнее, что ты помнишь. Всего, что было после этого дня никогда не случалось.

— Я сижу в кабинете Глеба Ростиславовича… — повторила мама завороженно.

— На счет три ты проснешься. Раз. Два. Три.

Я щелкаю пальцами, и мама сначала зажмуривается, а затем резко открывает глаза.

Я смотрю на нее. Не двигаюсь. Не хочу делать резких движений. Неизвестно как все мои приключения в ее голове отразились на разуме. Медленно убираю йо-йо в карман.

Жертва Санитара в недоумении хлопает глазами. Глядит на меня. Как будто пытается узнать.

— Костя… — вдруг произносит она сухим голосом.

— Да.

Я подхожу ближе. Крепко обнимаю маму. Она дрожит и обнимает в ответ. Но вдруг ее хватка слабеет, и она падает. Я подхватываю, медленно опускаю на пол и кладу ее голову к себе на колени.

— Как себя чувствуешь? — я прикладываю ладонь ко лбу матери.

— Голова кружится, — отвечает она и тут же поворачивается на бок.

Ее начинает рвать.

Все в порядке, Костя. Учитель предупреждал, что последствия могут быть тяжелыми. Ей нужно время на то, чтобы прийти в себя.

— Ты как? — спрашиваю я, когда она снова кладет голову на мои колени.

— Где мы? Что произошло? Я помню только, как сижу в кабинете у директора твоей школы… Боже мой! Тебя отправляют на Казачью заставу?

— Нет! Нет, — улыбаюсь я. — Не отправляют. Ты потеряла память. Все уже в прошлом. Я обязательно все расскажу. Но позже. Сейчас тебе не стоит загружать голову.