Ужас Дикого Леса 3 (СИ) - Горъ Василий - Страница 1

КНИГА ТРЕТЬЯ.

14 января 2076 г.

…За годы мотаний по Дикому Лесу я не раз натыкался на чрезвычайно крупных алтайских горных баранов, но тот, на которого меня вывел экс-вожак прайда ирбисов, был раза в полтора-два больше любого когда-либо виденного! Само собой, оценить магическую мощь этого аргали с расстояния в сотню с лишним метров было нереально, но я догадывался, что Дичок, обитающий в непосредственной близости от эпицентра, в разы опаснее тех, за которыми мне приходилось охотиться до знакомства со Златкой и Блондином. Само собой, в сознании появилась мысль «Ну, и зачем тебе это надо?», но снежный барс, почувствовавший эти сомнения по эмоциональной связи, возмущенно засопел и требовательно боднул меня головой в бедро.

«Тебе хорошо… — мрачно подумал я, нащупывая его холку и запуская пальцы в пока еще совсем коротенькую, но густую и шелковистую шерсть. — Омолодился, вернул себе прежние силы, превратился в живой кошмар и теперь в состоянии рвать в лоскуты все, что шевелится. А я — всего лишь «девятка», которой в этой части аномалии некомфортно даже под усилением…»

Словно отвечая на эти упаднические мысли, кот боднул меня еще раз. Значительно сильнее. После чего ободряюще рыкнул.

Подобный рык в его исполнении звучал, как слог «Рр-я-а-ав», поэтому еще в день нашего знакомства Рыжая окрестила этого родича нашей кошечки Равилем. Но в тот момент я эту кличку не запомнил, так как видел в тощем монстре с выцветшими глазами, лапами, подгибающимися от старости, и шкурой, исчерченной десятками шрамов, лишь подопытного высокорангового зверя с эталонной энергетической системой максимального уровня развития. Но через двое суток это отношение пришлось изменить: оклемавшись после экстремального омоложения, молодой и фантастически сильный самец заявился в логово Патриарха, проигнорировал воинственное рычание ощерившегося вожака и… деловито привязался ко мне. Магическим импринтингом. А затем потребовал помощи у крылатого менталиста и дал понять, что собирается посвятить вторую жизнь охране меня-любимого от опасностей окружающего мира!

Пока я придумывал образы, позволявшие объяснить, что в человеческом мире мне за глаза хватает присутствия Златки и Гамаюна, хвостатая предательница довольно мурлыкнула и демонстративно улеглась возле Лады. А та погладила ее за ушами, удовлетворенно кивнула и весело заявила, что справедливость, наконец, восторжествовала:

— Ну все, теперь я смогу с чистой совестью кататься на своей кошечке, а тебе пора наводить мосты со своим котом. Благо это будет несложно: по-моему, Равиль не только сильнее, но и умнее Патриарха.

Мосты действительно наводились, что называется, бегом: экс-вожак прайда ирбисов учился чуть ли не круглые сутки, часами терроризируя филина «вопросами» о жизни в человеческом обществе, «вытряс» из памяти птицы и Златы все используемые ими команды, вытребовал у меня обещание при первой же возможности снабдить его КТС-кой и так далее. А двенадцатого января, ощутив мою радость от прорыва в «девятку», недовольно «заявил», что мое развитие, как вожака, никуда не годится, и «пообещал» приложить к этому делу свою лапу. Причем не когда-нибудь, а со следующего утра…

— Ты уверен, что я с ним справлюсь? — еле слышным шепотом спросил я, искоса поглядывая на аргали, или, как их еще называли на Алтае, на кочкора.

Конечно же, этого вопроса ирбис не понял. Зато ощутил мои сомнения и в третий раз боднул головой.

— Ладно, будем считать, что ты только что пообещал подстраховать… — настраиваясь на предстоящий бой, тихонько выдохнул я, обновил усиление и все пассивки, достал из пространственного кармана любимый кастет, чтобы с его помощью добавить мощи затрещине, и ушел в глубокий полутранс.

Примерный маршрут к уступу, на котором стоял баран, наметил уже под субъективным замедлением времени. После того, как дважды пробежался по нему взглядом, еще раз проверил направление ветра, убедился в том, что собираюсь атаковать с правильной стороны, мысленно повторил поговорку «Трус умирает дважды» и ушел в первый скачок. А через считанные секунды, выйдя из перемещения в полуметре от ног аргали, ужаснулся чудовищному личному магофону Дичка и продолжил действовать по намеченному плану. То есть, открыл прямо под передними копытами земляной капкан, выждал долю секунды, чтобы гравитация потянула животное в открывшуюся дыру, сомкнул каменные челюсти вокруг костей пясти, вскочил, нанес удар в височную область черепа и… промахнулся. Ибо в момент атаки архар кинул себя вперед сдвоенным импульсом какого-то магического навыка и толчка задних ног. Увы, зафиксированные передние превратили привычный прыжок в кувырок, так что моя жертва сорвалась с крошечного уступа и под хруст ломающихся костей повисла на сухожилиях.

Второй удар получился ничуть не лучше, чем первый: каким-то образом уперевшись задними копытами в неровности скалы, баран вложил во второй прыжок невероятное количество Силы и, оставив передние копыта в камне, все-таки ушел в перемещение! Я, естественно, вернулся под отвод глаз и метнулся следом. Вернее, заметался по склону, так как обезноженный аргали, пятнающий скалы и снег потеками крови, и не думал останавливаться. Так что несся к седловине хребта значительно быстрее меня и ненамного медленнее Равиля, присматривавшего за мною со стороны. Впрочем, в самой верхней точке остановился, «трезво» оценил свое состояние и решил забрать с собой еще и обидчика. Поэтому развернулся на месте, как-то уж очень быстро понял, по какому маршруту я за ним гонюсь, дождался срыва снега с предпоследнего уступчика, опустил голову и прыгнул навстречу!

Если бы не паранойя, заставившая меня уйти скачком не к нему, а на метр в сторону, врубился бы в «бронированный» лоб между здоровенными рогами и улетел в пропасть. А так оттолкнулся от стены, вложил предельное количество Силы в затрещину, вбил кастет в самую тоненькую кость черепа и… понял, что покров этого архара одним ударом не пробить!

Впечатлился — жуть. Но головы не потерял, поэтому рванулся вдогонку за Дичком, не сумевшим остановить тушу весом центнера под три с половиной и покатившимся вниз. Догнал только минуты через две. У скального отростка, в который баран со всей дури врубился мощным загривком. И, мысленно пожалев изломанное животное, быстренько прервал его мучения ударом ножа, благо к этому моменту от его покрова не осталось даже воспоминаний.

Снежный барс, передвижения которого я отслеживал обнаружением жизни, вскрылся рядом со мной буквально секунд через пять-шесть, довольно рыкнул, отпихнул меня в сторону и молниеносным «касанием» лапы вскрыл архара от грудины до паха. А затем прихватил зубками шкуру, раздвинул рану и показал когтем на средоточие.

— Предлагаешь его умять? — на всякий случай поинтересовался я, увидел еще одно требовательное касание когтем и согласно кивнул: — Ладно, если ты считаешь это необходимым, то съем. Но сначала обработаю так, как привык. Кстати, есть хочешь?

Этот вопрос он запомнил одним из первых, поэтому задумчиво оглядел наш трофей, поколебался и хлопнул лапой по нужному месту.

— Только печень? — с улыбкой спросил я, дождался утвердительного кивка и заработал клинком…

…До логова ирбисов допрыгали в два с четвертью дня, сгрузили три четверти добычи в верхней пещере, выделили по туше марала Патриарху и «пенсионерам», а потом поднялись «к себе». Равиль — со спокойной совестью и довольным до безобразия, а я основательно загруженным.

Компания, обретавшаяся там, встретила нас по-разному. Гамаюн, дремавший на подходящем выступе дальней стены, приоткрыл один глаз и приветливо ухнул. Златка, охранявшая медитирующую Ладу, метнулась ко мне в ноги, ткнулась мордой ладонь и потребовала свою долю ласки. А Маура, кошечка, на энергетической системе которой я учился создавать «дубли» главных и второстепенных жил, прижала ушки к голове, распласталась по полу и, очередной раз наплевав на последствия, радостно замурлыкала.