Ужас Дикого Леса 2 (СИ) - Горъ Василий - Страница 26

— О, а вот и он! Госпожа Злата, Александр Александрович, дамы…

После этих слов наша разношерстная компания образовала заранее оговоренную формацию, неторопливо поднялась по широченным ступеням к хозяину владения и обменялась с ним приветствиями. Само собой, не заметив несколько десятков аккредитованных журналистов, по распоряжению Еремея Даниловича выстроившихся по обе стороны от красной дорожки, плотной стаи дронов АВФ и припозднившихся гостей, при виде «посла роевого разума» потерявшихся во времени и пространстве.

Строганов, получивший мое сообщение с информацией о составе нашей компании и кое-какими советами, держался более чем достойно. Да, очищение разума, под которым он пребывал, позволяло прятать страх, но способности связно мыслить не отключало. И мужчина, прекрасно понимавший, что перед ним ни разу не слепой котенок, вел себя так, как будто имел за плечами очень приличный опыт общения с разумными хищниками. То есть, задавая вопросы, не мямлил, не лебезил и уверенно смотрел Злате в глаза. А потом без особой спешки переводил взгляд на меня, вдумывался в ответ и не забывал втягивать в беседу Рюриковичей и остальных Нестеровых.

Зато большинству его гостей при нашем появлении в зале для приемов ощутимо поплохело. Нет, убегать никто не стал, хотя во многих взглядах ясно читалось это желание. Но те аристократы, которые в этот момент оказались в непосредственной близости от нас, мгновенно вспотели и превратились в недвижные статуи, а остальные озаботились безопасностью младших супруг и детей. В смысле, отправили их в углы помещения или поближе к боковым дверям. Впрочем, стараниями Еремея Даниловича первые несколько минут на нашем пути попадались только его родичи, друзья и союзники с самыми несгибаемыми характерами. И пусть их поведению при знакомстве с «послом» все равно не хватало привычной легкости, отсутствие каких-либо эксцессов понемногу успокаивало остальных.

Последний штрих к относительной нормализации атмосферы приема добавил Александр Александрович, толкнувший небольшую речь сразу после традиционного обращения хозяина дома к гостям:

— Дамы и господа, как только что метко выразился Еремей Данилович, нам с вами повезло жить в судьбоносную эпоху: мы, граждане Российской Империи, нашли точки соприкосновения с представителями роевого разума одной из крупнейших магических аномалий страны и получили возможность наладить добрососедские отношения. Но и в этом вопросе, как водится, есть нюансы. Для начала и мы, и наши новые союзники являемся хищниками, то есть, в большинстве своем предпочитаем мясную пищу, боремся за место под солнцем с себе подобными и, что самое главное, живем по чести, ни на миг не забывая о том, что за нами стоят семья, род и Империя. Поэтому ни на какое всепрощение, кротость, смирение и далее по списку можете не надеяться: наши союзники на дух не переносят слабость во всех ее проявлениях, зато преклоняются перед силой, мужеством, хитроумием, самоотверженностью и всеми остальными чертами характера, присущими настоящим воинам. Говоря иными словами, наши добытчики будут продолжать охотиться на неразумное зверье там, где привыкли, а оно, в свою очередь, продолжит испытывать их на крепость. Но при серьезной опасности для Российской Империи или алтайской магической аномалии мы выступим против общего врага единым фронтом…

Плюсик, упавший в мой личный канал КТС-ки, напомнил о том, что нам со Златой пора бы подключиться к этому представлению, и я провел первые «боевые испытания» системы скрытной передачи команд: выбрал фразу «Ты, небось, уже проголодалась?», записанную накануне вечером вместе с двумя десятками других и залитую в архив КТС-ки, а это устройство передало ее на гарнитуру, спрятанную в ухе «хтонического чудовища».

Самочка, привыкшая слышать ее перед каждой трапезой или подачкой, согласно рыкнула, и я «перевел» на русский язык уточнение посла:

— Ваше Императорское Высочество, госпожа Злата просит прощения за то, что перебила, но в вашем монологе не хватает одного чрезвычайно важного уточнения.

— Ничего страшного! Буду рад выслушать и принять во внимание! — с едва намеченным, но уважительным поклоном заявил он и превратился в слух.

— Наведение мостов с представителями роевых разумов не настолько легкий процесс, каким может показаться со стороны. К примеру, разумные звери не приемлют никакого двуличия, неискренности или игры в одни ворота и владеют ментальными навыками, позволяющими не ошибаться…

Договаривая это предложение, я выбрал в КТС-ке фразу «Злата, ты моя хорошая…», произнесенную с ласковой интонацией, и обрадованная кошка, довольно мурлыкнув, потерлась мордой о мое бедро. Что позволило мне потупить взгляд и «слегка застесняться»:

— Госпожа Злата попросила уточнить, что я был первым человеком, как-то умудрившимся пройти все проверки и ставшим ей настоящим другом. А все мои предшественники, коих, оказывается, было немало, стали пищей для потенциальных союзников. В общем, она советует не рисковать и… мде, этот эмоциональный посыл сложно выразить словами… не искать выгоды там, где требуется стальной характер, что ли?

— Согласен, это дополнение было очень важным! — «поддержал нас» Рюрикович, повернулся к гостям Еремея Даниловича и грустно усмехнулся: — К сожалению, я понимаю, что внезапный взлет Яромира Глебовича Нестерова не дает покоя очень многим нашим соотечественникам, соответственно, этого предупреждения они не поймут, но мы сделали все, что могли. И пусть земля будет пухом всем тем, кто нас не услышит…

…Вторая волна гостей, прослышавших о нашем появлении у Строганова и сбежавших с приемов других аристократов, нахлынула буквально через час с небольшим. К этому времени мы успели «перезнакомить Злату» с большей частью присутствующих и дали кошечке немного отдохнуть от людей под предлогом неких переговоров с хозяином дома. А потом разделились: Еремей Данилович повел обоих Рюриковичей и большую часть Нестеровых обратно в зал для приемов, а меня с «послом роевого разума» поручил заботам старшей дочери и отправил в хозяйскую часть гаража.

Там я впустил хвостатую подругу в салон «Державы» и выдал ей кусок мяса килограмма на полтора. Чтобы перестраховаться. После внеочередного сытного перекуса «хтоническое чудовище» добросовестно умылось, а затем завалилось на ложе и намылилась подремать. Но, увидев, что я снова собрался на выход, нехотя спрыгнула на пол и первой выбралась наружу. Сообразив, что мы возвращаемся к огромной толпе «не очень своих», заворчала. Впрочем, без серьезного недовольства в голосе и эмоциях. Пока ехали в лифте, пихала меня плечом и хлестала хвостом, а в коридоре унялась. В смысле, заняла «законное место» возле левой ноги и, вслушиваясь в то, что я ей рассказывал, вальяжно двинулась вперед. При этом изредка поднимала голову и ловила мой взгляд, так что со стороны наше «общение» должно было казаться беседой обычного человека и зверя-телепата.

Кстати, слово «телепат» я услышал, проходя мимо семейства Путиловых — глава рода еле слышным шепотом рассказывал премиленькой девчушке лет, эдак, двенадцати байки о менталистах древности, по слухам, владевших этим навыком.

«Мои» обнаружились возле широченного панорамного окна — трепались с княжной Марией Евгеньевной Болдыревой, в девичестве Рюриковной. Той самой, с которой Софья познакомила нас на концерте сестер Букреевых.

Девушка опять была без супруга, зато вместо свиты из одногруппников приехала к Строгановым с двумя подругами. Пока я знакомил эту троицу со Златой и отвечал на первые робкие вопросы племянницы Черной Мамбы, к нам подтягивались гости, прибывшие на прием во время нашей отлучки. Близко не подходили, но кошечку пожирали о-о-очень заинтересованными взглядами. А потом Алейников отписался в общий канал двух наших групп и предупредил о том, что к поместью Еремея Даниловича подъезжает машина с одним из дипломатических идентификаторов, выданных посольству Турана.

Мы, конечно же, подобрались и приготовились к неприятностям. А они заставили себя ждать. В прямом смысле этого выражения: военный атташе, решивший сгладить… хм… героизм своего соотечественника, нарисовался рядом с нами только через четверть часа после десантирования из автомобиля. При этом разговаривал со спутниками на авестийском и несколько громче, чем предписывалось правилами этикета, Рюриковичам поклонился без особого пиетета, а потом нарушил еще несколько неписаных правил высшего света — оглядел Злату от морды до хвоста, повернулся к нам спиной и презрительно фыркнул: