Если женщина ждёт (СИ) - "Miss Spring" - Страница 14

Дверь водительского сидения распахулась и оттуда вышел Глеб. Она остолбенела, с нерешимостью смотря в его карие глаза. Потом, вдруг, опустила голову и хотела пройти мимо, но мужчина, сделав шаг в сторону, вновь закрыл собой дорогу.

— Что ты хочешь, Глеб? — устало спросила Лиля, явно не настроенная на такую встречу этим утром.

— Поговорить.

— Я не хочу с тобой разговаривать и спешу в галерею. — она вновь вознамерилась уйти, но мужчина, дотронувшись до плеча девушки, остановил её.

— Лиль, прости меня, златовласка.

Он на секунду нагнулся к машине и достал оттуда букет белых роз, а потом протянул ей.

— Тебе.

— Красивые. Прощаю. Не возьму. — четырьмя словами обошлась Неверова и снова сделала попытку уйти.

Однако, бизнесмен опять остановил её одним жестом.

— Лиль, я вёл себя, как сволочь последняя. Обидел тебя. Прости, я правда жалею обо всех своих словах и о…

— О той ночи, конечно, тоже?

— Да и о той ночи тоже, потому что это было нечестно по отношению к тебе. Лиль… — Пантелеев никак не мог подобрать слов.

— Глеб, я… — она, вдруг, тоже растерялась от его искренности. — Я прощаю тебя и не держу зла. Не стоило вот этого всего. — Лиля махнула рукой на цветы и внедорожник одновременно.

— Златовласка, тогда давай встретимся и просто погуляем сегодня, а? — вдруг, как-то просто, предложил Глеб.

Через неделю, Лиля после долгих раздумий, всё-таки, согласилась на встречу с Глебом. Поначалу, когда он предложил это, девушка отказалась, сославшись на занятость в галерее. Боялась снова видеть Пантелеева, решила избегать всеми возможными способами… А потом поняла, что не устоит. Глеб несколько раз звонил, почтительно интересуясь, не передумала ли Лиля и не появилось ли у неё свободное время. Неверова тянулась к этому мужчине, как мотылёк летящий на огонь. Знала, понимала, что не стоит, но тянулась.

Они гуляли по Москве и это была совсем иная прогулка, чем с Акимом. Девушка, каждую секунду, кожей ощущала притяжение, которое возрастало от любого прикосновения Глеба к ней, ощущала огромный ком невысказанных чувств, эмоций, которые она испытывала к нему.

Эта прогулка была и не такой, как в Питере. В ней почти не было романтики. Мужчина вёл себя по-дружески, подчёркнуто вежливо, где-то трогательно-заботливо, но без малейших намёков на что-то. И, всё же, она была. Состоялась. Они гуляли почти до полуночи, говорили ни о чём.

Лиле так хотелось, чтобы они смогли обсудить главное, то, что волновало её, то, что мешало жить, радоваться, что превращало жизнь в существование, но… Этот вечер не стал вечером откровений. Пантелеев не собирался раскрывать перед ней ни душу, ни сердце. Рассказывал какие-то истории связанные с работой, бесконечно вспоминал миллион случаев из детства и юношества, когда они оказывались на очередной московской улице, но к главному так и не переходил.

В то же время, оба чувствовали этот барьер, образовавшийся между ними. Барьер из пролетевшего в беспамятстве года, барьер из недосказанности. Барьер, под названием «Неля».

Однако, вопреки самым низким оценкам, которые дала про себя этому вечеру Неверова, около общежития Глеб спросил:

— Ты не будешь против, если я приглашу тебя ещё погулять?

Его лицо было так близко, он с каким-то несказанным доверием, нежностью и будто мольбой смотрел в её глаза…

— Не буду… — запинаясь произнесла Лиля, хотя переживающая за неё Инга ещё утром вопила в телефон, что им не надо встречаться и просила не делать глупостей.

— Я обещал тебе показать закоулки старой Москвы. — вдруг вспомнил мужчина.

— Ты помнишь… — скорее не спросила, но удивилась Лилия.

— Слово надо держать.

— Ну, раз слово, то конечно. — она сняла с плеч его пиджак, которым Глеб накрыл её, когда вечером стало прохладно, и протянула ему.

— Я тогда позвоню. — улыбнулся он, какой-то новой, незнакомой улыбкой.

— Звони. Доброй ночи. — улыбнулась в ответ Неверова.

Прошло две недели.

Это время каким-то магическим образом преобразило Глеба. За прошедшие дни, он ещё много раз успел пригласить Лилю на прогулки. Они ходили в «Современник», куда мужчина достал самые лучшие билеты, в Пушкинский музей, в Исторический, в Алмазный фонд, в рестораны, и, конечно, по маршруту старой Москвы, который составил Пантелеев. Между ними всё ещё ощущалась дистанция, но она стремительно сокращалась. Бизнесмен старался быть с девушкой нежнее, окружить её вниманием.

Тогда, когда он увидел Лилю с Акимом, что-то в душе шевельнулось, сдвинулось. Глеб и сам давно понимал, что от отношений с Нелей, остаётся в сухом остатке только боль. Бессонные ночи с ней или без неё, переживания, нервы, их кратковременные или долговременные расставания, как порезы ножом по коже, потом новые встречи и новое безумие… Всё это выматывало. Бесконечность этих качелей, скандалов, примирений. Хотелось выбраться из такой тьмы, засосавшей в себя, как болото.

Лиля, появившись, напомнила о том, что год назад Пантелеев упустил шанс изменить жизнь. Она была тем самым лучиком света, который ворвался так внезапно вновь в его судьбу в самый тёмный момент. Он не ожидал. Похоронил мысли о немного странной, невинной, светлой, такой искренней и нежной девчонке из Питера. Запретил вспоминать образ златовласки, которую так просто предал, кнувшись в бездну страсти за дьявольски-красивой, роковой женщиной Нелли Огарёвой. Забыл, тонул в каком-то невыносимом кураже, а она пришла. Снова пришла. Сама. Неизвестно, кто свёл их там, на небесах, Бог или Дьявол. Но они вновь встретились вопреки всем законам и обстоятельствам. Вопреки его решению не приезжать больше в Питер. Вопреки его желанию.

Неверова была такой же трогательно-искренней, как и год назад, в её глазах отражались неподдельные чувства, непонятная, неизвестная ему преданность, радость от того, что она видит его… Сбивчивые слова, волнение, которое было настоящим, а не деланным, как у многих женщин. Всем этим Лилия обезоруживала, заставляла раскаяться за секунды, давила на совесть. А потом появилась как спасительный свет в конце тонелля и снова оказалась в его объятиях. На утро Пантелеев с трудом вспомнил, что было, но одна мысль не давала ему покоя: как он мог допустить случившееся? Снова причинить боль совершенно недостойной такой участи Лильке. Потом понял: контроль, рационализм были отключены в пьяном состоянии, а вот душа потянулась к тому источнику света.

И вот, этот светлый ангел идёт рука об руку с Акимом. Да, он сам виноват. Оттолкнул, всё-таки, сломал снова, нанёс новый удар для влюблённой в него, до безумия, Лили. Но почему так горько наблюдать лучшего друга, который, может, больше него заслуживает счастья с этой девочкой, и её... вдвоём? Почему в сердце вдруг начинает ныть неприятная тоска?..

Глеб осознал, что может быть, можно ещё всё спасти и исправить. И начал стараться. Стараться забыть Нелю, которая больше двух недель назад очередной раз оттолкнула его, сказав, в который раз, что всё кончено, забыть этот вычеркнутый из жизни год. Стараться начать с чистого листа отношения с Лилей. И она поверила. Пошла навстречу, открыла сердце снова ему, будто и не предавал вовсе до этого. Пантелеев видел эту её искренность и абсолютную беззащитность перед ним, видел, что она тянется к нему, как цветок к солнцу… И ценил это. Понимал, что есть ещё шанс. Его нельзя упустить.

Спустя две недели Глеб решил сделать смелый, но хорошо обдуманный шаг — познакомить Неверову со своей мамой: единственно-дорогим и родным ему человеком. Бог его знает, почему так, но только эту златовласку за все пролетевшие годы и захотелось представить маме. Хотя Нелю она тоже хорошо знала и помнила ещё со школы, но не была в восторге узнав, что у сына отношения с уже взрослой «королевой» их класса.

Раиса Андреевна Пантелеева была учителем младших классов. Со своим мужем Егором Платоновичем Пантелеевым, она познакомилась в университете. Молодой студент архитектурного пришёл на танцы, которые организовывались их институтом. Она, такая же молодая и прекрасная, тоненькая, сероглазая девушка, оказалась там благодаря подруге, молодой человек которой учился на архитектора, как и Егор. Всего один вечер проведённый в большом, светлом, актовом зале Московского архитектурного института перевернул жизнь девушки из далёкой Астрахани и москвича: сильного, симпатичного и весёлого Егора Пантелеева.