Пятнадцать ножевых 4 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 11

Я от спиртного отказался, спрятавшись за рулем. А Азимов с Федей по сотке накатили, прикрываясь «тренировкой организма». Короче, глаза заблестели, языки развязались. Отлично всё пошло. Ничего не предвещало, как говорится. И потому свершившееся стало полным сюрпризом для собравшихся.

Я дождался третьего по счету тоста, сокращенно названного Федей ЗПЗД, что в переводе на непитейный значит «За присутствующих здесь дам», и я решил, что пора. Пока дело не дошло до песняка и раздела коллектива на обсуждающие что-то свое мелкие группки. А ведь есть еще угроза показа семейного альбома! Вот тогда точно опоздаю. Так что я встал и попросил подождать, ибо имею дополнение.

— Алаверды, значит, — сказал Федя, с опаской глянувший на меня. — Ну давай.

— Уважаемые собравшиеся, — я поднял фужер с яблочным соком, — именно сегодня я хотел бы просить Аню выйти за меня.

Тут я решил выпендриться и стать на колено. Но чуток не рассчитал и попал ногой под буфет. В ужасно неудобном для себя положении я всё же вытащил из кармана кольцо и подал его подруге. До чего же быстро у человека может меняться цвет лица. Какая-то странная вегетативная реакция.

— Я согласна, — наконец сказала она. — Давай помогу тебе выбраться, пока мебель рушиться не начала.

Остальные же изображали любительский театральный кружок на репетиции знаменитой немой сцены из финала «Ревизора». Первым отмер Азимов-папа.

— Ну, раз такое дело, тост меняется. За ответственные решения. Даночка, дорогая, посмотри, что там с субботами в ноябре следующего года.

Дана Борисовна, ничуть не удивившись, притащила перекидной календарь, нашла нужную страницу.

— Шестое, три...

— Всё, дальше не надо. Предлагаю свадьбу сыграть шестого ноября. Потом просто тринадцатое, сами слышали.

— А что так долго-то? — спросила Панова недоуменно.

— А просто за год они определятся, надо это им, или так, чисто для постели, — разъяснил Азимов. — К тому же проблем с распределением у Андрея, как я понимаю, нет, и спешить не надо.

— А если... ну... — не сдавалась моя сторона.

— Вот если ну, тогда и будем думать. Сейчас же еще не? — посмотрел он на нас.

Я к тому моменту освободил ногу из заточения, оставив в жертву буфету тапок, за которым планировал вернуться чуть позже. Аня мотнула головой, отрицая любой намек на беременность.

— Выпить сначала надо, а потом такие мелочи обсасывать, — влез Федя. И это оказалось самым мудрым решением.

И все выпили. И еще раз, потому что событие такое не каждый день случается. И в третий — для закрепления результата.

В принципе, я был не против. Поживем так, потом и свадьба. Главное, что Аня согласна, а штампик в паспорте — полная ерунда, для большей уверенности подруги. Если, конечно, не придется в гостинице селиться или передачки в тюрьму таскать. Остальные случаи потерпят.

Собственно, на этом культурную программу можно и сворачивать. Но не тут-то было. То есть, о главном событии поговорили, подробности обсудили. Дана Борисовна даже произнесла слово «приданое» и мне стало немного не по себе, когда я представил стопки тарелок и тюки с постельным бельем.

Дошла очередь и до семейных альбомов. Мамы с примкнувшим к ним Федей и захваченной в плен Аней умилялись визуальной части летописи семьи Азимовых, не забывая время от времени прихлебывать из хрустальных фужеров шампанское. Меня же Азимов-старший увлек на кухню.

— Слушай, дело есть. Тут один мужик с работы гараж продает. Кирпичный, с погребом, всё обустроено. И от метро недалеко, ехать даже не придется. Мечта, короче! Не хочешь себе взять?

Я задумался. Конечно, машина под окнами — дело замечательное. Но случаи, когда темной ночью автомобили «разували», и утром вместо колес владельцы обнаруживали стопки кирпичей, всё же бывали. Не говоря уж о «дворниках», снимать которые стало уже рефлексом у каждого советского автовладельца. А ведь впереди девяностые. Там и вовсе тачку страшно будет оставлять на улице.

— Предложение заманчивое... А цена вопроса?

— Я спрошу, но ты не переживай, если надо, мы добавим.

Азимов усмехнулся, подмигнул.

— Есть деньги пока, — махнул я рукой и потянулся к бутерброду с бужениной. Степухи и зарплаты на скорой хватало.

— Не о том думаешь, — назидательно произнес Александр Иосифович. — Сейчас к тебе внимание будет очень пристальное. Представляешь, сколько народу ты от кормушки оттеснил? Я, конечно, ваших медицинских заморочек не знаю, но вряд ли там от наших сильно отличается. Мало того, что вы под сомнение чьи-то теории поставили, так еще и проводите масштабные исследования. Значит, кто-то средств не получил, их тему задвинули. И это не какие-то аспиранты, а натуральные динозавры. Хвостом махнет — и нет тебя. Доносы, анонимки…

— Да предупреждали уже о подобном, — вспомнил я внушение от Юрия Геннадьевича.

— Вот! — продемонстрировал указательный палец Азимов. — Умные люди! Наверное, и про Анюту тоже советовали?

— А как же, — не стал я скрывать. — Но сами видите, к чему это привело.

— Вижу, — вздохнул мой почти тесть. — Но я почему говорю это? В какой-то момент люди начнут считать твои деньги. Любимое занятие многих. А ты студент и фельдшер на скорой. Мама твоя тоже не министр. Если про взнос на квартиру еще можно придумать многолетними накоплениями, — хитро улыбнулся он, — и с трудом, но впихнуть в это машину... То потом начинаются вопросы...

— И тут появляетесь вы...

— Да, родители твоей невесты, радуясь, что сумели сбагрить какому-то наивному гою свою дочурку, дали в долг навсегда необходимую сумму, — с мощным местечковым акцентом произнес Азимов. — Так я спрошу за гараж?

— Чтобы простой русский парень да отказался облапошить евреев? — поддержал я шутку. — Дайте две! Спрашивайте, конечно.

Мы всё же добрались домой и теперь я сидел на кухне, гладил Кузьму, и наблюдал, как моя невеста время от времени предпринимает попытки навсегда зафиксировать в памяти образ подаренного кольца. Иначе зачем она крутит его на пальце и рассматривает со всех сторон? Да и чем еще заниматься в ожидании очереди в ванную? Зазвонил телефон, и Аня оторвалась от созерцания малюсенького, но всё же бриллианта. Хорошо, когда есть свой секретарь, можно не переставать гладить кота.

— Алло, — сказала она, послушала ответ и почему-то продолжила на буржуинском: — Wait a minute, please.

Это заставило насторожиться. Вряд ли ей звонит старая училка английского, чтобы проверить домашнее задание. И правда, трубку Аня протягивала мне.

— Алло, — ответил я, и услышал голос своего подчиненного, главы «Ферринга» товарища Паульсена. Он прибыл для выполнения своих служебных обязанностей в Москву. Почему перед выходными? Так совместить приятное с полезным. Хорошо иногда побыть простым туристом.

Договорившись о встрече с Паульсеном вечером следующего дня в «Праге», я отправился на работу. Аня взяла на себя почетную обязанность поводить по Первопрестольной родственников (в первую очередь, наше «все» — ГУМ и ЦУМ), а у меня, увы, дневная смена. Можно было бы и ее перенести, но я уже просил Дыбу «подвигаться» — не хотелось опять одалживаться.

Придя на работу, неожиданно нос к носу столкнулся с Шишкиным.

— Николай Евгеньевич? Какими судьбами?

— Вот, вызывали на консультацию, — кардиолог пожал мне руку, завязал шарф, достал шапку из рукава пальто.

— Дайте догадаюсь. Брежнева у нас тут нет, Суслова тоже. К кому могли дернуть в праздники... хмм... — я сделал несколько пассов руками, намекая на причастность к высшим эзотерическим силам. — Уж не к Райкину ли?

Шишкин подозрительно прищурился:

— Откуда знаешь?

— Так мы его и госпитализировали.

Врач передумал, размотал шарф, подхватил меня под локоток:

— Ну ка пойдем в кафетерий, чайку тяпнем.

Я посмотрел на часы — время до смены еще было.

— Ну пойдемте.

Сели за дальним столом, подальше ото всех. Шишкин попытал меня насчет госпитализации, потом вздохнул, тихо произнес: