Единственная и неповторимая - Джордж Мелани - Страница 13
- Предыдущая
- 13/56
- Следующая
Алек быстро сделал свой выбор, остановившись на нарезанных ломтиках тыквенного пирога. Но что касается его гостьи, то казалось, ей было чрезвычайно трудно принять решение.
Кейт колебалась, перемещая руку от одной сладости к другой и мучительно размышляя с серьезным выражением лица. Ее явное затруднение не могло не вызвать улыбки.
Для Алека десерт был всего лишь частью еды и, надо сказать, излюбленной частью. Однако он никогда долго не раздумывал, что выбрать, как это делала сейчас Кейт. Правда, он всегда знал, что может заказать десерт во второй и даже в третий раз, если того пожелает. Для этого надо всего лишь позвонить в колокольчик, изложить свои пожелания, и через короткое время все, что он хотел, окажется перед ним в лучшем виде. Что касается Кейт, то, должно быть, предложенные угощения казались ей необычайной роскошью, отчего и возникла проблема выбора.
– Мэгги, – обратился Алек к одной из служанок, – почему бы тебе не оставить поднос здесь? Может быть, мисс Кейт пожелает попробовать несколько замечательных блюд нашего повара.
Кейт посмотрела на Алека таким восторженным взглядом, что он слегка смутился и отвел глаза. Оказалось, ее так легко осчастливить. Вот если бы все в этом мире могли так же радоваться простым вещам, жизнь была бы намного приятнее и веселее.
Алек едва не рассмеялся вслух, когда Кейт быстро схватила сладость с подноса. Это оказался пористый пирог, пропитанный шоколадным сиропом и политый сверху красным вишневым соком. Она с наслаждением погрузила в него зубы.
Глядя на такую хрупкую девушку, трудно было представить, что та способна есть за троих больших мужчин. Доедая шоколадный пирог, она с набитым ртом принялась отщипывать кусочки от пирога с черникой, не обращая внимания на тот факт, что в комнате присутствует еще кто-то.
– М-м-м, как вкусно… – пробормотала Кейт с набитым ртом.
– Рад, что тебе нравится, – весело ответил Алек. За последние несколько часов он улыбался и смеялся больше, чем за многие годы. И возможно, своеобразное обаяние Кейт, навеянное ее непокорностью, порождало у него желание сблизиться с ней. – Хочешь еще чего-нибудь? – спросил он, в то время как она собирала последние крошки со своей тарелки. Кейт не ответила и лишь тяжело откинулась на спинку стула с выражением полного удовлетворения на лице. Она явно наконец насытилась.
Изгиб ее нижней губы был слегка испачкан шоколадом, отчего у Алека возникло желание убрать это пятнышко поцелуем. Желание было настолько сильным, что он замер, собрав всю свою волю, чтобы сдержать порыв.
Веки Кейт медленно опустились, а затем совсем закрылись, и Алек подумал, что следует разбудить ее. Однако у него не хватило духу сделать это. Он решил воспользоваться моментом, чтобы прислушаться к ее бормотанию в полусонном состоянии. Девушка говорила подобно сильно выпившему человеку, однако речь ее не была бессвязной, как у пьяниц, желающих пропустить еще стаканчик рома. Кейт твердила что-то о сладких пирогах, пирожных и печеньях, от которых у нее голова якобы шла кругом. Затем она приложила руки к животу и пробормотала что-то о рождественской индейке с гарниром.
Алек усмехнулся.
Кейт с легкой улыбкой на лице склонила голову набок, а спустя несколько минут размеренное дыхание уже свидетельствовало, что она окончательно уснула. Она чуть слышно посапывала, а Алек с умилением разглядывал ее.
Эта сцена продолжалась недолго, так как из кухни вернулся Холмс, неся поднос с чашками, блюдцами и горячим чаем. Он остановился и замер как вкопанный с обескураженным выражением лица при виде спящей на стуле Кейт.
– Ни слова, – предупредил его Алек приглушенным голосом, когда дворецкий открыл было рот, намереваясь сделать резкое замечание.
Алек встал, подошел к Кейт и, глядя на ее иссиня-черные локоны, почувствовал непреодолимое желание взять шелковистые пряди и пропустить их сквозь пальцы.
Затем он наклонился и подхватил девушку на руки. Распрямившись, он спросил:
– Спальня для гостей убрана и готова на случай приема?
– Да, милорд, – с тяжелым вздохом ответил Холмс. – Ее проветривали сегодня, и на кровать постелено свежее белье.
Алек удовлетворенно кивнул:
– Хорошо.
Он покинул столовую, поднялся по пологой лестнице наверх и прошел до конца коридора. Дверь гостевой спальни располагалась как раз напротив его комнаты.
Толкнув дверь обутой в сапог ногой, Алек открыл ее, вошел в темную спальню и направился к кровати, куда осторожно, как редкую фарфоровую безделушку, положил Кейт. Потом он зажег фитиль лампы на прикроватном столике и взглянул на изящную красавицу, освещенную тусклым светом.
Алек протянул руку, желая коснуться ее, продолжая ощущать, какая мягкая у нее кожа, он почувствовал это, пока нес ее по коридору, однако замер на волосок от ее щеки, испугавшись внезапной потери контроля над собой.
Что ему взбрело в голову? Ведь девушка доверилась ему и в данный момент находится под его защитой. Он же не развратник.
Алек неохотно отошел от кровати к камину. Присев на корточки перед холодным очагом, он с радостью увидел несколько поленьев, аккуратно сложенных рядом.
Через несколько минут запылал огонь, и относительная прохлада в комнате быстро исчезла. Алек долго смотрел на языки пламени, ни о чем не думая и лишь наслаждаясь ощущением странной удовлетворенности. При этом он неожиданно отметил, что весь этот вечер у него ни разу не возникала мысль о работе.
Он медленно повернулся, чтобы взглянуть на карманницу с ангельским личиком, совершившую подобное чудо. Затем встал и снова подошел к кровати, словно его помимо воли подталкивала какая-то сила.
Алек с удивлением смотрел на выражение лица спящей Кейт.
Что можно сказать о ней? Она очень отличалась от знакомых женщин, однако это нельзя было считать отрицательным качеством девушки.
Его мать, которую Алек любил, несмотря на ее постоянные придирки, непременно сказала бы во время одной из очередных лекций о жизни, что ему следует найти правильную женщину. Его избранница должна отвечать определенному социальному стандарту с соответствующими манерами поведения. Другими словами, выбранная им в жены несчастная девушка должна быть покорным и уступчивым созданием, которое его мать могла бы полностью подчинить себе. По этой причине Алек до сих пор не испытал счастья супружества. К тому же ему пока не довелось встретить женщину, которая побудила бы его к браку.
Кроме того, он был очень занят своей работой, отнимавшей все его время, и потому он постоянно находился в Лондоне, вдали от матери и от ее коварных планов женить его.
Его сестра Джейн была не столь удачлива, изо дня в день находясь в подчинении у матери. Алек тревожился за нее, потому что Джейн становилась все более робкой и замкнутой. Она не осмеливалась даже иметь собственное мнение, отличное от мнения матери. Это просто позор. Его сестра была довольно хороша собой и весьма умна. Если бы ей удалось вырваться из-под опеки матери, она смогла бы покинуть свою раковину.
Алек часто думал о том, как устроить, чтобы Джейн снова приехала в Лондон во время традиционного светского сезона. Она уже выезжала в прошлом году, но, к сожалению, без особого успеха. Алек чувствовал и свою ответственность за это. Возможно, если бы он чаще проводил время среди пустых и ужасно скучных светских завсегдатаев – довольно забавное название кучки напыщенных сплетников, – он смог бы проложить Джейн дорогу к замужеству. Однако робкая попытка сестры сойтись с людьми, способными даже оскорбить ее, не устроила Алека. Он хотел устроить это по-своему, но все только испортил, и Джейн обвинила его в том, что он отпугнул от нее довольно интересного человека, уставившись на них так, словно предопределял их будущие отношения. Алеку трудно было помочь своей сестре. Мужчины в этой среде, как правило, выглядели самодовольными щеголями, и они интересовались его сестрой только из-за солидного приданого.
И все-таки Джейн необходимо было почаще встречаться с людьми ее возраста, расправляя свои крылышки, пока она не превратилась в озлобленную старую деву, а ее жизнь в уединенной дали от Лондона вела именно к этому. Однако если Джейн приедет в столицу, это будет означать, что и его мать тоже прибудет сюда. При мысли об этом у Алека свело шею. Хотя он очень любил свою сестру, он не был уверен, что сможет долго терпеть общение с матерью.
- Предыдущая
- 13/56
- Следующая
