Наказание Дамира - Сакру Ана - Страница 2

— Никогда не одобрял, что здесь разрешают курить.

Я лишь беспечно пожимаю плечами и широко улыбаюсь. Ну, и сидел бы дома! Или эскорт больше на дом не выезжает?

— А это Эдик, — машет Катя рукой в сторону брата Сани, наконец-то отлипшего от своего паренька, — Правда сейчас он Эдвард. Он в Австралии живет.

Последнее предложение Катя произносит, будто извиняясь, и невинно хлопает глазами, заглядывая в недовольное лицо своего пойманного мачо. Словно объясняет нынешней австралийской пропиской, почему язык бывшего Эдика только что шерудил во рту у другого мужика.

Дамир снова сухо кивает, расчленяя при этом Эдика ледяным взглядом. Вставший было для приветствия Эдик слегка зависает, ощущая недружелюбный к нему настрой, но потом все-таки улыбается и подает мачо руку через стол.

— Приятно познакомиться, Эдвард, — произносит он с заметным акцентом.

Дамир кашляет в кулак и обводит ленивым взглядом зал.

— Ты говорила сумку надо взять? — обращается к Кате после звенящих пары секунд, — Так бери и пойдем.

У бедного Эдварда от обиды объективно отпадает челюсть. Видимо в Австралии так с ним не поступал никто. Он хватает воздух ртом, мгновенно багровея, набирает побольше воздуха и явно собирается что-то гневное сказать, но тут подскакивает паренек, которого Эдик целовал.

— Да нет, что вы, садитесь, — парень заискивающе улыбается Дамиру и одновременно тянет оторопевшего Эдика за локоть, — А мы танцевать собирались. Да, Эдвард, да???

Эти "да" как крики "забей на него", и их понимают все, кроме багровеющего Эдика, который уже заносит указующий перст, чтобы тыкнуть им в Дамира и поведать о либеральных ценностях.

— Да пойдем уже! — орет блондинчик и с силой дергает Эдика на себя.

Тот теряет равновесие, и они чуть ли не кубарем скатываются с диванчика.

— Пойдем, дорогой, — тонет в громыхании музыки, а через несколько мгновений их поглощает танцующая толпа, густой полумрак и мерцание стробоскопов.

Катя смотрит им вслед, а потом нерешительно улыбается Дамиру.

— Ну что? Присядем тогда? Ненадолго…

Красавчик переводит тяжелый взгляд на меня.

— Ну… — обреченно вздыхает в мою сторону, — Давай.

Я снова озираюсь в поисках куда-то пропавшего Сани, постукивая зажигалкой по столу. Перспектива одной сидеть напротив обнимающейся парочки и ощущать себя лишней мягко говоря не кажется мне заманчивой. Даже немного привстаю со своего места в попытке высмотреть бритую макушку Емельянова.

Бесполезно, как сквозь землю провалился. Он здесь еще вообще?

— Эй, парень, — пренебрежительно свистит кому-то Дамир и машет рукой в мою сторону, — Женя же, да?

Я на секунду застываю. А потом медленно поворачиваюсь к похоже подслеповатому мачо. Парень…Это он мне???

— Слушай, — Дамир чешет свой идеальный нос свернутыми вдвое банкнотами и небрежно швыряет их на стол, — Будь другом, за шампанским метнись и тарелкой какой-нибудь сырной. Сдачу можешь себе оставить. За ноги.

Криво улыбается и откидывается на диван, одну руку занося за Катину спину. Я отупело пялюсь на две пятитысячные бумажки, разлетевшиеся около пачки сигарет. К горлу подкатывает разъедающий ком. В ушах начинает характерно шуметь от повышающегося давления.

Что за придурка Катя сюда привела?

Даже если он решил, что я парень, это что? Дает ему право вот так разговаривать с незнакомым человеком? Медленно поднимаю глаза на продолжающего лениво ухмыляться красивого козла, в то время как Катя начинает сбивчиво объяснять ему его оплошность.

— Дамир, Женя — девушка, подруга моя, — лопочет Катерина.

Тот неверяще хлопает даже в полумраке заметными густыми ресницами и смотрит на меня внимательней, хмуря высокий лоб.

— Так что сам метнись! — добавляю я. И, схватив купюры со стола, комкаю их в плотный шарик и кидаю в красивое козлиное лицо.

Хотела прямо между бровей, чтобы что-нибудь у него там открылось и прозрение наступило побыстрей, но в итоге случайно попадаю прямо в левый глаз.

Кажется, сильно попадаю, так как Катя испуганно взвизгивает, а Дамир вдруг взвывает, прикрывая глаз рукой и исторгая длиннющую фразу на нерусском, заканчивая ее правда вполне обыденным"…охренела что ли???".

— От охреневшего слышу, — кусаюсь я в ответ и нервно тянусь за еще одной сигаретой, бурча, — Мама в детстве вежливости не учила? Как там себя с незнакомыми надо вести…

— Жека, твоё! — Саня вырастает рядом со мной с двумя наполненными стаканами ровно в тот момент, когда мачо подается ко мне, гневно хрипя и метая злобные молнии одним здоровым глазом:

— Не смей упоминать мою мать, баба- мальчик или кто ты там вообще, я понять не могу! — выплевывает Катин ухажер, нависая надо мной через стол.

Я невольно вжимаюсь в спинку дивана, пытаясь увеличить расстояние между нами, сжимаю кулак и случайно ломаю вытащенную сигарету.

Черт, одни неприятности от этого мужика, а! Шел бы он уже…с Катей…

Но, оказывается, неприятности только начинаются. Потому что тут в наш занимательный конфликт решает встрять Саня.

— Э, ты кто такой? — басит грозно Санек, упираясь кулаками в бока и демонстрируя впечатляющий разворот могучих плеч и накаченные банки, — Шел бы отсюда, фраер южный, пока цел!

— Это ты-то меня цельности лишать собрался, Алешка? — презрительно хмыкает Дамир, тут же забывая про меня и с каким-то восторженным азартом в черных глазах взирая на Саню, — Ну, давай! Попробуй…

— Рискну, пожалуй, да, — Саня демонстративно заламывает пальцы, хрустя суставами, и разминает шею, вертя головой.

— Не надо! — жалобно пищит Катя, хватаясь за выходящего из-за стола Дамира, — Может пойдем, а???

— Не переживай, я быстро, — хмыкает красивый козел, вызывая у многоопытного Сани чуть ли не истерический смех.

Мне становится совсем не по себе. Ну куда вот этот Дамир лезет, а? Если он наивно полагает, что Саня просто качок, тягающий железо в спортзале ради селфи, то это он очень зря. Саня — профессиональный боец…А судя по взгляду Емельянова, профессиональный боец, готовящийся убивать.

— Сань, не надо, а? — это встреваю уже я, с мольбой заглядывая Емельянову в глаза, — Ничего ж такого не произошло.

— Он тебя обидел. Будет знать! — отрезает Саня.

— Са-а-ань… — просительно скулю я, тоже подрываясь с дивана.

— Выйдем? — в это время деловито интересуется Дамир, закатывая рукава рубашки.

— Да и тут тебе по лбу дам, — почти дружелюбно басит Саня, — Одного раза хватит с тебя.

— Ну, как знаешь, — Дамир разводит руками, с сомнением оглядывая забитый людьми клуб, то ли высматривая охранников, то ли ища место поудобней…

И тут Саня бросается вперед. Так быстро, что я успеваю только охнуть, не до конца уловив его движение. И охаю еще громче, когда становится понятно, что Дамир в отличие от меня не зевал, и успевает отклониться в сторону, из-за чего Саня пролетает мимо, а потом и вовсе спотыкается о подножку и грузно валится на пол.

Сердечный ритм бешено тарабанит в ушах, в кровь впрыскивается ударная доза адреналина, на губах застревает протестующий крик, когда я словно в замедленной съемке вижу, как этот красивый козел разворачивается на пятках к повалившемуся ничком и распугавшему людей на танцполе Сане, делает быстрый шаг в его сторону и…

Я не уверена: музыка долбит, кто-то кричит, стробоскопы мигают во мраке, выхватывая статичные картинки…Я не уверена, но мне кажется, что этот Дамир собирается наступить Сане прямо на лицо. И я с криком бросаюсь на него, рефлекторно вспоминая, с каким удовольствием я луплю на тренировках боксерскую грушу…

Ударить человека — это совершенно особенное, ни на что не похожее ощущение.

Это больно без перчаток, это будоражаще и это что-то такое запретное, от чего тебя буквально сносит от разом захлестывающих эмоций.

Так сильно, как сейчас, я еще не ударяла человека никогда. Дамир был выше меня, стоял ко мне боком, и единственное болезненное место, до которого я могла с комфортом дотянуться, была его челюсть. И то получилось немного смазано — под подбородок слева. Рука тут же онемела от вспышки боли в костяшках, Дамир резко мотнул головой и пошатнулся, теряясь. Я скрючилась, обнимая ушибленную ладонь. Санька успел подняться…