Выход воспрещен (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 42

Исследования сожрали трое суток, включая выходные, и нервы нескольких товарищей, которых моя куратор призвала в качестве добровольцев, но диагноз мне вывели. Пока я сидел в изоляторе, переписывая притащенные Салиновским лекции, а в свободное время мучился, переходя из одного состояния в другое и пытаясь процесс контролировать, товарищ Молоко вовсю долбила гранит науки, периодически вызывая меня на короткие тесты. Короткие — по причине того, что добровольцы были, можно сказать, одноразовыми. Зато исследователь опытный, сразу проведший параллели между Расстогиным и впавшей в ступор комсоргом!

— Ты у нас, Витенька, теперь пассивный подсознательный экспат, — ласково подёргала Нина Валерьевна меня за надетый на голое тело ограничивающий экзоскелет, — Понимаешь, что это такое? Нет? Тебе как объяснить, научно или популярно?

— Можно популярно? — почти заискивающе спросил я, глядя в добрые-добрые глаза женщины-исследователя.

— Можно-можно, — рассеянно и ласково улыбнулась она мне, — Что такое телепатия, знаешь? Правильно, это сказка. Полностью дешифровать чужую мыслительную деятельность дистанционно — это почти сказка. У некоторых неогенов есть для этого необходимые способности, как считают мои коллеги, но вот наработка навыка для обмена мыслями или хотя бы их передачи, представляет для пользователя темный лес. Большинство, способных воздействовать на разум, находятся на уровне покойного Ожегова, помнишь такого? Он мог формулировать приказы и распоряжения, которые воспринимались жертвами как чрезвычайно авторитетное для них мнение… хотя, что я тебе рассказываю, ты сам был не раз под его управлением. Просто хочу разъяснить этот момент — Ожегов был гибридным телепатом с активной комбинированной способностью, а ты пробудил пассивную способность, которая работает постоянно. Но с разной интенсивностью…

— А что она делает-то, Нина Валерьевна?! — не выдержал я.

— Излучает продукты твоего подсознания вовне, Витенька, — устало улыбнулась женщина, — А оно у тебя, видимо из-за многих лет в социальном карантине, очень недружелюбное к окружающим. Работает это так…

Работало оно так: товарищ Изотов работает с паяльником, он сосредоточен, внимателен, умен, быстр и боится обжечь себя к такой-то матери. Рядом находится неизвестный человек, наблюдающий за работой. Он в безопасности, потому что товарищ Изотов сосредоточен, а человек держит его в поле зрения. Но если Витя расслаблен, думает о чем-то своем, а человек испытывает по отношению к Вите какие-то эмоции, то формируется канал связи. И через этот канал от задумчивого Изотова в мозг человека начинают транслироваться разные обрывочные пакеты информации, воспринимаемые уже подсознанием пациента (реципиента/жертвы), которые его мозг пытается «дорисовать». Проще говоря, всё происходит неосознанно — человек даёт моей способности подсознательное «добро», а та в ответ начинает пихать его разной хтонью, пока его мозг не скомпилирует полученный результат в нечто крайне близкое к смертному ужасу, на который организм жертвы реагирует именно идеально. То есть — впадает в оцепенение, пытается спастись бегством или атакует.

Конечно, это только первоначальная гипотеза, энергично заключает повеселевшая женщина, перебирая листки с рапортами «добровольцев», на которых в изобилии написано «жуткие лица, страшные рожи, морды чудовищ, ощущение смертельной угрозы, неотвратимое нападение, желание убить». Всё это подошьют в очередную папку с пометкой «Симулянта».

— То есть, пока прохожему на меня плевать, — уныло подытожил я, — Всё нормально, да? А как только у человека появляется со мной личная связь, то я по этому «каналу» непроизвольно начинаю накачивать его кошмарами?!

— Ну, думаю, всё несколько иначе, Вить, — дала мне надежду товарищ Молоко, тут же её разбив — Пока ты сосредоточен, поток информационного излучения от тебя слишком мал и… как бы это выразиться… разобщен. Подознание реципиента его фильтрует и стирает, как школьник смахивает тряпкой с доски каракули, написанные мелом. Но как только ты слегка отпускаешь бразды правления своей субъективной реальностью…

— Здравствуй жопа, Новый Год.

— Ненаучно, но в целом верно, — улыбнулась тётенька, — Поэтому мы с тобой поступим так. КАПНИМ ты носишь 24 часа в сутки, снимая только на тренировке. Без вариантов. Учишься своему переходу состояний. Только в своей комнате и только пока там никого нет, кроме Юли. Она «призрак», поэтому твоя экспатия на ней не сработает. А костюм носишь постоянно, понял, Виктор?

— Не понял, — офигел я, — Почему именно ему?

— Потому что дальнейшие тесты мы не можем проводить, пока ты в образе тумана уязвим перед открытыми пространствами, — твердо сказала товарищ Молоко, стуча ручкой о стол с серьезным видом, — У меня есть уверенная теория, что в образе тумана твоя экспатия станет на порядок эффективнее, но проверить на добровольцах мы это не сможем. Майору Окалине придётся взять тебя на задержание особо опасных преступников, чтобы мы могли проверить эту способность, так как потенциально она… летальна. Видишь взаимосвязь?

— Вижу, — убито признался я, с тоской мысленно приветствуя новую жизнь в КАПНИМ-е.

Две бесполезные, даже вредные способности. Вторая жизнь прекрасна и удивительна, товарищ Симулянт!

Если кто-то думает, что жизнь с безэмоциональным призраком является сплошным комфортом, где тишина, покой и благодать буквально навалены на каждую горизонтальную поверхность, то этот кто-то очень сильно ошибается!

— Иди ты нафиг, Палатенцо! — гавкнул я, выметаясь из комнаты в свой законный субботний выходной, который мне с 7 утра пытались похерить. Очень эффективно пытались, нужно добавить. Сложно быть неэффективной, если ты левитирующий неуязвимый шокер, которому не нужно спать!

Злопыхая, я добрался до лифта, возле которого и увидел знакомую фигуру в клетчатых шерстяных штанах.

— Привет, Вадим, — поздоровался я с носителем штанов, не поднимая глаз от ярких квадратов на толстой ткани.

— Привет, Вить, — мягкий баритон Юсупова слегка приглушил пылающие во мне эмоции, — Наверх?

— Ага.

«Вадим Юсупов, 24 года, характер мягкий, покладистый, нерешительный. Чрезвычайно острая реакция на характерные для приматов символы агрессии. В глаза не смотреть, голос не повышать, зубы не демонстрировать»

И даже не скажешь с сарказмом, что мы на нижнем этаже, отсюда только наверх. Но вообще парень хороший и вежливый, собирается стать писателем, много читает.

— …вот достало меня это Палатенцо, сил моих нет, — жаловался я попутчику, — Летает, бубнит, током бьется. Даже нафиг не пошлешь, потому что ей всё по барабану! А знаешь, как часто у нас телефон дребезжит? Постоянно! Ей названивают круглые сутки!

С тех пор, как меня выпустили из лаборатории, Юленька уронила планку. Не сама, конечно, а под влиянием Нины Валерьевны, но мне от этого было не легче. Отдыхал я на парах, а вот приходя домой, начинал вкалывать как последний цуцик. Превратись, превратись, теперь снова, но при включенной вытяжке. Удерживай форму, теперь идём в большую комнату, теперь удерживай форму при обеих открытых спальнях! Все мои вопли о том, что это неимоверно трудно, успешно игнорировались!