И в горе, и в радости (СИ) - Блесс Эйвери - Страница 10

Нет, ничего ужасного там не было. Руки как руки, с маленькими ладошками, аккуратными, ухоженными ногтями и тоненькими пальцами. Разве что были они совсем худенькие, с чуть ли не прозрачной, бледной кожей, через которую просвечивали венки. Пальчики по моему желанию пошевелились, а после и вовсе сжались в кулак. Но как это возможно?

Во рту у меня мгновенно все пересохло. Вновь возник вопрос по поводу того, что здесь происходит. Я медленно приподняла руку, следя за каждым ее движением и одновременно с этим понимая, что вот эта незнакомая рука выполняет все, о чем думаю. И все бы ничего, но какими бы ты ни пользовался кремами и маслами, как бы не следил за своей кожей, но к шестидесяти она не может сохраниться в таком состоянии.

Я отлично помню свои руки с шероховатой сухой кожей и появившимися на ней пигментными возрастными пятнами, с морщинками и небольшим шрамом на правой руке, почти незаметным, если о нем не знать. Здесь же ничего такого не было. Эта рука была юной особы. Как и голос. А еще меня называли девушкой и даже девочкой.

Не отдавая себе отчет в полной мере по поводу того, что делаю, я потянулась к волосам на голове и поняла, что вместо моей короткой, удобной стрижки, там копна густых волос. Потянув за прядь, я перебросила ее вперед, оценивая длину и цвет. Ну так вот, я в далекой молодости была шатенкой с вьющимися волосами. Сейчас же я стала иссиня-черной брюнеткой с прямыми и гладкими. И да, шевелюра моя теперь была, как минимум, до пояса, а, возможно, и того ниже.

Непонятно на что надеясь, я накрутила волосы на ладонь и дернула ее вниз. Хотя понятно на что. Все же в моей голове мелькнула мысль с легкой надеждой, что это парик. Да-да, самый обычный парик. Но возникшая боль заставила меня быстро откинуть эту идею.

Окончательно растерявшись, я облокотилась на подушку, обведя рассеянным взглядом комнату и остановив его на пожилой женщине. И тут мне пришла еще одна мысль в голову. А вдруг это не они, а я сошла с ума?

— Леа! Леа! Одарита! Вы меня слышите? Что такое? Вам плохо? А ну-ка, давайте назад ляжем. Судя по вашему виду, садиться вам еще рано.

— Не надо. Все хорошо, — я остановила пожилую женщину, которая хотела уже извлечь подушки из-под моей спины и уложить меня назад. — Скажите, у вас есть зеркало?

— Зачем вам зеркало?

Нахмурившись, старушка вопросительно посмотрела на меня. Я же, из-за странного состояния, в котором сейчас находилась и той каши, которая образовалась в голове, буркнула правду.

— Хочу увидеть свое отражение.

— Зачем? Поверьте мне на слово как знахарке. После болезни все имеют не самый цветущий вид. Но пройдет несколько дней, и вы восстановитесь. Молодости много времени на это не надо.

— Вы не поняли. Мне все равно, в каком я состоянии и какой у меня вид, болезненный или цветущий. Я просто хочу увидеть свое отражение, то, как выгляжу.

— Вы не помните, как выглядите, лея?

9

— Вы не помните, как выглядите, лея?

Тут же поняла моя собеседница, о чем я ей говорю. Мне не оставалась ничего другого, как кивнуть в знак согласия. Мысль о том, что я схожу с ума, меня очень беспокоила. И это мягко говоря. Поэтому для меня так важно было увидеть свое отражение. Увидеть себя.

Не знаю, что на моем лице прочитала знахарка, вот только ее взгляд сразу же стал жалостливым, а рука, опустившись мне на голову, принялась ласково поглаживать меня по волосам.

— Не стоит так волноваться, девонька, — услышав, как ко мне в очередной раз обращается старуха, я вновь напряглась. — Иногда такое бывает у тех, кто несколько дней находился без сознания или метался от жара. Они не узнают близких, не помнят своего имени или забывают, что происходило в последние несколько дней перед их болезнью. Особенно это касается тех, кто пережил горе или опасность. А у тебя и то было, и другое, и даже третье. Я с трудом удержала твою душу на самой грани. Так как она все время пыталась уйти за край, в чертоги богов. Но ты слишком еще молода для этого. Тебе еще жить и жить. А память вернется, стоит окрепнуть и все сразу же вспомниться.

Чем больше женщина говорила, тем сильнее мне хотелось закричать. Да что уж там, я с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть ее от себя.

— Пожалуйста, дайте мне зеркало. Прошу вас.

Свою просьбу я процедила сквозь сжатые зубы, но за счет того, что голос мой был мягкий и нежный, она прозвучала не грубо, а скорее раздосадовано.

— Хорошо.

Старушка вышла из комнаты, оставив меня одну, чем я тут же воспользовалась и откинула одеяло в сторону. Мне несложно было догадаться, что именно увижу, но все равно худенькое щуплое тело девушки-подростка, одетое в длинную, до самых пят рубашку, повергло меня в шок. На всякий случай я даже ощупала себя, убеждаясь, что это правда.

— Вот. Оно небольшое, но думаю, вам, леа, хватит и такого размера, чтобы рассмотреть свое лицо.

Сгибая по очереди то руки, то ноги, я пропустила тот момент, когда моя сиделка вернулась. Она несла в руках маленькое овальное зеркальце, размером не больше двух моих ладоней, в оправе из серебра и с удобной ручкой, за которую его можно было держать. Но перед тем как в него посмотреться, я на несколько секунд закрыла глаза. Мне откровенно было страшно. Но бойся не бойся, а я хотела увидеть правду. Набравшись все же храбрости, я поднесла зеркало к лицу и открыла глаза, впившись взглядом в свое отражение. И да, это была не я. Не я в том возрасте, в котором себя помню. Не я в молодости или юности. В отражении я не нашла ни одной общей черты со мной. Это было чужое лицо. Чужое молодое лицо девушки лет пятнадцати-шестнадцати, не старше.

— Ну что, вы узнаете себя?

Старушка стояла рядом с моей кроватью, внимательно следя за моими действиями. Уверена, она заметила мое разочарование, поэтому врать было бессмысленно.

— Нет.

— И имени рода своего не помните?

— Нет.

— И каким даром владеете?

— Я даже не понимаю, о чем вы говорите.

Отвечая на вопросы, я внимательно рассматривала черты своего лица. Пыталась понять, как так случилось и почему я считаю себя одним человеком, а в отражении вижу совершенно другого. И ведь я все прекрасно помню. И то, кто я, откуда, где родилась и училась, и как прожила жизнь. Где успела побывать. Кто был моим мужем, и как родила сына. Вот только та девочка, которую я сейчас вижу в отражении, при всем желании не может иметь тридцатилетнего сына. А еще она не может быть преподавателем в университете. А ведь свой предмет я отлично помню. Спросите меня по любой теме о геологии, о породах, о рудах и минералах. При всем желании человек не может настолько тщательно придумать и продумать мир или увидеть его, пока лежит без сознания. Что же тогда произошло? Неужели я умерла и переродилась заново? Но тогда я должна быть младенцем, а не подростком. Про то, что мне положено все забыть и говорить нечего.

— Вы только не волнуйтесь, леа, не сегодня, так завтра, но все будет у вас будет хорошо. Мы сможем узнать, кто вы, и найти ваших родных. А попав домой, в привычную обстановку, вы сразу же все вспомните.

Услышав последнее замечание, я не удержалась и грустно усмехнулась. Эта усмешка мне кого-то напомнила. Вот только кого? Я продолжала всматриваться в черты бледного лица, рассматривая небольшой прямой нос, несколько тонковатые губы, красивые аккуратные брови и карие миндалевидные глаза, обрамленные черными ресницами средней длины. Точно, я же знаю эти глаза.

Прищурившись, я с подозрением посмотрела на свое отражение, и ко мне тут же пришло осознание, кого именно я вижу. Ведь именно с таким подозрением Чечевичная всегда смотрит на выходки Тихонова. И вот так же может усмехнуться лишь одной стороной губ. Я не сразу ее узнала, так как у девушки волосы значительно короче, где-то до плеч и выкрашены в яркие цвета. Еще и макияж у нее всегда броский в тон волосам. На этой же девушке не было ни грамма косметики, плюс из-за перенесенной болезни или что там с ней случилось, она сильно исхудала. Ее щеки впали, а вокруг глаз залегли темные круги. Но это не отменяло того, что отражение было похожим на Светлану Чечевичную. И мы вновь возвращаемся к вопросу, как такое возможно.