От всего сердца (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 45

- Увы, я был неправ, а ты слеп. Что ты там говорил о моем отце? Слабак, управляемый женщиной, не так ли?

- Именно так, - сказал Ресвен таким маслянистым голосом, что его можно было намазать на хлеб.

- Ты привез сюда женщину-уму, потому что думал, что я так сильно скучаю по своей матери, что забуду о своем долге, сойду с ума и пожертвую интересами нации ради шанса переспать с кем-то, кто похож на моего родителя?

Делегация Кипоро коллективно поморщилась. Согласна. Фу.

В похожей на пещеру комнате было так тихо, что можно было услышать, как падает пресловутая булавка.

- Ты планировал использовать ее, чтобы влиять на мои политические решения, или я должен был умереть, как только родится наследник, чтобы ты мог дергать ее за ниточки и играть в регента?

Одикас стиснул зубы.

- Как долго я должен был оставаться в живых? Не мог бы ты оказать мне любезность и дать посмотреть, как рождается мое потомство?

Ответа не последовало.

Косандион слегка покачал головой.

- Умы ценят свою свободу превыше всего остального. Ты заставил Элленду приехать сюда против ее воли. Если бы я выбрал ее, она бы либо убила тебя, либо покончила с собой. Все эти годы ты обвинял мою мать в реформах, проведенных моим отцом, и все же ты не потратил ни капли времени, чтобы что-нибудь узнать о ее народе.

Серая кожа на щеках пожилого мужчины потемнела. Одикас, казалось, был присмерти.

Косандион взглянул на Ресвена.

- Объясните ему.

- Ты понимал, что Элленде грозит исключение, когда увидел предварительный рейтинг, - сказал Ресвен. - Она проиграла дебаты, так что ты рассчитывал на то, что свидание спасет тебя. В тот момент, когда она вернула себе свободу, твои планы рухнули, поэтому ты послал своего любимчика убить Святого Экклезиарха в надежде, чтобы его смерть заставит нас отменить отбор и начать все сначала. Это же до боли очевидно, и все же ты оправдываешься, будто весь мир потерял способность рассуждать, а ты единственный, кто все еще мыслит.

Лицо Одикаса исказила гримаса. Он оскалился.

Ресвен уставился на него с явной насмешкой на лице.

- Дело не в заговоре. Меня раздражает вся эта отвратительная глупость. Человек с большими амбициями, но скудным талантом должен, по крайней мере, стремиться нанять способного советника.

Ничего себе. Я и понятия не имела, что Ресвен на такое способен. Тут точно есть какая-то подоплека.

- Ты! - Одикас задохнулся.

- Одикас, посмотри на датчики, - сказал Ресвен. - Мы здесь для того, чтобы стать свидетелями похорон твоей карьеры. Наконец-то Доминион посмотрит на это с той стороны, с которой ты всегда хотел. Все взгляды устремлены на тебя. Ты не доволен? Это то, на что ты надеялся?

Одикас сжал кулаки, задыхаясь от собственного гнева.

- Делегация Кипоро дисквалифицирована, - сказал Косандион. - Все их просьбы и почести аннулированы.

- Вы не можете этого сделать! - крикнул один из делегатов.

Косандион посмотрел на него. Это было все равно, что оказаться на темном утесе и внезапно увидеть, как на тебя падает яркий луч маяка.

- Ради граждан дома, скажите мне, канцлер, могу ли я это сделать?

- Абсолютно, - сказал Ресвен. - Закон дает вам эту власть, Летеро. Делегация Кипоро знает, что это так. Они ознакомились с контрактами и подписали их до своего прибытия.

Косандион взглянул на меня.

- Эти люди больше не являются частью отбора. Доминион благодарит хранителей за великодушное терпение и отсрочку их изгнания по моей просьбе. Я больше не смею злоупотреблять вашим гостеприимством.

Я должна найти способ отблагодарить Косандиона. Другие хранители гостиниц, вероятно, удивлялись, почему мы не предприняли никаких действий. Он произнес это самым почтительным тоном.

Метла раскололась в моей руке, открыв ярко-синий внутренний свет. Делегаты из Кипоро сосредоточили свое внимание на мне.

- Вы пытались убить гостя на территории гостиницы. Ваш статус гостей аннулирован. Ваши вещи ждут у портала.

Стена в задней части тронного зала раскололась, открывая зал с порталом. На экране были показаны апартаменты делегации Кипоро. Я свернула их. Стены складывались, будто раздавленные алюминиевые банки. Каменные колонны распадались, текли, как расплавленный воск, впитываясь обратно в гостиницу. Деревянная мебель треснула, разлетелась вдребезги и была поглощена полом. Это была пустая трата времени, так как «Гертруда Хант» потратила на создание этого больше энергии, чем могла бы получить обратно, но оно того стоило. Репутация гостиниц была на кону, и галактика нуждалась в напоминании. В пределах наших владений мы были главными. Мы не потерпим никакого нарушения правил.

Гостиница раскрыла дыру в потолке у портала, и оттуда выскочили вещи делегатов, упакованные в прозрачные пластиковые пакеты. Если бы они все участвовали в попытке убить Экклезиарха, я бы драматически изгнала их, вышвырнув в портал, но только один из них действительно совершил попытку убийства. Кроме того, у меня было чувство, что Косандиону есть, что еще сказать.

Делегаты Кипоро уставились на растущую кучу мешков совиными глазами. Все происходило слишком быстро.

Последний мешок упал. Гостиница вычистила все.

Миралитт шагнула вперед.

- Премьер-советник Таир Одикас, вы обвиняетесь в заговоре с целью убийства гражданина Доминиона, намерении причинить тяжкий вред члену религиозного ордена с целью вмешательства в его обязанности, покупке невесты, торговле разумными существами и нарушении Второго пакта.

Десять стражников в светлых доспехах вышли из портала и направились к нам.

В Первом пакте Доминиона были прописаны права личности. Второй пакт определял федеральное правительство, его полномочия, ограничения и жизненно важные функции. Нарушение Второго пакта было всеобъемлющим обвинением, которое охватывало широкий спектр правонарушений. Это также было главным обвинением против Калдении.

Миралитт только что заклеймила Одикаса как предателя, и столичная охрана Доминиона явилась, чтобы взять его под стражу во всей своей угрожающей красе.

Плотина, сдерживавшая ярость Одикаса, наконец-то прорвалась.

- Ты не годишься для правления! - прорычал он. - Твой отец был слабаком, и ты такой же слабак, как и он. Мерзость, которая его убила, тоже здесь. - Он ткнул пальцем в сторону Калдении. - И ты сидишь в этом кресле, будто все мы забыли о ее колоссальных грехах.

Калдения встала и направилась к Одикасу. О-о-о.

- Ты думаешь, что победил? Ха! - Слюна вылетела у него изо рта, когда он произнес эти слова. - Кто ты такой, чтобы судить меня? Чего ты достиг? Каковы твои достижения? Слабый отпрыск слабого отца, мягкий, нерешительный и бесхребетный. Само твое существование наносит ущерб нашей великой нации. Не следовала позволять тебе занимать трон. Будь моя воля, я бы задушил...

Калдения остановилась перед Одикасом. Ее рука взметнулась вверх, и она вонзила свои острые как бритва ногти в мягкие ткани прямо под его челюстью. Изо рта у него хлынула кровь.

Вот черт.

Одикас вцепился руками в запястье Калдении, пытаясь высвободиться. Она подняла руку.

Ноги Одикаса оторвались от земли. Ничего себе.

Калдения даже не напрягалась. Одикас свисал с ее когтей, изо рта у него текла кровь. Я видела, как она разрезала алюминиевые банки своими ногтями.

Женщина из делегации бросилась на помощь.

Калдения взглянула на нее. Ее голос резанул, как удар хлыста.

- Ты что, забыла, кто я такая?

Делегация Кипоро съежилась. Женщина сгорбилась и попятилась. Ее Милость осмотрела Одикаса, словно он был каким-то отвратительным насекомым.

- Таир, ты всегда был отвратительной жабой. Тупым, как пробка, если позаимствовать местное выражение. Я предупреждала тебя когда-то, чтобы ты следил за своим языком.

Одикас булькнул. Вытекло еще больше крови.

- Ваша Милость... - начала было я.

- Я еще не убила его, Дина. Я всего лишь вырвала его язык. День только начался.