Расколотый рыцарь (ЛП) - Перри Девни - Страница 28

— Я его толком не знал. Мама развелась с ним через несколько месяцев после моего рождения. Они уже жили отдельно. Я был случайностью.

— Это у нас общее, — пробормотала я.

— Честно говоря, я его почти не помню. Не могу сказать, как он выглядел. Даже не могу вспомнить его последнюю фотографию, которую я видел. Странно, правда?

— Нет, не совсем. — Люди забывались гораздо легче, чем кому-то хотелось думать, особенно о себе.

Забуду ли я однажды маму? Я не хотела этого. Как бы я ни злилась, я не хотела забыть ее улыбку. Может быть, если я буду хранить достаточно фотографий, я никогда не потеряю ее.

— В общем, — продолжал Исайя, — он работал в компании, которая занималась зарубежными разработками. В итоге его перевели в Азию. Он звонил. Я помню, мама научила меня пользоваться телефоном, когда я был маленьким, чтобы я мог сказать привет. Но он приезжал не чаще одного-двух раз в год. Он присылал мне подарки на дни рождения и Рождество. Потом, когда мне было восемь лет, мама посадила нас с Кейном за стол и сказала, что папа болен. Он умер через восемь месяцев.

— О Боже, — задохнулась я. — Что это было?

— Рак поджелудочной железы.

— Мне жаль. — Я положила свою руку поверх его.

Он поднял плечо. — Я был еще ребенком. Когда дело дошло до того, чему отец должен научить мальчика, у меня был Кейн. Он научил меня ездить на велосипеде. Как бросать мяч. И бить.

У него была дружная семья, как и у меня. Учитывая его шок от реакции Сюзанны на новость о нашем браке, Исайя, должно быть, ожидал, что они придут в ярость от наших неожиданных отношений. Я понимаю, почему он скрывал это от них. Дело было не во мне. Он не хотел их разочаровывать.

Я коснулась его плеча своим. — Спасибо.

— Добро пожаловать. — Он прикоснулся ко мне в ответ.

— Почему ты думал, что не понравишься мне? — Ничто из того, что он мне говорил, не казалось плохим. Мне было все равно, какая у него семейная ситуация. Посмотри на мою. По сравнению с историей о моем происхождении его семья была скромной.

— Это были безопасные вопросы, куколка.

— Ох.

Возможно, он ожидал, что я снова спрошу о Шеннон. Но я поняла намек на прошлой неделе. Это была запретная зона.

Кем она была? Его бывшая девушка? Или…бывшая жена? Был ли он женат раньше? Все эти вопросы я хотела задать, но они казались небезопасными. А он говорил, наконец-то говорил. Я боялась, что один неверный вопрос — и он закроет мне рот.

— Как насчет этого? Что я должен знать о тебе?

Он наклонился вперед, опустив локти на колени. — Не многие здесь знают, что я три года сидел в тюрьме. Я не скрываю этого. Не отрицаю. Но и не распространяюсь об этом.

— Я могу это понять. Может быть, ты расскажешь мне, почему ты туда попал?

Он уставился на дверь.

Проходила секунда за секундой. Напряжения, которое обычно возникало, когда Исайя игнорировал вопрос, не было. Все было по-другому. Ему было стыдно. Он накатывал на него виноватыми, толстыми волнами. Это причиняло ему боль. Он терпел это, потому что я требовала ответа.

— Ты не должен…

— Я убил кое-кого.

Я замерла. — Кого?

— Женщину и ее нерожденного ребенка.

Я вздрогнула. Я не хотела, но это произошло непроизвольно.

Он повесил голову.

Этого не может быть на самом деле. Исайя не стал бы убивать беременную женщину. Это должен был быть несчастный случай, верно? Исайя, который спас мне жизнь, не был убийцей.

Он был добрым, сдержанным и внимательным. Я отказывалась представлять этого человека хладнокровным убийцей.

Подождите, так вот почему он не пил? Неужели смерть женщины как-то связана с его зависимостью? Он недолго пробыл в тюрьме. За непредумышленное убийство обычно дают три года плюс условно-досрочное освобождение. Значит, это должен был быть несчастный случай. Может быть, пьяный за рулем?

Или наркотики?

Мысли вихрем пронеслись в голове, но остановились, когда по лестнице снаружи раздались громкие шаги. Эта лестница была лучше любого дверного звонка. Никто не мог подкрасться сюда незамеченным.

Исайя в мгновение ока поднялся с кровати и направился к двери. Он открыл ее как раз в тот момент, когда наш посетитель постучал.

— Дэш. — Исайя махнул ему рукой.

Дэш вошел и осмотрел комнату.

Я встала с кровати, желая, чтобы его первый визит в нашу квартиру не был тогда, когда она была завалена малярными принадлежностями. Кисть, которую я бросила в Исайю, лежала на краю пластиковой салфетки — слава Богу, не на ковре.

— Что случилось? — спросил Исайя, закрывая дверь.

— Есть новости, — сказал Дэш. — Воины делают шаг. Такер позвонил мне сегодня и сказал, что они приедут в субботу и ждут встречи.

Мое сердце упало. Нет. Нетнетнетнетнет. Не может быть. Неужели они узнали, что мы с Исайей были в той хижине?

— Насчет чего? — спросил Исайя.

— О пожаре. Они потратили время, пытаясь выяснить, кто его устроил, но пока безуспешно. — Он повернулся ко мне. — Они хотят поговорить с тобой и Брайс о парне, который похитил тебя.

— Мы ничего не знаем, — пробурчала я. — Мы вам все рассказали.

— Теперь ты им расскажешь.

— Почему?

— Потому что. — Он нахмурился. — Мы сотрудничаем с ними. Последнее, что нам нужно, это война, которую мы никогда не выиграем. Эти парни не играют по правилам. Они сначала убивают, а потом задают вопросы.

Я сглотнула. — Так что же нам делать?

— Ты расскажешь им то, что знаешь. — Он показал на мой нос. — И лучше, если это будет точно такая же история, как та, которую ты рассказала мне.

— Мне не нравится это место, — прошептала Женевьева, прижимаясь ближе к моему боку.

— Мне тоже.

Мы только что вошли через парадную дверь в клуб Tin Gypsy, где нам предстояла встреча с Воинами.

Я крепче сжал руку Женевьевы. Для нас это стало чем-то вроде привычки — связывать руки. Сначала это был самый простой способ показать миру, что мы пара, гораздо менее напряженный, чем поцелуй или даже объятия. Но потом это продолжилось. Это стало…чем-то большим. Мы были едины. Мы были командой. Мы были вместе, до самого конца.

После месяцев, когда я тянулся к ней, месяцев, когда ее изящные пальчики переплетались с моими, ее рука стала убежищем.

Сегодня мы оба нуждались в утешении.

Два дня ожидания встречи с Воинами были мучительными. Женевьева была на взводе, она почти не спала. Я знал это как факт, потому что и сам почти не спал. Прошлой ночью мне, наконец, надоело, что мы оба шаркаем в своих кроватях. Я встал и включил телевизор. Мы уже закончили смотреть фильмы о Гарри Поттере, поэтому я начал смотреть их с самого начала.

Я все еще не читал книги. Может быть, Женевьева была права. Может быть, тюрьма испортила для меня чтение. Если мы переживем этот бардак, я возьму книгу и узнаю.

Это утро было в лучшем случае напряженным. Ничего не оставалось делать, как ждать, и мы с Женевьевой занялись прокраской. Она сдалась и позволила мне помочь. Когда приехали Дэш и Брайс, а затем Дрейвен, Эмметт и Лео, мы встретили их на парковке и пошли за ними в клуб.

Я не задумывался об этом здании. Снаружи оно было довольно непритязательным. Оно стояло заброшенным в дальнем конце парковки, в тени деревьев. Листья опали, и большинство из них упало в заросшую траву вокруг потемневшего здания.

Все окна были заколочены прочными листами фанеры. Тот, кто это сделал, использовал шурупы, а не гвозди, и закрепил доски изнутри, а не снаружи. Открыть их было бы невозможно. Чтобы проникнуть внутрь снаружи, пришлось бы сначала разбить грязное стекло, а затем пилой прорубить себе путь внутрь.

Сбежать из здания без окон было бы невозможно. Много лет назад я бы не подумал об этом, но тюрьма изменила взгляды человека.

Теперь я всегда искал выход.

После того как Дэш зашел внутрь, никто из нас не разговаривал. Мы стояли в открытой комнате за дверями и ждали, пока они с Эмметтом включат свет.