Оскал столицы (СИ) - Богородников Алексей Владимирович - Страница 2

В общем обращении шан к аристократам не было ничего обидного почти во всех контекстах, кроме дуэльного. Ты как бы на дуэль всегда знакомого тебе человека вызываешь. А если незнакомого — знакомишься. Представляешься, метешь шляпкой, если есть, изящными жестами. Мило просишь уточнить титул, на самый крайний случай, уже в ходе боя говоришь что-то «сейчас вас прирежет достойный сын славных родителей графа, барона таких-то».

Так что нежелание уточнить чужое имя\род, отделываясь простым шаном неприлично выглядит.

— Не, не, Джерк, — мотнула головой Аиша, — я первая. Отсчет на три, граф Фориндин. Откажешься — убью, а так сломаю всего лишь пару костей. Будет больно, но страдания учат. Даже твоя смерть может послужить уроком, но столь явной демонстрации необходимости хороших манер, я бы хотела избежать. Пока избежать.

Шилнагаил выронил меч. Звякнув металлом, он чуть отскочил от гладких булыжников, лег на другую сторону, с лязгом ставя точку в моем противостоянии.

Гвел Фориндин, изрядно потеряв в здоровом цвете лица и градусе хмеля, поднял свою магическую палочку, он оказался магом огня. И на быстрые «три, два один» от Нира Грегорна, Аиша и полудурочный граф обменялись заклами.

В смысле на фаербол от графа принцесса ответила двумя кастами волны и водоворотом.

Первый снес вражеский фаербол, второй сбил следующее заклинание графа, а водоворот поднял графа на девять метров вверх. Ну, то есть поднял бы, Аиша заклинание после каста сразу развеяла, так что граф упал сравнительно невысоко: метров с четырех. Невезучий дуэлянт при этом что-то кричал, но естественно в водовороте ничего слышно не было. А после отмены мы услышали только быстро оборвавшийся «ааа» и шмяк тела об мостовую.

Протрезвевшие от происходящего хоррора, собутыльники с ужасом смотрели по очереди то на лишившегося сознания от болевого шока графа, то на блюющего красным фонтаном принца. Шилнагаил при этом еще и обмочился. Кажется, я просто сгубил репутацию принца лет на пять вперед.

— Прости, Аиша, — покаялся я перед принцессой.

— За что? — не поняла она меня, — Шил реально не в себе был, собирался тебя убить. Ты просто защищался. Я с ним серьезно поговорю позже.

— За такую вонючую развязку, — предложил я свою версию, — постараюсь найти и изучить заклинание, засыпающее цель медовыми кексиками с эффектами радуги.

Губы её чуть тронул намек на улыбку: Джерк смешной, а ситуация страшная. Еще и наши спутники чуть не устроили дебют гражданской войны. Решили сгнобить партию принца до конца.

Вперед выступил Дахам, стоявший слева от нашего капитана.

— Я, шан Дахам, третий сын барона Заболотного, — озвучил он, глядя на притихшую свиту принца, — вызываю…

Я тут же шагнул вперед, заслонив его спиной.

— Шан Дахам предлагает вызвать лекаря, — мужественно соврал им. Мне здесь войны роз, ночи длинных ножей не нужны. Плохая затея опускать этих деморализованных дворянчиков до плинтуса. Хватит с меня принца во врагах. Партия разбежится без предводителя, если не оскорбить их всех и дать выбор.

Тут на нашу улицу завернул еще один отряд и чья-то карета. Из кареты вылез пухляш на тоненьких ножках, бросился к принцу причитая «ваше высочество, что случилось?», попутно сделав знак рукой. Из конного отряда в шесть человек, отделился чувак в мантии, спешился и торопливо побежал за толстяком, выписывая палочкой сканирующие медицинские заклинания.

— Граф Сентента, — холодно и угрожающе сказала Аиша, — что вы здесь делаете, почему принц пьян и устроил дебош? Не в вашем ли заведении он так накидался, что бросался на благородных и вызывал на дуэль?

Граф моргнул, разглядев принцессу, спал с лица и кривовато заулыбался.

— Мы так рады приветствовать, ваше гениальное и подавляющее высочество в столице, — сладко рассыпался он в комплиментах, но принцесса отсекла все славословия, просто подняв ладонь.

— Стой, демон, просто скажи, это с твоего пойла он настолько не в себе?

Первый советник стал было юлить, но Аиша твердо вознамерилась отыграть принцессу из дарк фэнтези, начав методично стращать Сентенту возможными карами. Я сильно не прислушивался, занятый беглым опросом юной куноичи.

Нашу кошкодевочку звали Энсини Алькандарией. То есть ката Алькандария, если точнее, благородная же из Южной Каталии. Беженка, отбилась от папы-мамы, здесь в столице у них бизнес, вернее часть бизнеса, родители нашлись на деловой встрече формата би-ту-би с принцем, вернее ей так сказали, но обманули, а в «Саду Наслаждений» из благородной пытались сделать шлюху. Ничосе, да за такое владельца вместе с заведением сжигают в приличных королевствах.

— Ваша светлость, — влез я в разговор, хотя какой разговор, методичное затаптывание принцессой оппонента, — в вашем заведении пытались подсунуть принцу благородную по праву Меча, кату Алькандарию, словно какую-то шлюху с подворотни?

Аиша поглядела на Энсини, потом на Сентенту.

— Серьезно? — неверяще переспросила она, — ты говна кусок, вот такое теперь в столице проворачиваешь? Сексуальное рабство для благородных?

Её палочка как-то неуловимо быстро нацелилась графу в лоб, отчего тот ойкнув отпрянул назад, споткнулся, упал на задницу и заверещал «на помощь». Его отряд сразу бросился к нам. Наш отряд с кэпом Ниром, обнажил оружие.

Я в принципе сразу понял, что дальше случится. Кубики льда из всех, кто напротив сейчас стоит. Коктейль «Кровавой Аиши» на мостовой Тележной улице. Красиво, эстетично, по-принцессочьи. Только для бизнеса такое, ну очень вредно. Потому наплевав уже на всякую конспирацию, я Аишу нежно обнял, заставив руку с палочкой опустить, на ушко всякое милое зашептал, принудив к девичьей смуте сердечной. Отчего немного позабыв о графе, она залилась здоровым румянцем.

А тож! Неожиданное покусывание девичьего ушка — это как коварный выстрел в спину. Как известно: пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу. Вот и невинные слова, но сказанные на ушко любимой девчуле, с нежными касаниями губами, зубами, язычком всего вокруг, действуют как разрывной боеприпас объемной детонации.

Здесь на счастье графа и свиты принца появилось еще один персонаж. Аишу я конечно сдерживал, но, поскольку граф боялся шелохнуться, как и его охрана, под прицелом то поднимающейся на него волшебной палочки, то опускающей вслед за моим «туа мон амур, ту фи мон бонар» — это я местами на французский переходил, усиливая впечатление — раздражитель, в виде графа, перед глазами принцессы не исчезал. Потому Аиша то на меня отвлекалась, то желание прибить тапком жалкого таракана в лице королевского советника, у неё снова возникало с дикой силой.

Да, советник та еще сволота, но убивать людей на улицах столицы вообще некрасиво.

«По закону надо все делать, мон амур», — шептал ей мягко на розовенькое ушко, — «ты уедешь, а кто все эти кровь, кишки с улицы убирать будет? А запах, а чувства местных горожан? Да они детей на эту улицу гулять больше не выпустят, вырастут те чахлыми задохликами, анемичными. С таких нездоровых подданных какие налоги? Одни траты на лекарей. И всё из-за злой принцессы!»

В нашу тусовку на этом моменте ворвался высокий плотный мужчина в черном плаще с красной окантовкой на рукавах. Мужчина был с несколькими спутниками. Подскакали на лошадях, спешились, кинулись к нам, но оружия не доставали, так что я особо не дергался.

— Ваше высочество, с прибытием — мужик даже нисколько не удивился, увидев принцессу в моих объятиях, — и позвольте вас заверить. Слово барона Амьена Ферми, все виновные будут наказаны по закону. Давайте спокойно во всем разберемся!

Переговоры всяко лучше бойни на улице. Здесь я с начальником тайной стражи был согласен.

Аиша немного успокоилась, палочку в ножны вложила, я выпустил её из объятий.

Барон Ферми в это время коротко потребовал свите принца исчезнуть и проспаться, потому что завтра утром у них с ним будет серьезный разговор. Лекарю, из сопровождающих карету Сентенты, приказал отвезти принца и, уже пришедшего в себя и жалобно стенающего графа Гвела Фориндина, к мэтру Темиану Полиорлу, дал пару своих человек сопровождения.