Красный рассвет. Черный отряд (СИ) - Извольский Сергей - Страница 9

Едва спрыгнул обратно и утвердился на ногах, снова начал стрелять – после использования стихийной силы призрачные тени Анфисы соединились, и она уже стремительно бежала в мою сторону. Вернее, не бежала, а перемещалась в облаке марева – я видел ее словно чередой перемещающихся вспышек.

Я не попал в хищницу ни разу, и уже патроны кончились. Отпрыгнув в сторону, бросил в Анфису пистолет, пытаясь попасть в голову. Попал в плечо, сбив прицел – брошенный ею чернильный клубящийся сгусток, размером чуть больше футбольного меча, пролетел мимо и врезался в стену дома.

Ну вот, пошла в ход классика: вот это была самая настоящая, истинная и ожившая Тьма. В меня в этот момент уже летел второй шар. Не быстро, как футбольный мяч летит после не очень сильного удара. Но по мере приближения темный шар менял очертания, искажаясь: клубящаяся тьма трансформировалась в искаженное демоническое лицо, открывающее клыкастый рот в протяжном крике.

Под второй стрелой тьмы я проскочил, прыгнув к хищнице в подсечке ногами вперед. Со стороны это выглядело довольно безрассудно, но я уже действовал совершенно спокойно и без эмоций – меня, как это обычно бывает в минуты опасности, снова будто выстудило ледяным холодом.

Анфиса, уходя от моей подсечки сделала сальто назад, сохраняя дистанцию. Едва приземлившись, она швырнула в меня третью стрелу Тьмы. Вот это было опасно – чернильный сгусток и вытянувшиеся за ним хвостом лоскутья мрака прошли совсем рядом, обдав омерзительно-липким инфернальным холодом.

Вовремя успел откатиться в сторону, а ударившая в землю Тьма начала разъедать брусчатку двора словно серная кислота, оставив за собой длинную, поблескивающую словно машинным маслом проплешину.

Так. Что-то мне уже совсем не нравится происходящее – Анфиса прыжком подскочила ближе, оказавшись совсем рядом – и занесла руки для удара. Как будто в руках у нее был меч; впрочем, нечто подобное там и было – в темноте явно заметно что-то, почти мгновенно сотканное из лоскутьев мрака.

У меня остался только один шанс, откатиться в сторону в момент удара. Я замер в ожидании, но в этот момент грохот выстрела ударил по ушам и двор ярко осветило вспышкой.

Стреляли сверху – я успел краем глаза заметить длинный, метра на полтора желтый хвост пламени. Заряд картечи попал Анфисе в грудь, отбросив ее на несколько метров в сторону. Лицо хищницы перекосила гримаса, она подняла руки в попытке сформировать очередной темный конструкт, но загремели еще выстрелы, откидывая дергающееся от попаданий тело еще дальше.

– Фу блин. Пронесло, – выдохнул я.

«Пронесло. Ага, меня тоже», – как любила приговаривать одна моя хорошая подруга.

Я откинул назад голову, легонько стукнувшись затылком о брусчатку двора и глянул в звездное небо. Перед взором еще стояли слабые красные всполохи, как оставшееся эхо пламенеющих хвостов выстрелов из окна.

Долго расслабляться, впрочем, не стал – позволил себе отдыхать не больше двух секунд. Прыжком поднялся на ноги и подошел к дергающейся в агонии Анфисе-хищнице. Здесь рядом уже был и Дэвид, прихромала Жанна, придерживая порванное платье; вся расцарапанная, волосы растрепанные – улетела она далеко, в заросли кустов.

Дэвид и Жанна были бледными и ошарашенными, что неудивительно: зрелище умирающей культистки совсем не для слабонервных. Не отрываясь, оба смотрели на совсем недавно загорелую, а сейчас снежно-белую кожу хищницы Анфисы, под которой бугрились черные полоски вен по всему телу; смотрели на стеклянные глаза, заполненные мраком – как будто два блестящих черных камня в глазные яблоки вставили. Из глазниц, словно слезы, медленно текла маслянисто-черная тьма.

Дэвид негромко поминал черта, бога и святое дерьмо, а вот Жанна молчала – она уже достала телефон и снимала происходящее на видео. Как раз сейчас к нам подошел Матвей, с некоторым опозданием. Но опоздал он из-за уважительной причины – подошел Матвей со скамейкой в руках. Я видел краем глаза, как он недавно вырвал ее из земли – причем сомневаюсь, что мы смогли бы повторить это, например, вдвоем с Дэвидом.

– Не надо, не надо! – поднял я руку, останавливая Матвея от того, чтобы использовать скамейку. – Жанна, ты снимаешь? Отлично.

Вдруг послышался испуганный возглас Дэвида. Обернувшись, мы все увидели, как поднимается вторая «хищница-сестричка». На лбу у нее была заметна аккуратная дырка от пули, нижняя часть лица перекошена от попадания в челюсть, глаза вполне обычные. Не считая того, что мертвые. Но постепенно они мутнели, заполняясь темно-серой пеленой.

Дэвид, поминая все то же святое дерьмо, застыл на месте, Жанна так и держала телефон, снимая поочередно то агонию культистки Анфисы, то дерганные движения поднимающейся хищницы-сестрички. Глаза которой уже помутнели так, что стали совсем темными. Еще не черными, еще без потеков жидкой маслянистой Тьмы, но…

– Матвей, не дай ей обратиться!

Крикнул я, выражая просьбу-побуждение, конечно коряво, то что в моменте в голову пришло. Матвей, к счастью, оказался понятливым и в несколько шагов оказался рядом с восставшей из мертвых хищницей, ввалил ей скамейкой. Девушку в леопардовом платье откинуло на пару метров, и почти сразу на нее сверху, словно кувалда, вновь приземлилась карающая скамейка Матвея. Послышался чавкающий звук и хруст костей, после чего хищница замерла.

Как Матвей отработал скамейкой, я наблюдал краем глаза. Как и остальные: мы вновь во все глаза смотрели за агонией первой темной твари. Остававшаяся в ней Тьма разъедала тело словно кислотой, вокруг Анфисы заворачивались дымком темные лоскутья. В полной тишине было слышно, как она царапает удлинившимися когтями брусчатку двора, как скребут по камню набойки тонких каблуков.

Прибежали из дома вооруженные Семенович и Антипенко. Семенычу я кивнул – как никак он мне жизнь только что спас. Нет, я конечно бы еще побарахтался, сразу откланиваться не собирался, но все равно его помощь очень кстати. Дробовик, из которого была убита темная тварь, Семенович так и не отпускал. Отметил мимоходом, как у него сжимающие цевье костяшки побелели от напряжения.

Прибежали уже с соседней виллы и бойцы Семеновича, которых он отправил рассредоточиться по периметру. Ну да, нечего им пока на такое смотреть. Около минуты еще продлилась агония Анфисы, в результате которой Тьма полностью сожрала плоть, и на брусчатке двора осталось только маслянисто поблескивающее, словно выжженное черное пятно в подобии человеческого силуэта.

– Все сняла? – спросил я Жанну.

– Да, – кивнула она, выключая запись. И только сейчас вытерла бегущие из носа струйки крови. Далеко бегущие – уже спустившиеся через подбородок и шею в декольте платья.

Дэвид с Матвеем стояли рядом молча, изумленно взирая на происходящее. Только сейчас Матвей опустил скамейку, которая звучно лязгнула металлическими дугами ножек о брусчатку.

«Он ее все это время на весу одной рукой держал?» – только дошло до меня.

– Хэта што такое? – от волнения майор Антипенко заговорил явно на родном белорусском. – Это и есть твоя нечисть? – взял он себя в руки почти сразу.

– Во-первых не моя, а во-вторых это не нечисть.

– Демоны? – поинтересовался Семенович. Спросил спокойно, но сам бледный, и до сих пор белеют костяшки пальцев, крепко сжимающих дробовик. Был бы дробан помягче, из него бы уже сок капал.

– Нет, это не демоны. Культисты.

– И што хэта такое за культисты? – замполит вновь начал переходить на родной говор.

– Я готов вам все объяснить, но давайте сначала приберемся. Вот это, – показал я на черную лужу, – нужно накрыть чем-нибудь. Главное не касайтесь темных пятен, это смертельно опасно. Вот это, – показал я на тело оставшейся для меня безымянной хищницы, – надо бы или накрыть, или убрать. Когда сюда придет охрана отеля, не хотелось бы чтобы они увидели это.

Прибраться до конца мы не успели. Мы толком даже начать не успели – фары подъезжающей машины охраны осветили парковку. Но Семенович быстро сориентировался – сунул мне дробовик, а сам взял с собой Дэвида и ушел договариваться. Мы двинулись следом, но не доходя остановились – встав компанией так, что наша группа закрывала обзор из машины на уцелевшее тело хищницы.