Беспощадный дикарь (СИ) - Идэн Вероника - Страница 18

Никто в этой школе не увидит эту версию — дикого ребенка. Когда я провожу рукой по боку и возвращаюсь ртом к ее шее, я почти смеюсь, выдавая нас. Она хорошо скрывает мстительность маленькой нарушительницы обещаний, так же, как она спрятала засос, который я поставил. Мне просто придется пометить ее заново и с нетерпением жду, когда смогу уловить намеки на мои тайные притязания на нее.

Я кусаю ее за шею и крепко прижимаю к себе, чтобы поглотить силу ответа, ее спина выгибается, а бедра плотнее сжимаются вокруг моей талии. Черт, ей нравится грубость. Мой член пульсирует в джинсах, и я возношу безмолвную молитву благодарности за то, что у нас есть форменные юбки наряду с облегающими штанами для йоги, которые она предпочитает вне школы.

Облизывая дорожку по ее шее, я останавливаюсь у уха и говорю дымчатым шепотом. — Если они поймают тебя прямо сейчас, они поймут, что ты не такая хорошая девочка, какой притворяешься. Я разрушу эту красивую репутацию и покажу им, кто ты на самом деле.

Она прижимается лбом к моему плечу и хнычет, положив руки мне на грудь. Отбросив ее волосы в сторону, чтобы получить доступ, я покусываю точку пульса. Ее ногти сильно впиваются в меня, и я хрюкаю, потянувшись вниз, чтобы в отместку сжать ее задницу через юбку. Я нахожу новое место в горле для пыток, которое заставляет ее извиваться и вжиматься лицом в мускулистый стык между моим плечом и шеей. Губы касаются моей кожи внутри воротника кожаной куртки, и я замираю от желания пососать ее кожу от того, как это приятно.

Черт, я втягиваюсь в это, как и в прошлый раз. Грань все больше размывается, и мне нужно вернуть все под свой контроль.

Отдаленно я осознаю, что вода перестала течь, и шаги выходят из ванной. Слава богу.

Как только человек уходит, на моем лице появляется злая ухмылка. — Тебе удалось остаться достаточно тихой. — Я прижимаю ее спиной к стене и скольжу пальцами по ее ноге, забираясь под юбку, в то время как моя эрекция упирается в задницу. — Ты, должно быть, действительно ненавидишь себя так же сильно, как и я, раз позволяешь мне делать с тобой все, что, блядь, захочу. Тебя возбуждает мысль о том, что тебя вот так застукают?

— Если ты так меня ненавидишь, то почему ты твердый? — Мэйзи обвиняет, плюясь, как разъяренная гадюка. — Это делает тебя еще и лжецом. Ты сказал, что это больше не повторится.

Моя ухмылка становится смертоносной, и я прижимаюсь к ее груди, чтобы почувствовать, как она дрожит. — Думаешь, я не могу ненавидеть тебя, пока трахаю? Посмотри на меня.

Пока она дрожит, закусив губу, мое прикосновение проходит по ее гладкому бедру и я моргаю, рисуя кончиками пальцев круги по коже. Ее голой коже. На ней нет нижнего белья.

Хрупкий смех вырывается, и я смолкаю, перемещая руку между ее ног, чтобы погладить. Она мокрая, как ад. Держу пари, если бы я посмотрел, она бы блестела. Мой рот наполняется водой без моего разрешения, и я сжимаю зубы.

— Какая ты у меня красивая, ромашка, — пробормотал я.

В ее выражении лица проскальзывает издевка. Она не может отрицать, что, через что бы я ни заставил ее пройти, и все равно будет умолять о большем, если это будет означать, что я прикоснусь. Отчаянная маленькая штучка. Это только заставляет меня удвоить мои усилия против нее.

Я сжимаю клитор между пальцами, удерживая ее на тонкой грани между удовольствием и болью. Она задыхается.

— Фокс, пожалуйста…

Прерываю ее придушенный крик жестким тоном. — Это было для него?

Она моргает. — Кому?

— Твоему парню. Этому смазливому идиоту, с которым ты всегда.

— Сэм? Нет. — Она сглатывает и играет с воротником моей куртки, часть тумана возбуждения исчезает. Через мгновение она качает головой. — Просто… я предпочитаю быть такой. — Ее вызывающий взгляд встречается с моим. — Это не для кого-то, кроме меня, люблю свободу.

Моя грудь напряглась, и я с силой выдохнул. Не ожидал этого, как и честности в ее мягком голосе. Это не должно быть каким-то сладким моментом между романтической парой, но мы совсем не такие. Мы — полная противоположность, жестокая душевная боль и дикое разрушение. Разрушительные и обреченные на трагедию.

Мы никогда не вернем то, что у нас когда-то было. Не могу доверять ей, и она должна бежать от меня, потому что я не перестану пытаться положить конец ее идеальному счастью, даже сейчас, когда мой член тверд между ее тонкими бедрами, а ее голая киска капает на мою чертову руку.

Я качаю головой и потираю клитор, намереваясь заставить ее кричать обо мне. — Что он скажет о том, что ты позволяешь другому мужчине вот так ласкать тебя?

Глаза Мэйзи вспыхивают. — Он не мой парень, и никогда им не был. — Мои пальцы движутся по кругу, опускаясь все ниже. Она с трудом выговаривает слова. — Мы просто общались. Я порвала с ним после… после того дня у нашего дерева.

Еще один смех вырывается из меня, пока борюсь с поднимающейся волной собственничества. Она подавляет стон, пока я дразню скользкие складочки, и наклоняюсь, облизывая полоску вверх по ее горлу.

— Как скажешь. — Это не имеет значения, мне все равно, она больше не моя — возможно, она никогда и не была. Когда я впиваюсь зубами в ее кожу, мой тон становится более злым. — Я все равно не поцелую тебя, как бы ты меня ни умоляла. Я разорву тебя на части, а потом оставлю здесь.

— Хорошо. Если ты думаешь, что именно это причинит мне боль, то ты ошибаешься. — Огонь горит в ее взгляде, и она поднимает подбородок. — Гни меня сколько хочешь, я гибкая, но не сломаюсь ради тебя.

Ее ногти снова впиваются в мое тело, прямо в океан и коронованного ворона, начертанного на сердце. Она не собирается меня запугивать. Мне это нравится, ее борьба напоминает о том, что я вижу за ее маской. Пока она понимает, что это ничего не значит, она может дать мне столько огня, сколько захочет.

Я снова перекладываю ее на руки, ставя задницу на перекладину на стене для дополнительной поддержки. Моя рука ложится на ее горло, удерживая, пока я скольжу пальцами по влажным складочкам и она испускает дрожащий вздох, шире раздвигая ноги.

Решительный, безрассудный взгляд на ее лице возвращает меня на десять лет назад. Передо мной сидит моя Мэйзи. Та, которая не подчиняется ничьим правилам, кроме своих собственных.

Эта девушка…

Провожу зубами по нижней губе и без предупреждения погружаю палец и она задыхается, когда я сжимаю горло, чтобы остановить ее крик.

— Посмотри на себя. Чувствуешь это? Ты мочишь мою руку. Ощущаю опасность.

Я ввожу палец глубже, добавляю второй. Каждое ощущение кажется новым и пьянящим, и мне хочется загнать ее в эту кроличью нору до самого конца.

Мэйзи обхватывает одной рукой руку у горла, а другой — мою кожаную куртку, выгибаясь, оседлав пальцы. Черт, как хорошо она выглядит — щеки раскраснелись, веки тяжелые, выглядит гедонисткой. Свободной. То, чего у меня больше нет, девушка, которую я поклялся никогда не хотеть. Она нарушила свое обещание, а я нарушаю свое.

Ухмылка, которую я ей дарю, острая и безжалостная. — Что это говорит о тебе, что позволишь кому-то, кто презирает тебя настолько, что я едва могу дышать рядом с тобой, сделать это? — Я скручиваю пальцы, зацепляя их в таком месте, что ее губы раздвигаются в беззвучном стоне, а ресницы трепещут и ее киска сжимается на моих пальцах, когда я ввожу их глубже. — Как далеко на самом деле позволишь мне зайти? Ты надеешься, что я сорву эту юбку и трахну тебя своим членом?

— Боже, просто заткнись и заставь меня кончить, Фокс, — вырывается у нее. — Блядь! Не останавливайся, я очень близка.

Неистовый гул вибрирует в груди, когда я прижимаю свою эрекцию к ее бедру, чтобы она могла ее почувствовать. Мэйзи впивается мен когтями, зарываясь лицом в шею и резкая боль заставляет вздрогнуть, посылая искру удовольствия вниз по позвоночнику. Она укусила меня в ответ. Когда она напрягается и кончает с приглушенным звуком экстаза, я смотрю на нее, пораженный не меньше, чем в ту ночь несколько недель назад.