Курсанты (СИ) - "Ветер" - Страница 22

Бегуны стартовали друг за другом с интервалом в тридцать секунд. Так что у каждого, свое время. Я засек свое время на своей «Монтане», но это не помогало, поскольку кроме времени неплохо было бы знать оставшееся расстояние. Что было мне полезно на стадионе тут было совершенно неуместно. Пот заливал меня всего, голова набухла, сердце стучало где-то в висках. Время неумолимо исчезало, я понимал, что уже явно не уложился в отлично, и теперь большой вопрос финиширую ли я просто в зачет?! Где проклятый финиш?! Чертовы ленточки на деревьях говорили лишь, что я все еще на верной тропинке. Пару раз меня обгоняли, но будем надеяться у них чертовы разряды по этому проклятому бегу.

Финиш наступил неожиданно, раз и за поворотом большая поляна с которой мы стартовали. Раз и все кончилось. Я сделал пару шагов и сел, находясь в полнейшем шоке. Запоздало посмотрел на часы и остановил. Теперь еще и непонятно успел или нет? Хотя бы в трояк-то. Жадно припал к бутылке воды под окрики нельзя всяких долбаных физруков.

— Да пошли вы все. — полил воду себе на голову.

— Встань походи. — увещевал кто-то. — Не пей.

Через некоторое время прибежал Витковский, вид имел столь же обескураженный, что и я.

— Твою мать, я и не думал, что настолько сложно. — отдышавшись возмутился тот.

— Я вообще на стадионе только бегал. — вздохнул я.

— Ого смотри! — успел меня толкнуть Костян.

Прибежавший парень вид имел в отличии от нас не красный, а белый, сделал два шага, позеленел и упал. Мгновенно подлетели какие-то курсанты офицеры, медики.

— Такое у нас каждый год почти, особенно с северянами. Ты откуда? — спросил очередной физрук.

— Анадырь. — пробормотал очухавшийся паренек.

— Ну вот я и говорю.

Еще кстати двое человек сегодня упали в обморок. Что характерно падали уже после финиша. Может я тоже мог оставить на дистанции больше сил, раз не упал? Пудовый финишировал лучше всех из нас троих, и дышал спокойнее и время показал лучше. Ну примерно, поскольку я своего не знал, зря только лишнее на себе таскал.

— Видишь время карандашами ставят?

— Ага, но они тут по-моему все карандашами пишут.

— Ну да, ну да, ведь карандаш так легко исправить. — заметил тот самый Мендель.

— Мендель, а чего у тебя за погоняло такое?

— Менделев фамилия, так-то я Леха.

— Чего? Менделеев?

— Нет, Менделев, без второй «е».

— Ясно Мендель.

— Ха-ха-ха.

— Артаньянов!

— Я!

— Сюда иди! — совсем не по-уставному, крикнул физрук-главнюк.

— Тащ майор…

— Да отставить, мне до этой вашей уставщины, пока вы чудить не начинаете, конечно. Ты чего бегаешь так плохо?

— Так жарко и местность совсем уж какая-то пересеченная. А что я вообще не уложился что ли? — шуршал я мозгами.

— Уложился. Но на тройку, только. У вас же на оперов конкурс говорят ого, забыл спросить ты откуда поступаешь.

— Так я же из Йорка, региональный у меня конкурс.

— Понятно, отметка на фамилии почему стоит?

— Вот я-то откуда знаю.

— Блатной?

— Ну да.

— Хех, еще и блатной. Хотя, впрочем, чему я удивляюсь. Что с временем то делать будем?

— Да мне как бы нормально, наверное.

— Короче, помалкивай о том, как бегал, пробежал и пробежал, время не засекал, понял?

— Так точно.

— Неплохо сержанта бросил, а? Прям загляденье. В команду то идешь?

— Конечно.

— Ну и хорошо. Все иди давай.

— Чего там? — спросили у меня ребята.

— Да сказал хороший бросок через бедро сделал, как в учебнике.

— Ха, в каком учебнике?

— Ну, не знаю, есть же, наверное, какие-то учебники по этой теме?

Далее построение, пересчет, обратная дорога. И снова построение и потом опять кто бы мог подумать, построение. Результаты официальные будут завтра. Мендель опять ноет о коррупции, кумовстве и подтасовке результатов, но так тихо что бы не залететь в наряд.

— Кто там говорит опять в шестом взводе? Малинин вы крикунов-то нашли?! — как оказалось «никто не забыт, ни что не забыто».

— Никак нет.

— А вы тащ старший лейтенант?

— Времени не было пока.

— Действительно нету времени! Уже скоро обед. Пора наряд отправлять на смену. Значит так… Артаньянов!

— Я.

— Кого называю сразу из строя выходите, некогда в бирюльки играть.

— Есть.

— Артаньянов, специалист значит у нас по рукопашному бою. Далее Дождиков, юморист-сатирик. Стасиков, любитель поспать в шкафу.

Народ начинает смеяться. То, что, Стасиков в шкафу спал я не слышал историю такую. Видно не успели рассказать.

— Менделеев!

— Менделев, — поправляет тот, в своем коронном бурчащем стиле.

— Любитель шептать тихонечко в строю, борец с социальной несправедливостью, коррупцией и кумовством. А так же за правильность произношения фамилий.

Глаза Менделя и всех, кто рядом, выражают крайнее удивление. Хотя может он уже не впервые бубнит. Или слух у начальника такой? Или кто-то стучит? Тем временем наряд на кухню наполняется новыми залетчиками отличившимися сегодня и возможно вчера вечером.

— А за что меня? — скрипит как старик Мендель.

— За разговоры в строю! Тащ ку… абитуриент! Артаньянов!

— Я?! — говорю я, удивленно уже и так же вышел из строя.

— Назначаю вас старшим.

— Е-есть. — перебарываю я удивление по ходу произнесения слова.

— Проследите что бы у Мен-де-ле-ва, — произносит по слогам фамилию Орлов, — было достаточно средства для мыться посуды, вам понятно?

— Так точно!

— Тащ старший лейтенант записали?

— Так точно.

— Артаньянов.

— Я.

— Ко мне в кабинет.

— Есть.

— Что ж сегодня у вас консультации. Эксперты, у вас по конституции. Следователи у вас по истории. Опера по русскому языку. Но сначала завтрак. Сейчас все идем строем, до первого плаца. Там снова строимся, затем домпро выдут из строя. По команде! По команде, выдут из строя и отправятся в курилку. Так нет, не годится. — оборвал сам себя маленький майор, обычно не знающий сомнений, отчего-то явно сомневающийся в том, что надо делать, сегодня. — Домпро построятся отдельно и с офицером, с вами младший лейтенант Иванов.

— Есть.

— Строем отправятся обратно в курилку на плац номер два. Остальные в столовую. Стараемся идти в ногу и без разговоров. Начальник института проводит расширенное совещание, в зале совещаний. А окна выходят на плац и на курилку, то же.

— Внимание курс…

Уже на первом плацу, когда неумехи, то есть мы пытались идти в ногу и строем, а распахнутом окне второго этажа, нарисовался громадный силуэт.

— Майор Орлов! — донеслось сверху.

— Я! — маленький человечек в огромной фуражке мгновенно, повернулся приняв стойку смирно и задрав голову наверх.

— Почему так скучно ходите, в тишине, грустные какие-то у вас курсанты? — заметил из окна мужик более всего походивший на Терминатора. Правда в голубенькой рубашке с короткими рукавами и тремя большими звездами на двух просветах. Шварценеггер снимался в Красной жаре, в роли милиционера, как говорят, я сам как-то пропустил этот фильм. Но думаю это было похоже, если конечно состарить при этом Шварца. Еще эти черные очки, прям косит под крутого.

— Разговоры в строю запрещены, товарищ полковник! — нашелся с ответом майор. — Песни планировали разучивать как обычно на КМБ, после экзаменов.

— Песни, это хорошо, песни ладно. Но я думаю, что грустные у вас курсанты, это потому что веселые у вас в наряде по столовой сегодня дежурят или те уже сменились, что вчера днем были?

— ?! — череда догадок и предположений отразилась на лице Орлова. — Не могу знать, товарищ полковник, уточните время?

— Зайдите у меня еще минут десять есть до совещания у начальника, я вам расскажу, знаю вы такие истории любите. — «предложил» Терминатор, видимо устав кричать в окно.

— Есть. Старший лейтенант Йовдий, командуйте. — бросил майор и воспользовавшись приглашением, бегом побежал в здание первого учебного корпуса.