В самое сердце (СИ) - Сью Ники - Страница 39

— Как Ваши дела?

— Все хорошо, и твои тоже, насколько я знаю. Проходи, — жестом женщина указала, чтобы Настя все же вошла вглубь. Та часть стола, где полагалось сидеть гостям, из основного зала вида не была.

— Мне сказали, чтобы я принесла копию паспорта, — Настена отодвинула стул, и скромно присела.

— Да, это для наших внутренних. Ты сама-то как? Готова морально?

— Честно? — с губ сорвался тяжелый вздох. — Страшно немного.

— Тебе понравится, — улыбнулась Людмила Фёдоровна. А потом у нее позвонил телефон. Она тут же поставила пакет на стол, извинилась и поспешно скрылась в коридоре.

Настя сидела минут пять, скромно сложив ручки на столе. Но потом заскучала. Встала, подошла к высокому шкафу, где хранились разные книги по китайскому языку. Ее взор привлек один необычный роман в мятном переплете. Раньше она здесь его не видела, хотя на втором курсе бывала частенько в этом кабинете. Ведь защищала курсовую именно у завкафедроя. Все отказались, потому что боялись строго нрава женщины. А Настена, наоборот, хотела строгого отношения. Потому что только строгость порождает нормальные знания. И не прогадала.

Неожиданно послышались голоса.

— Я сейчас, заходите, — произнес строгий женский голос. Это была Светлана Андреевна. Настена знала ее, хотя и не особо сетовала. Уж больно необычная была дама, а главное с абсолютно странным подходом в преподавании. Студенты у нее либо знали хорошо, либо не знали ничего. За глаза женщину прозвали Грымзой. Хотя Калашникова не любила подобных фраз, но порой была согласна. Светлана Андреевна могла из мухи сделать слона, и наоборот.

— Круто, — раздался мужской голос. Тоже знакомый. Настена вжалась в шкаф, не особо хотела, чтобы ее заметили. Да и не заметили бы. Шкаф находился за дверью, а та в свою очередь закрывала полный обзор на половину кабинета.

— Вот не могу, не согласиться с тобой, — ответил еще один голос. Настя замерла, потому что не могла бы спутать, кому он принадлежит. Сердце ее тут же излилось теплом. Ярик. Это был он. Правда, что здесь делал, непонятно.

— Не хочешь мне магарыч поставить? — теперь было ясно, что второй голос принадлежал Артему.

— Чистосердечное спасибо, — усмехнулся Ветров. Настена уже хотела было выйти, но тут послышалась новая фраза.

— И это все? Да я тут тебе жизнь спас, вон с Калашниковой считай, познакомил, а ты? Чистосердечное?

— Это вымогательство чистой воды, Темыч, — Ярослав отвечал явно с улыбкой. Насте стало вдруг интересно, о чем парни говорят. Она на цыпочках чуть подкралась к дверям, держа в руках книгу. Еще немного послушает, а потом выйдет, так решила.

— В следующий раз, я тебе также скажу, когда ты будешь говорить, не-не-не, да я? Да никогда!

— Настя реально хорошо преподает. Получше Гры… ну, ты понял.

— Я же говорил тебе, что она ас. Друг плохого не посоветует. А ты заливал, что не подойдешь к ней ни на шаг. Вспомни?

— Я не понял, ты так напрашиваешься на вискарь что ли?

Настена опустила голову, пропустив следующие реплики мимо ушей. О чем они говорили? Что значит, не подойдешь к ней. Фразы показались странными, какими-то нереальными. Пришлось два раза вдохнуть, и выдохнуть.

— И это все? — воскликнул Тема. Настя тут же словно ожила. Голос Иванова показалась слишком громким.

— Тебе много пить вредно. — Засмеялся Ветров.

— Вызываю машину времени! Сейчас же подойду к себе и скажу, не уговаривай Яра знакомиться с Калашниковой. Пусть провалит свой экзамен.

— Умолкни! — прикрикнул Ярослав раздраженно.

— Вспомни, как ты говорил, что не подойдешь к ней? Помнишь? И общаться не будешь, ну потому что… где ты и где она?

Пазл в голове у Настены неожиданно сложился: внезапная встреча в буфете, поход на выставку, занятия китайским. Она-то думала, все это было просто стечением обстоятельств. А выходит, не было никаких обстоятельств. В сердце остро кольнуло, как будто ножом прошлось по самому основанию.

Вспомнились слова Юльки, когда она удивлялась ее сказке про знакомство. И слова Коли, когда он говорил, что такой, как Ярослав никогда бы просто так не стал общаться с такой, как Настя. Выходит, это не Глушин дурак, а она Настена, дура. Построила себе в голове розовых замков, поверила в чувства красивого парня.

Где-то на затворках разума больно скользнуло.

Так не бывает. Принц не влюбляется в Лягушку. Он может ей лишь воспользоваться для достижения своих целей.

И снова скользнуло: остро и вязко.

Не нравилась. Не желал. Не хотел. Все это набатом звучало в перепонках.

— Так, — в кабинет вошла Светлана Андреевна. — Давайте зачетку, Ветров. Надо было с самого начала показывать результаты. Но я рада, что Вы хоть под конец взялись за ум. Китайский — это очень важный язык. Понимаете?

— Конечно, поэтому я и взялся за ум. Все благодаря Вам!

Дальше Настя не слушала. Сердце ее будто остановилось. Она и не дышала вовсе. Руки затряслись. Воспоминания яркой вспышкой начали возникать, но они не радовали. Душили. Вот он улыбается ей, вот целует, вот шепчет всякие нежности, а вот она предстала перед ним обнаженной.

И ведь за все время Ярослав ни разу не сказал, что он учит китайский в университете. Как и не сказал, что их встреча была, спланировала.

Настена сглотнула. По телу пробежала волна мурашек. Показалось, что она грязная, что плечи ее покрыты толстым слоем чего-то мерзкого. Будто тебя пожевали и выплюнули, словно жвачку, которая потеряла вкус. Использованную жвачку.

И опять воспоминания. Голос Ярослава в ушах громким звоном, пронизывающим, раздирающем грудную клетку. Такой родной.

Моя.

Сколько раз он называл ее так? Сколько раз обнимал, сколько раз касался своими губами ее губ. Выходит, все это было… не по-настоящему?..

Нет. Не может быть этого.

Неправда.

Глупая шутка. Просто шутка.

Руки у Насти настолько сильно затряслись, в глазах стало покалывать. Но она сморгнула, стараясь не дать воли слезам.

— Ой, здравствуйте, Светлана Андреевна, — разлетелся в кабинете голос заведующей кафедры. — Молодые люди, за оценками пришли?

— Нерадивые ученики берутся за голову, — отшутилась Грымза.

Силы вмиг покинули, и книга неожиданно выпала из рук Настены. Раздался громкий глухой звук. Но что это был за звук: сердце отключилось, разум или мир треснул на две половины.

— Ой, — влетала в кабинет Людмила Фёдоровна. Изумленно уставилась на Калашникову, хлопая ресницами. — Насть, ты чего?

Настена подняла на нее глаза. Затем медленно опустилась за книгой. Движения ее были скованными, словно робот здесь стоял.

— Простите, — едва слышно отозвалась Настя. Кое-как подняла книгу, а уж сколько ей усилий стоило поставить ее на полку. Людмила Фёдоровна еще что-то сказала, потом взяла паспорт, который лежал на столе. Сделала копию, и вернула обратно. Все это время Настена ощущала себя стеклом на морозе. Корка льда покрывала медленно его оболочку, стягивала, сжимала. Пальцы ее тряслись, поэтому она сковала их в замок. Губы сжались, а в горле появился противный ком.

Минут через пять, хотя показалось, что сдерживала себя Настя целую вечность, Людмила Фёдоровна проводила ее до дверей. Ярослава в большом светлом кабинете уже не было. И это, к счастью. Потому что как смотреть ему в глаза, как говорить с ним, как дышать с ним?

Однако стоило Настене только выйти в коридор, как она замерла на месте. Ноги словно приросли к земле.

Когда Ярик услышал имя «Настя» он интуитивно напрягся. Нет, в кабинете у заведующей кафедрой могла быть любая девушка, мало что ли студентов с таким именем. Но где-то внутри кольнуло, и начало подсасывать под ложечкой. Он даже разозлился на Тему. Язык как помело. Правда, тут не только Иванов был виноват. Ситуация была, просто Ветров о ней благополучно забыл. Жил себе настоящим, радовался любимой, их отношениям, и не думал, что причина знакомства однажды вообще может всплыть. Ведь о ней знали только сам Ярослав и лучший друг Артем.