Птичка по имени Авелин (СИ) - Красовская Марианна - Страница 43

- То есть у вас есть доказательства, что Люциус – отцеубийца? – медленно произнес Регнар. – Тогда понятно, почему его просто разрывало на части… Да, он отправил войска в замор Шантора и замок Клебсона, арестовал чету Волорье… Но Шантор и Клебсон были далеко. Подозрение пало на тех, кто был во дворце.

- Я была во дворце, - тихо призналась я. – Он меня видел. Он не мог меня не подозревать.

- Почему вы не сбежали? – требовательно спросил он. – Вы должны были бежать!

- Я не сказала Ральфу про флакон и бумаги, - потерянно прошептала я. – Если б сказала… он бы, наверное, успел скрыться.

- Почему не сказали?

- В тот день он признался в своей измене.

- Глупая баба! – злобно выдохнул уже не казавшейся мне красивым барон. – Вы понимаете, что всё из-за вас? Если бы не ваша глупая ревность!

Я молча поднялась.

- Куда это вы?

- Покидаю ваш гостеприимный дом. Вы позволяете себе слишком много лишних слов. Я не намерена терпеть оскорбления из уст человека, который, к тому же, служит отцеубийце.

- Сядьте, - раздраженно прикрикнул он. – Так, стало быть, вы на стороне Вазилевса? Можете не отвечать, ваш флаг видно с моей башни. Такая дура – и в рядах его высочества, какой позор! Да вы загубите ему всё предприятие! Я не могу этого допустить.

- Поэтому вы торчите в чужом замке на чужой земле?

- Именно. Политика Люциуса мне крайне не нравится. Я могу признать, что он жаждет власти, в конце концов, он – наследник. Но убийство глав древних родов, причем даже не убийство, а кровавая резня, казнь графа Волорье, который, я уверен, никогда не вел дел с Эльзанией… Да еще ваша мнимая смерть… Никто не поверил, что вы сбежали, это правда. Все считают, что он вас убил. Особенно после представления у эшафота. Но я был верен ему… до тех пор, пока не узнал, что он убил отца. Вы можете мне поклясться, что яд и бумаги существуют?

- Я клянусь, - хрипло ответила я.

- Я верю. Потому что всё складывается. Я открою ворота Вазилевсу. Он здесь – желанный гость. Я уже вижу, что из него выйдет куда более благородный король, чем нынешний.

- Скажите лучше, что боитесь за свою собственную голову, - огрызнулась я. – Люциус так славно убивает аристократов. Нет никакой гарантии, что он не уничтожит свидетелей своей трусости.

- Не без этого. Особенно учитывая, что мне вменили в обязанность привести в порядок этот замок. А ведь вдова и ребенок Шантора еще живы… пока живы. И если бы принц отстаивал их права – мне пришел бы конец. Попросту говоря, я – расходный материал. Нет, нет, сидите, графиня. Я приготовлю комнаты и велю подавать ужин. А пока вежливость требует, чтобы я посетил вашего принца лично.

Барон издевательски прищелкивает каблуками и выбегает из комнаты. Кажется, слуги только этого и ждали. В гостиную вкатывают тележку с супницей. Два слуги споро расставляют на стол тарелки. Суп, жареная птица, пирог с ягодами. Жареный сыр с брусничным соусом, чайник с чаем, судя по запаху – зеленым ниххонским с имбирем и лимоном. На белоснежную сложенную салфетку выкладывают серебряные приборы. На них герб барона Регнара, и на тарелках, и на чайнике тоже. Ничего здесь не осталось от Шанторов, даже столового серебра.

Дрожащими пальцами я беру чашку с согревающим чаем. Внутри у меня всё онемело от боли. Барон прав – я во всем виновата. Это я, а не Люциус, убила Шантора и Клебсона. Я, а не палач, отрубила голову собственному мужу. Я, а не король, запустила этот чудовищный механизм.

Я – не только воровка, но и убийца.

Тем не менее, первая победа одержана. В стане Вазилевса – новый союзник. Сильный. Со своим войском. Союзник, который знает противника лучше, чем кто-то иной. Кажется, это моя заслуга. Только мне совсем не радостно, и голода я больше не чувствую, и дело даже не в несчастной курице, которая всем своим видом символизирует для меня смерть хрупкой птичьей натуры. Мне настолько дурно, что я, пошатываясь, встаю, а потом выворачиваю содержимое желудка в красивую вазу возле камина.

Замок Шантора я знаю довольно хорошо, поэтому, поймав первую же служанку, сообщаю, что хочу посетить купальни. Догадываясь, что основная их часть будет занята принцем и его приспешниками, прошу служанку подготовить малую купель, где мы всегда уединялись с Адой от посторонних глаз. Та кивает послушно.

У меня нет сменной одежды – она осталась в лагере у Хиро. Здесь, в замке, когда-то был у меня целый гардероб на все случаи жизни, но расспросив девушку, я понимаю, что от него ничего не осталось. Замок разграбили полностью. Мне бы найти Хиро – и затащить его с собой в купальню, но так нельзя. Пока я мнусь, служанка обещает найти мне халат и полотенца.

Отлично!

Горячая ванна отлично чистит не только тело, но и мозги. Я вымыла волосы, смыла пот и грязь с кожи, но не смогла вымыть мысли из головы. Во что я вляпалась, зачем? Что ждет меня в лагере, где нет женщин? Кто еще упрекнет меня в гибели ключевых фигур этой партии? Не лучше ли сбежать, пока не поздно?

- Я принесла вам платье, ваша милость, - незнакомая мне пухленькая женщина с типичной для северянок внешностью: светлые волосы, круглое личико с большими глазами, невысокий рост – кладет на лавку что-то синее и с любопытством рассматривает меня.

Одета она слишком роскошно для слуг: платье бархатное с кружевной отделкой, волосы убраны жемчужными гребнями. Да и смотрит так бесцеремонно, что я догадываюсь: хозяйка. Или жена, или любовница. Подавив желание спрятаться под воду (я так и не избавилась от стеснительности), я поднимаюсь во весь рост, памятуя о том, что у меня хотя бы ноги идеальные, и закутываюсь в полотенце.

- Я помогу вам одеться, - сообщает странная девушка.

- Вы не представились, - напоминаю я.

- О, и в самом деле! Я – Ижен Регнар.

- Супруга?

- Нет, сестра. Брат все никак не женится. Слишком занят своими военными делами.

- Странно, вы совсем не похожи, - замечаю я, с удовольствием находя в стопке вещей чистую сорочку и панталоны. – Вы блондинка, он брюнет. Разве что глаза похожие.

- Это так, - охотно соглашается девушка. – У нас матери разные. Моя – северянка.

- Совсем, как у принца, - вырывается у меня.

- Да, это так, - хихикает Ижен, помогая мне натянуть синее шерстяное платье с узкими рукавами. – Брат всегда говорит, что не понимает этой ненависти внутри семьи. Зачем ненавидеть, если можно любить?

Я кошусь на нее, надеясь, что она не имела в виду того, о чем я подумала. Впрочем, это все не мое дело.

Платье, выданное мне, сидит не слишком ладно: его хозяйка меня ниже, и рукава не скрывают запястья, и в груди слишком просторно. Но это лучше мужской одежды, поэтому я искренне благодарю Ижен. Она радуется, что смогла угодить той самой графине. Памятуя о разговоре с ее братом, я не уточняю, какой это – той самой.

- Прошу прощения, здесь уже занято? – заглядывает в купальню сам принц Вазилевс. Он взъерошен, бос, в одной нижней рубахе и полотняных штанах. – О, графиня! Ну разумеется…

- Мы уже закончили.

- Нет, нет, не уходите так быстро! – просит принц. – Мне любопытно с вами поболтать. Акихиро, заходи уже, чего встал?

С охапкой вещей в руках в купальню заходит Хиро. Наши взгляды на мгновение встречаются. Я чувствую острую ревность – почему он с ним, а не со мной?

- Госпожа Регнар, принесите нам чистых полотенец и что-нибудь выпить, - просит Вазилевс, и Ижен не остается ничего другого, кроме как подчиниться.

Ловко его высочество ее выпроводил!

- Люблю эту купальню, - вздыхает принц. – Акихиро, поставь, пожалуйста, ширму. Не хочу смущать госпожу графиню.

Вот как! Хиро он говорит «пожалуйста», а сестре Регнара просто приказывает! Занятно. Ниххонец достает из угла деревянную, обтянутую полотном ширму и отгораживает купель от моих целомудренных глаз.

- Мне кажется, или вы чем-то встревожены, Эва? – спрашивает меня мой мужчина, который знает меня куда лучше принца. – Как вы находите Регнара?