Птичка по имени Авелин (СИ) - Красовская Марианна - Страница 19

И тут же затрещал огонь, по сухим деревянным стенам побежали красно-черные дорожки. Оставшиеся внутри птицы рванули к окнам. Соколы с трудом, но поднялись с пола, их под крылья подхватили собратья.

Демон попытался выйти из храма через разрушенные ранее двери, но не смог. Заревел от удивления, теряя вновь человеческий облик. Бросился к одному окну, потом к другому, потом всем своим телом ударился об стену, надеясь её сломать. Надо было улетать, помещение наполнилось едким дымом, но я не могла оторвать глаз от буйства О'ни. Удар острым клювом по затылку привёл меня в чувство. Я встрепенулась и выскользнула в окно вслед за иволгой.

Хиро (а сейчас меня никто, кроме него не интересовал) сидел на земле, тряс головой, щупал затылок и громко ругался по-ниххонски. Я как была, воробьем, бросилась ему на грудь, не соображая, что делаю. Он поймал меня в ладони и поцеловал прямо к клюв.

- Птичка моя глупая, цела! В следующий раз посажу в клетку!

- Только попробуй, и это будет твой последний день на этом свете, – предупредила я, оборачиваясь человеком.

Все мужчины вокруг вдруг, как один, отвернулись и опустили головы к земле. Хиро зашипел как кот и очень быстро сдернул с себя кимоно, накидывая его мне на плечи. Ой, я голая, да? А ниххонец вдруг уткнулся мне в плечо и затрясся. Я испуганно заглянула ему в лицо: он смеялся. Ну, хорошо, что не плакал.

С треском и грохотом обрушились стены здания. К нам подошёл дед Никодим с катаной в руках. Мужчины заулыбались, переглядваясь и подмигивая друг другу, а дед вдруг, остро зыркнув из-под сведенных седых бровей, вскинул ниххонское оружие, присев на одну ногу, описал им полукруг, а потом подпрыгнул, перекувырнувшись в воздухе и упер кончик катаны в горло уже не ухмыляющемуся дядьке Амбруазу.

- Если бы ты, внучек, умел вот так, то не пришлось бы сидеть в храме всю ночь, – проскрипел дед.

Дядько густо покраснел и опустил голову.

- Дочка, мази на змеином яде для поясницы пришли, срочно, – шепнул мне дед. – И настойки обезболивающей. Кажется, я сейчас развалюсь по косточкам. Но оно того стоит.

- Я вам сам отвар сварю, – пообещал Хиро, принимая катану. – Знаю один чудный рецепт...

- Добре, – согласился дед. – Хорошая сабелька.

Хиро тут же с поклоном протянул ее деду на раскрытых ладонях, но дед замахал руками.

- И не думай, мне уже поздно такими игрушками баловаться, а оставить некому. Сыну своему передашь. И вообще, мальчик, что расселся? Иди спать, весь измученный.

Ниххонец кивнул, поморщился, невольно притрагиваясь к затылку, и сердито взглянул на дядьку Амбруаза.

- А я шо? – с невинным видом ответил он. – Ты неадекватно себя вёл. На всякий случай.

- Ты молчишь, – тихо сказала я любимому. – Что-то не так?

- Всё так, Ли, – прячет глаза он. – Всё так.

Ладно, я поняла. Потом выведаю, ночью. Ночью он куда более разговорчив.

- Теперь нам нужно разобраться с твоими проблемами, – сообщает Хиро. – Настал час для триумфального возвращения графини Волорье.

- Ты знаешь, – отвечаю я. – Не хочу. Хочу просто плюнуть на всё и уехать с тобой в Ниххон.

- Это прекрасная мысль, – посветлел лицом Хиро. – Я согласен.

- Я погляжу, вы подходите друг другу, – язвительно сказала мне подошедшая незнакомка в жёлтом платье. – Ну и правильно. Зачем решать проблемы, если можно от них убежать?

- Действительно, Вайолет, – тут же появился рядом готовый защищать меня дядько Амбруаз. – Ты же у нас специалист по решению проблем. У тебя так хорошо получается...

Я вцепилась в руку Акихиро, а он тут же прижал меня к своему боку, набычившись и сверкая глазами.

Женщина была очень красива: большие зелёные глаза, нежная кожа, вьющиеся пепельно-русые волосы. На вид ей было не больше тридцати пяти. Но нетрудно было посчитать, что она старше.

Передо мной была моя мать.

Женщина, стоящая передо мной, никаких чувств, кроме неприязни, у меня не вызывала. Мать? Я вас умоляю – моей мамой была тётушка Агнесс, а за отца дядя Амбруаз. Красивая она, конечно. Яркая. Я не такая.

Хотелось уйти прочь, но руки Хиро удерживали меня.

- Авелин, не горячись, – попросил он. – Что вам надо? – это уже женщине.

- Мне? – надменно вскинула брови она. – Ничего. Просто решила поглядеть на родню.

- Поглядели?

- Да.

- Мы можем идти?

Ох, а Хиро умеет быть жёстким. Никогда бы не подумала.

- Вполне. И да, Авелин, без обид. Я тебя родила, но ты мне не дочь. Ошибка, скорее. Прости, так вышло. Хорошо, что ты росла с любящими людьми.

Я задохнулась от этих злых слов. Нет, мне не нужна мать. Зачем? Я сама взрослая, я с семнадцати лет научилась полагаться только на себя. Но зачем вот так... своему ребёнку?

- Странно тогда, что вы – иволга, – невозмутимо заметил Хиро. – Должны были быть кукушкой.

Теперь побледнела она. Глаза расширились, губы задрожали.

- Ничего-то вы не знаете, детки, – вздохнул дядько Амбруаз. – После поговорим, Лина. Идите. Вайолет, тебе тоже пора, сейчас народ набежит, утро. Или решила домой вернуться?

Женщина покачала головой, отвернулась. Хиро обнял меня за плечи и повел прочь.

Храм сгорел на удивление быстро, под завалами останков демона не нашли, что здорово подпортило репутацию семьи Ферн. На нас показывали пальцем, смеялись и говорили, что Ферны по дурости или злому умыслу подожгли храм, не иначе, как молодёжь баловалась. А что они про демона заливают – так что от них, сорочьего племени, ждать, они своих всегда покрывают.

Выделенная на новый храм сумма и обещание помогать в строительных работах усугубило ситуацию. Мы были виновны. Юглы и Лиоссы молчали, делая вид, что их там ночью не было, а то, что два филина и три сокола валялись дома с разными степенями травм – так это вообще не важно.

Как ни странно, верили только Хиро – он уже успел заработать репутацию честного и надёжного парня. Патрульные его обожали, мэр здоровался за руку и спрашивал совета, а местные бабки норовили накормить.

Впрочем, через три дня у нас рухнул мост через речку, и народ перестал болтать про храм, костеря на все лады мэра, который, очевидно, должен был обладать даром предвидения и предотвратить сей казус.

Я же не вылезала из аптеки, к дядько даже обедать не приходила – боялась разговора. Раньше я мечтала узнать, что на самом деле произошло с моими родителями, но уже много лет меня это не волновало, а встречи в лесу с "матерью" и вовсе хватило, как мне кажется, на всю жизнь. И снова Хиро настоял на том, чтобы разговор этот произошёл. Он убеждал меня, что это ничего не изменит, что я смелая и добрая девочка, которая найдёт в себе силы понять и простить. Я в последнем очень сомневалась, но уступила.

- Там всё непросто было, Авелин-птичка, – тяжко вздыхая, начал дядько Амбруаз. – Нас в семье трое было: старшая Агнесс, я и Вайолет. Летта совсем иной была, не такой как мы с сестрой. Птичка, как есть птичка, порхает, поёт, хохочет. Иные дети как упадут – слезами зальются, а Летта отряхнется и дальше бежит. Словно боли не чувствует вовсе. Летать выучилась раньше меня. Есть такие люди – больше птицы, чем люди. Вот и Вайолет такая.

А потом к нам франт столичный приехал, Антуан Бревс этот. Не знаю, что уж между ними случилось, только Бревс уехал и больше не вернулся, а потом его за растрату и воровство искать стали. А Вайолет вдруг крайней оказалась. Письма у нее нашли от него, документы кой-какие и даже пару сотен золотых монет. Сдаётся мне, что парень просто на дурочку эту подозрение навел, чтобы поиски затруднить, а она-то про любовь думала.

Увезли нашу Летку в столицу на дознание, а она и не знает ничего. Там уже и выяснилось, что она ребёнка ждёт. Ну наша матушка – бабушка твоя покойная – к ней поехала в столицу, всех на уши подняла. В общем, мать тебя и привезла, а Вайолет сказала, что жить в таком позоре не может и не хочет – оборотилась птицей и в лес улетела. Ее, конечно, искали, да разве мало иволог в лесу?