Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2 - Фонвизин Денис Иванович - Страница 141

Стр. 376. ...желаете иметь коллекцию творений князя В. М. — Князь В. М. Долгорукий-Крымский, овладевший в 1771 году Крымом. Его «творения» — донесения о новом крае.

Комиссия о исследовании преступления Пушкиных... — В конце февраля 1772 года в Риге, по повелению Екатерины, был арестован возвращавшийся из-за границы Сергей Пушкин, у которого при обыске обнаружили печать для изготовления фальшивых ассигнаций. Затем в Москве были арестованы его брат Михаил и Федор Сукин (вице-президент Мануфактур-коллегии). Все трое признались в преступлении. В октябре был издан указ сената, которым оба Пушкины приговаривались к смертной казни, замененной Екатериной: Сергею — вечным заточением, Михаилу — ссылкой в Сибирь.

Стр. 377. ...назначение послов к конгрессу... — 19 мая 1772 года в Фокшанах должны были начаться мирные переговоры с Турцией. Главой делегации Екатерина назначила своего фаворита Г. Г. Орлова. Панину удалось включить в состав делегации опытного русского дипломата А. М. Обрескова. В последующих письмах речь идет об «инструкции послам», то есть об условиях мира, выработанных Н. И. Паниным.

Стр. 380. Вот что венский двор себе откроить хочет. — В 1769 году Пруссия заявила о своих претензиях к Польше и выдвинула идею ее раздела. Россия воспротивилась этому плану. В 1771—1772 годах, воспользовавшись трудными международными обстоятельствами России в связи с ее войной с Турцией, Пруссия снова потребовала произнести раздел Польши. К ней присоединилась и Австрия. Н. И. Панин вынужден был согласиться лишь на частичный раздел: за Австрией, по его плану, сохранялись захваченные ею польские земли, Пруссии передавались некоторые области, к России отходили ее исконные территории — часть Белоруссии и Лифляндии. (Подробнее о «русских приобретениях» см. в письме от 11 мая 1772 года.) Н. И. Панин категорически возражал против того, чтобы были отняты у Польши такие города, как Гданьск, Львов и др. Во время переговоров Австрия и Пруссия выступили с неумеренными требованиями. Об этой борьбе русской дипломатии, и в частности Н. И. Панина, и пишет Фонвизин в настоящем письме.

Стр. 384. ...мудрено сообразить потребный для посла характер с характером того, кто послом назван...— «Первым послом» был назначен Г. Г. Орлом. Опасения Н. И. Панина оправдались — действия «взбалмошной головы» Г. Г. Орлова чуть было не сорвали мирные переговоры (см. примеч. к следующему письму).

Стр. 395. ...самая справедливость дела нашего подает причину надеяться, что мир заключен будет по положенному основанию, каким бы самодуром на конгрессе поступлено не было. — «Самодуром» действовали Г. Г. Орлов и Екатерина. Императрица, понимавшая, что Орлов — «странная личность» и совершенно непригодная для отведенной ему роли, все же послала его туда, потому что преследовала свою корыстную цель (нужно было избавиться от неугодного фаворита, — сразу же после отъезда Г. Г. Орлова во дворец был введен новый любимчик — Васильчиков). Орлов, прибыв в Фокшаны, отказался выполнять инструкцию Н. И. Панина о заключении мира и повел дело к возобновлению войны, поссорился с командующим П. А. Румянцевым, обещав его повесить, стал обдумывать план захвата Константинополя. Затем, прервав переговоры, уехал в Яссы, где начались ослепительные празднества. Только узнав о замене его Васильчиковым, Орлов поспешно бросил Яссы и поскакал в Петербург. Турки, тайно поддерживаемые Австрией, отказались подписать мирный договор.

Стр. 400. ...перевел «Иосифа»... — поэма Битобе в прозе «Иосиф». Фонвизинский перевод вышел в Москве в 1769 году.

...напечатал «Сиднея»... — Речь идет о фонвизинском переводе повести «Сидней и Силли, или Благодеяние и благодарность».

...дописал почти свою комедию... — «Бригадир».

Дела производит г. секретарь — В. И. Лукин, драматург и секретарь И. П. Елагина, с которым у Фонвизина были натянутые отношения.

Стр. 401. ...должен я буду остаться на прежнем основании, на котором быть не могу никаким образом. — Фонвизин решительно не хотел продолжать службу у Елагина и потому уехал в отпуск, всячески затягивая свое возвращение в столицу. По возвращении же в конце 1769 года он осуществил свой замысел и перешел на службу в Коллегию иностранных дел к Н. И. Панину.

Нам известны шесть писем к Обрескову: четыре от 1772-го, одно от 1773-го и одно от 1774 года. Все это время Обресков был занят политическим делом огромной важности — переговорами с представителями Турции о заключении мира и прекращении войны. Переговоры начались в июле 1772 года в Фокшанах. Представителями России были Г. Г. Орлов и Л. М. Обресков. «Самодурные» поступки всесильного фаворита привели к срыву планов Н. И. Панина немедленного заключения мира. Только внезапный отъезд Орлова в столицу (в связи с полученным известием, что его место во дворце занял новый фаворит Васильчиков) помог Обрескову вновь вернуться к переговорам, которые открылись в октябре 1772 года в Бухаресте. Полномочным представителем России на этот раз был А. М. Обресков. Но и в Бухаресте заключить мирный договор не удалось. Переговоры были завершены только в 1774 году. Фонвизин подробно сообщает Обрескову, доверенному лицу Н. И. Панина, о всех важных для него придворных событиях. В 1773 году, в связи с совершеннолетием и женитьбой Павла, Екатерина старалась отдалить Н. Панина от наследника. Братья Орловы, смертельные враги Н. Панина, принимали меры к тому, чтобы удалить Н. И. Панина от всех занимаемых им должностей в государстве. Фонвизин и пишет: «Злоба, коварство и все пружины зависти и мщения натянуты и устремлены были на его несчастие». И в другом месте: «Граф А. Г. Орлов на сих днях сюда прибыл, и теперь все пять братьев съехались». В придворные интриги включились дипломаты иностранных держав, заинтересованные в падении Н. И. Панина и удалении с поста руководителя иностранными делами умного, твердого и энергичного политика и дипломата.

Стр. 408.Франция надеялась и ожидала перемен нашего министерства, следственно и системы, но обманулась. — Французский посол Дюрок, связанный с Орловыми, полагал, что Н. И. Панина отстранят и на его место назначат нового, близкого Орловым человека. Но все эти планы рухнули. Н. И. Панин остался на посту руководителя русской внешней политики.

Стр. 409. Здесь у двора примечательно только то, что г. камергер Васильчиков выслан из дворца и генерал-поручик Потемкин пожалован генерал-адъютантом и в Преображенский полк подполковником. — Фонвизин сообщает об очередной и на этот раз важной перемене: Васильчиков удален и приближен Г. А. Потемкин, который будет занимать роль фаворита два десятилетия, сделавшись вернейшим помощником Екатерины. Приход Потемкина окончательно определил удаление с политической сцены Орловых.

Стр. 411. Князь Г. Г. живет в Ревеле, и его сюда ожидают. — Г. Г. — Орлов, бывший фаворит Екатерины. Прибыв с юга осенью 1772 года, он не был допущен в Петербург. Но Екатерина, боявшаяся мести со стороны Орлова, указом 4 октября 1772 года пожаловала ему титул князя и разрешила появиться в столице. В начале 1773 года Орлов уехал в Ревель где и жил до весны.

Стр. 433. Американские их дела доходят до самой крайности... — С 1776 года Англия вела войну со своими тринадцатью колониями, объявившими себя независимой республикой — Соединенными Штатами Северной Америки. В конце 1777 года англичане действовали особенно удачно.

Стр. 441. Вчера Вольтер был во Французской академии. — После более чем двадцатилетнего отсутствия Вольтер, ранее преследуемый Людовиком XV, явился 10 февраля 1778 года в Париж как победитель. Король, полиция и церковь не осмелились препятствовать всенародным торжествам по случаю его возвращения. Пребывание Вольтера в Париже явилось триумфом просвещения, продемонстрировало силу и небывало возросший авторитет литературы. Один из близких к энциклопедистам людей, Грим, так определил исторический смысл триумфа Вольтера: «Энтузиазм, с, каким устраивается апофеоз Вольтера при его жизни, является справедливой наградой не только тем чудесам, которые создал его гений, но также и той счастливой революцией, которую совершил он в нравах и умах своего века, воюя с предрассудками всех видов и всех состояний, придав литературе больший авторитет и большее достоинство, завоевав мнению свободу и независимость от всякой власти, кроме власти таланта и разума... В первый раз, быть может, мы увидели во Франции общественное мнение, пользующееся всей своей властью». Фонвизин был свидетелем этого успеха писатели и торжества независимой от власти литературы. Несомненно, это еще больше укрепило его убеждение в огромной общественной обязанности писателя, в его гражданском долге. В письмах к сестре и П. И. Панину Фонвизин засвидетельствовал множество подробностей этой исторической встречи Вольтера с литературным и народным Парижем.