Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2 - Фонвизин Денис Иванович - Страница 133

Письмо П. И. Панину из Рима от апреля 1785 года. Проверено и исправлено по автографу.[2]

Письма С. С. Зиновьеву из Петербурга от 1772 года проверены по автографу.[3]

«Недоросль». Список так называемого раннего «Недоросля» находится в Рукописном отделе Института русской литературы АН СССР в Ленинграде. Комедия впервые напечатана Г. Коровиным в «Литературном наследстве» (1933, вып. 9—10). Вся рукопись представляет собою два варианта ранней комедии. Один содержит текст первых трех действий, другой — менее полный текст всей комедии. Г. Коровин опубликовал сводный текст, который мы и воспроизводим в нашем издании.

На принадлежность этой неоконченной комедии Фонвизину впервые указал П. Н. Полевой в «Истории русской словесности с древнейших времен до наших дней». Г. Коровин при публикации комедии обосновал ее принадлежность Фонвизину. С его мнением согласились такие видные исследователи XVIII века, как П. Н. Берков, Д. Д. Благой и Г. А. Гуковский. В последнее время К. В. Пигарев на основании изучения рукописи, и преждо всего почерка и водяных знаков на бумаге, опровергает эту точку зрения. Каковы аргументы К. В. Пигарева?

Текст комедии сохранился в двух списках. Первый список написан в большей части скорописью одним лицом. Второй, продолжающий первый, — несколькими (по Г. Коровину — двумя, по К. В. Пигареву — четырьмя писцами). В тексте, писанном писарскими почерками, встречается правка, сделанная скорописью (тем же почерком, каким написана большая часть первого списка). Г. Коровин считает, что скоропись — это авторский почерк, оттого им и сделаны поправки в тексте, написанном писцами. К. В. Пигарев сравнил почерк Фонвизина 60-х годов со скорописью новонайденной рукописи и, установив, что они не похожи, сделал вывод — комедия принадлежит не Фонвизину, а другому автору и написана в 80-х годах под влиянием фонвизинского «Недоросля».

Подобные доказательства основаны на недоразумении. Прежде чем сличать почерк фонвизинских писем с почерком «авторской» скорописи рукописной комедии, следовало бы доказать, что так называемая скоропись действительно принадлежит автору найденной комедии. Ведь это всего лишь ничем не подтвержденное предположение. В самом деле, о чем говорит сохранившийся список? Его длы кого-то переписывали, и, странно, привлекли для небольшой работы четырех писцов. Значит, комедия, видимо, переписывалась наспех, одновременно несколькими писцами. Скоропись могла принадлежать не автору, а владельцу рукописи, пожелавшему иметь список понравившейся ему комедии. Достав на время оригинал, он, не имея под руками писцов, мог начать переписывать сам, а потом поручил эту работу переписчикам. После того как работа была сделана, он сверил рукопись с оригиналом и внес поправки. Так ли было в действительности или нет — сказать трудно. Но главное состоит в том, что нельзя бездоказательно утверждать, будто скоропись обязательно принадлежит автору. Можно согласиться с К. В. Пигаревым, что это лишь одна из возможных гипотез, но тем более недопустимо вопрос о принадлежности комедии Фонвизину решать только на основании условного предположения.

Нельзя согласиться с выводом К. В. Пигарева еще и потому, что из системы своих доказательств он совершенно исключил анализ содержания комедии, без чего не может быть и речи об атрибуции какого-либо произведения вообще.

Неоконченный «Недоросль» связан органически с эпохой 60-х годов, он пронизан ароматом того времени и личными, еще свежими впечатлениями от недавних занятий в университете самого автора. Именно в 60-е годы, после нескольких лет деятельности Московского университета и гимназий Москвы и Казани, после появления в общество первых воспитанников университета и гимназий, так остро воспринимались проблемы воспитания, так живо обсуждались в дворянских кругах преимущества школьного образования перед домашним. О воспитании в это время писали просветители Я. Козельский, Н. Курганов, Н. Новиков; воспитание было предметом обсуждения в Комиссии по составлению нового уложения, воспитанием активно стало заниматься правительство, предлагая свое решение педагогических задач (так, например, был открыт в Петербурге Институт благородных девиц в Новодевичьем воскресенском монастыре). В этой атмосфере у молодого драматурга и родился замысел рассказать о том, что мешает настоящему воспитанию преданных отечеству, образованных, сознающих свой долг граждан.

Обращает на себя внимание и ряд совпадений в биографиях Фонвизина и героя раннего «Недоросля» Миловида. Беседа Добромыслова с Аксеном о важности и преимуществе школьного образования как бы навеяна обстоятельствами жизни самого Фонвизина. В прошении, поданном в октябри 1762 года в Коллегию иностранных дел, Фонвизин писал: «В 1754 году написан я в оный (Семеновский. — Г. М.) полк в солдаты и отпущен для обучения в императорский Московский университет, в котором обучался латинскому, французскому и немецкому языкам и разным наукам, и за обучение произведен в полку по порядку до нынешнего моего чина» (армейского поручика. — Г. М.). Миловид тоже «за то, что прилежно учился и науку свою скоро окончил», получал быстро чины и к окончанию учения уже имел чин армейского капитан-поручика.

Фонвизин завершил свое образование в возрасте 17—18 лет, Миловид — в 17 лет. Фонвизин по приезде в столицу предался светским удовольствиям, ходил в кружок «разумных людей» князя Козловского, с увлечением посещал театры, маскарады, клубы. Почти то же делает и Миловид по приезде в столицу, — он посещает «комедии, маскарады, клобы», частные собрания, где общается «с благородными, разумными людьми».

Отвергая авторство Фонвизина, К. В. Пигарев решительно относит комедию об Аксене и его сыне Иване не к 60-м, а к 80-м годам. Он пишет: «Есть данные полагать, что она написана после появления фонвизинского «Недоросля» (К. В. Пигарев. Творчество Фонвизина, стр. 206). Какие же это данные? К сожалению, исследователь умолчал о них. Сравнительный же анализ двух «Недорослей» показывает, что в комедии об Аксене и его сыне Иване нет ни одного штриха, ни одной черты, ни одного мотива, ни одного намека на историю, случившуюся с Митрофаном. Если бы действительно ранний «Недоросль» писался каким-то другим автором после гениальной комедии о Митрофане, о Простаковых и Скотинине, то совершенно очевидно была бы видна несамостоятельность автора, мы обязательно обнаружили бы обильные реминисценции всем известной комедии. Но их, как я уже сказал, нет. Наоборот, сравнивая две комедии, мы видим, что ранний «Недоросль» не повторял «Недоросля» 1782 года, а предварял его.

Короткий первый акт раннего «Недоросля», состоящий всего из трех явлений, посвящен демонстрации домашнего воспитания, которое у невежественной массы провинциального дворянства сводилось к питанию. Второй акт состоит, главным образом, из увещеваний Иванушки слугой Федотом. Третий знакомит читателя с иной, отличной от питательной, системой воспитания (приезд Добромысла с сыном Миловидом). С окончанием демонстрации успехов Миловида завершался третий акт, а равно и вся комедия. Показав зрителю неприглядный облик помещичьей семьи Аксена, высмеяв варварскую систему воспитания дворянского недоросля, показав преимущества школьного обучения, автор как бы неожиданно для себя исчерпал тему. Получилась живая, верная действительности картинка, мастерская зарисовка выхваченного из русской жизни явления, сатирическая сценка, данная в тонах мягкого юмора, но не вышло драматического сочинения. Не было в нем сюжета, который помогал бы развертыванию действия, не был раскрыт идеал, во имя которого обличались и высмеивались уродливые черты дворянской жизни.

Вместе с тем ранний «Недоросль» (1764) — уверенный и твердый шаг навстречу будущим замечательным драматическим произведениям. Фонвизин прочно встал на российскую почву. Он уже понимал, что содержанием комедии должна быть реальная окружающая его жизнь. Но пока не хватало опыта — не столько художественного, сколько общественно-политического.